* * *
Всю дорогу домой отец Василий думал только над тем, что сказал ему его духовник. И чем больше думал, тем яснее понимал, что на самом деле все это время страстно жаждал той роли, которую ему навязывали далекие от истинных христианских ценностей прихожане. Что, кого бы он из себя ни строил, в каждом его слове, в малейшем оттенке читались бунт и гордыня, и только поэтому люди стали навязывать ему эту недостойную священнослужителя роль вождя.
«Господи, спаси и сохрани! – молил он. – Господи, прости и помилуй! Господи, научи, как мне быть!»
* * *
В свой двор священник входил уже под утро с твердым решением изменить собственную жизнь, чего бы это ему ни стоило. Стрелка встретила его тревожным ржанием, и отец Василий даже подумал, а не передалось ли и ей его душевное состояние.
– Тихо, моя хорошая, – ласково улыбнулся он лошади. – Все будет хорошо, вот увидишь!
Но кобыла не успокаивалась. Она принялась метаться по двору, вставать на задние ноги, дико вращая глазами и обнажая крепкие желтые зубы. Священник встревожился и кинулся к крыльцу. Открыл дверь и сразу пробежал в спальню.
– Вы уже приехали? – потягиваясь, вставала с кровати Ольга.
– У нас все в порядке? – спросил священник.
– Если не считать, что вы вернулись в четыре утра, все нормально. Кушать хочешь?
– Подожди, Олюшка, не сейчас. У нас что-то не так – Стрелка прямо с ума сходит.
– Я же говорю, у ней климакс, – засмеялась Ольга. – Идите на кухню, я вам оладушков испекла.
Отец Василий снова выскочил во двор и быстро обошел дом по периметру. Все было тихо, и только у входа в подвал он почувствовал трудноуловимый, но очень знакомый запах. Он остановился, принюхался, но, только услышав еще и легкое шипение, вспомнил, что это такое. Пахло газом.
Отец Василий метнулся к двери подвала и понял, что замок сорван. Запах газа здесь был еще сильнее. Священник набрал в грудь воздуха, рванул дверь на себя и нырнул в кромешную подвальную темноту. Где-то здесь, слева находилась ведущая на кухню газовая труба. «Только бы Олюшка не включила свет! – подумал он. – Хоть бы успеть!»
Место повреждения он нащупал сразу и понял, насколько это серьезно – газовый вентиль был искорежен, и оттуда сифонило, как из форточки в морозную ночь. Отец Василий метнулся назад, хлопнул дверью и помчался на кухню.
– Ничего не включай! – крикнул он жене. – Газ протекает!
Священник кинулся к шкафчику и, вывернув на пол содержимое ящика для инструментов, на ощупь отыскал огромный моток новой изоленты и помчался назад в подвал.
Он обматывал место повреждения в несколько приемов: десять-пятнадцать витков – пока хватало дыхания, затем бегом на улицу и снова, набрав воздуха, в подвал – и новые десять-пятнадцать витков.
Когда все было закончено, он раскрыл оба подвальных окошка, распахнул дверь настежь и побежал звонить газовикам.
– Кошмар! – оценила уровень беды Ольга – от мужа разило за несколько метров.
* * *
Газовики приехали быстро, но находиться возле дома было практически невозможно, и Ольга вместе с мужем, прихватив из дома новую, еще не успевшую пропитаться этим жутким духом одежду, ушли аж за летнюю кухню.
– Вот и доверяй им после этого, – ругалась Ольга. – Разве трудно было все сразу сделать?
Отец Василий молчал. Он не знал, стоит ли говорить жене, что виноваты вовсе не монтажники и что газовая труба была повреждена чужими безжалостными руками. Страшно болела голова, а руки немного подрагивали от пережитого.
– Пошли-ка отсюда, – предложил он. – Здесь нам делать нечего. Лучше в бухгалтерии посидишь.
* * *
В обед отцу Василию позвонили из патриархии. Протоиерей Димитрий долго и утомительно расспрашивал священника обо всем, что происходило в последнее время в Усть-Кудеяре, и особо интересовался его, отца Василия, личным участием.
– Нас радует возросший интерес устькудеярцев к слову божию, – тихо сказал протоиерей, – но вам следует быть внимательнее к своим собственным действиям. Помните, что разрушить в сотню раз легче, чем построить. Постарайтесь не потерять то, чего уже достигли.
Отец Василий старательно заверил протоиерея, что понимает лежащую на нем ответственность, и с огромным облегчением вернул трубку на рычаги. И тут же раздался еще один звонок. На этот раз ему звонили из райадминистрации.
– Батюшка, – услышал он бодрый голос Медведева, – вы не могли бы ко мне подойти?
– А в чем дело, Николай Иванович? – насторожился священник: глава района вот так вот запросто никому не звонил.
– Жалоба на вас поступила, да не одна.
– И на что жалуются? – мрачнея, поинтересовался священник.
– А вот это уже не телефонный разговор. Приходите – и сами все увидите.
Священник схватился за голову. Беда одна не ходит – точно!
– Что случилось? – подошла к нему сзади жена, так и коротавшая время в бухгалтерии.
– Нет мне покоя, Олюшка, – улыбнулся отец Василий, а сам подумал: «Крови моей хотят, вот что случилось!»
* * *
Все оказалось именно так, как он и ожидал. Жалобы поступили от генерального директора ООО «Круиз» и президента ООО «Топ-модель». И, по утверждению жалобщиков, во всех последних беспорядках был повинен лично отец Василий, в миру Михаил Иванович Шатунов. Священник читал отпечатанные на лазерном принтере с цветными тиснеными штемпелями внизу «телеги» и ужасался – он вполне отдавал себе отчет, какова будет реакция патриархии, если вся эта грязь дойдет до суда.
– Ну-с, Михаил Иванович, – назвал его мирским именем Медведев. – Что скажете?
– Насколько мне известно, «Круиз» действительно не выполняет обещанное. По крайней мере за последние восемь месяцев никто в Испанию не уехал, а денежки взяты, – повторил он то, что когда-то слышал от главврача Кости.
– Это не имеет никакого отношения к существу жалобы, – покачал головой Медведев. – Если у кого-то есть претензии к фирме, милости просим в суд, у нас демократия… но они же стекла бьют!
– Я никого к этому не подстрекал, – ненавидя себя за то, что это говорит, выдавил отец Василий.
– Верю, – кивнул Медведев. – Но жалоба от этого в воздухе не растает, да и, как они тут пишут, – он взял очки и поднес их к глазам, – а, вот оно: «…готовы подать в суд…» Как вам это нравится?
– Никак, – честно признал священник.
– То-то и оно, – строго сказал Медведев. – Знаете, батюшка, мы с православной церковью стараемся сотрудничать. Да и патриарх ваш тоже, по всему видно, человек с понятием, но две-три таких бумаги могут очень многое в наших отношениях перечеркнуть. Как вы сами, надеюсь, понимаете, не по нашей вине.