– Козелков мне не хозяин, я тебе уже говорил, но ты не поверил, – охотно откликнулся отец Василий. – Но место, где лежит его товар, я знаю.
– Значит, так? – Парфен все еще не мог прийти в себя. Он не знал, что это – невиданная удача или какая-то хитрая подстава.
– Отпусти отца Никодима, а я тебе покажу место, – завершил отец Василий.
– А про себя чего молчишь? – внезапно встревожился Парфен. – Или тебя твоя жизнь уже не интересует?
Отец Василий вздохнул.
– Давай сделаем так, – прищурился он. – Если ты возьмешь больше, чем потерял, я ухожу. А если меньше, поступай, как знаешь.
Отец Василий даже сам не поверил, что сказал это. Он давно уже ничего не ставил на кон, а тем более свою, дарованную Господом, жизнь. Но слово было сказано.
– Где она? – только и спросил Парфен.
– На островах, придется на лодках добираться. А точное место я там и покажу, все равно тем, кто не знает, не найти.
Парфен снова задумался. На его месте отец Василий рисковать бы не стал, но, надо признать, оказаться на парфеновском месте мог только сам Парфен – кто знает, может, он все свои деньги в эту наркоту вбухал?
– Едем, – встал со своего стула Парфен.
– Только отца Никодима у храма высади, – попросил отец Василий.
– А он будет молчать?
– Буду, Александр Иванович! Буду! – отчаянно затряс бородой ревизор. – Я вам обещаю, что никому…
– Он не успеет помешать, – пояснил отец Василий. – Если время терять не будем, никто не сможет помешать.
Парфен задумался и кивнул:
– По машинам! – скомандовал он молчаливо стоящей братве. – Этих попов – со мной!
* * *
Когда они вышли из будки, солнце уже клонилось к горизонту, и отец Василий подумал, что это ему на руку. Там, на островах, они будут уже к вечеру, и тогда побег становился уже менее невозможным. Хотя все было непросто. Оперативность, с которой парфеновская братва попрыгала в машины, а вся колонна вернулась на трассу, впечатляла. Чувствовалось, что за такой слаженностью должны стоять или годы тренировок, или недюжинная воля руководителя.
Отец Василий понимал, что Парфен наверняка имеет какие-то свои расчеты и вряд ли все пройдет без проблем. Так оно и вышло. Ни у храма, ни у какого другого места отца Никодима не высадили, а в ответ на недоуменное напоминание отца Василия Парфен даже не обернулся.
– Здесь я рулю, – выдавил бандит сквозь зубы. И это была чистая правда.
Время от времени Парфену звонили, но о чем ему сообщали, можно было только догадываться. Отвечал бандит односложно – или «да», или «нет».
«Наверное, кто-то ставит его в известность о том, как идут дела на заправке», – думал отец Василий.
Колонна в считанные минуты добралась до Усть-Кудеяра, аккуратно обошла по проселку злосчастную заправку, и отец Василий только дивился тому, как спокойно им удалось пройти сквозь небольшой поселок – их не остановили нигде. Но к Волге они вышли не у пристани, а значительно левее, возле старого причала в районе полуразвалившейся, молчащей уже с начала перестройки насосной станции. Машины оставили здесь же, а откуда-то из покрытого ржавой жестью сарая, одну за другой, на воду стремительно спустили четыре моторки.
– Пошевеливайся! – орали подручные Парфена. – Куда тебя понесло?! Навались!
Сам Парфен стоял на берегу, по-наполеоновски скрестив руки на груди, и молчал.
– Отец Василий, – испуганно зашептал в ухо священнику отец Никодим. – Нас отпустят?
– Не думаю, – покачал головой отец Василий.
– А зачем же вы все это делаете?
– Мы ведь пока живы, не так ли? – ответил вопросом на вопрос отец Василий. – Не бойтесь, все в руках Божьих.
Отец Никодим истово перекрестился.
Их и здесь снова посадили неподалеку от Парфена. Отец Василий смотрел на закат и с тоской думал, что или темнеет слишком медленно, или Парфен принимает решения слишком быстро. До полной темноты оставалось еще минут сорок, а остров был уже вот он, прямо по курсу, пять минут, и там…
– Парфен! – окликнул он бандита. – С той стороны заходи, отсюда придется метров сто по суше идти, и из поселка нас могут разглядеть.
– Клим! – хлопнул по плечу рулевого Парфен. – Обходи остров справа! С той стороны зайдем!
Клим плавно заложил разворот, и вся лодочная флотилия пошла в обход острова, а уже через две-три минуты усть-кудеярская пристань исчезла из вида.
Сразу же начался камыш, затем пошли заросли ивняка, и внезапно показалась маленькая песчаная площадка – та самая, с которой пытались рыбачить в ту ночь отец Василий и Костя.
– Здесь! – выдохнул священник, почувствовав, как пошли по спине мурашки. Развязка близилась.
– Причаливай! – скомандовал Парфен, и рулевой сбросил ход и повернул лодку к пляжу. Остальные последовали за ними.
– Пригнись, Никодим, – шепнул отец Василий и с силой пригнул могучую шею ревизора к коленям.
С берега раздались характерные шлепки, тут же отозвавшиеся в лодках криками от боли и матом. Один шлепок, второй, третий!
«Охрана! – зафиксировал отец Василий. – С глушителями работает».
– Вперед! – заорал Парфен. – Клим, твои справа! Чума – слева! Впере-од!
Лодка ткнулась носом в песок, и парфеновские бойцы молча попрыгали в воду и через секунды рассыпались по кустам.
«Оч-чень хорошо! – подумал отец Василий. – Не пора ли сваливать?» Он попробовал оглядеться по сторонам, но сразу же почувствовал упертый в затылок холодный ствол. Никто их упускать из виду не собирался.
– Тихо лежи, гнида ментовская! – услышал он. – Дернешься, пришью!
Снова захлопали выстрелы – это начали работать парфеновцы, уже без глушителей, и в считанные секунды все стихло. Тихо плескалась о борт вода, и только где-то неподалеку громко стонал подстреленный парфеновский боец.
– Что же ты, гад, не сказал, что здесь охрана! – навис над отцом Василием Парфен.
– Мог бы и сам догадаться, – пробурчал отец Василий. – Не в гости шел.
– Ладно, ты мне еще за все ответишь! – пригрозил бандит и спрыгнул в воду. – Где это?
– Прямо под тобой, – откликнулся священник. – Глянь, на чем стоишь.
Парфен поскреб ногой по дну.
– Точно. Клим! Доставай!
Подручный Парфена вошел в воду и принялся вытягивать наверх затянутый илом ящик. Отец Василий снова попытался поднять голову повыше и снова ощутил, как в затылок упирается холодная сталь. Отец Никодим так и лежал, уткнувшись лбом в колени, и тихо молился.
Парфен встал на колени перед ящиком и отстегнул даже еще не заржавевшие армейские защелки. Поднял крышку и, слышно было, ахнул.