– Это люди, которые... – я задумался. Вопрос совсем не простой. – В общем, они не хотят жить в реальном мире.
– А в каком же мире они живут?
– В своем. Придуманном.
– Здорово жить в придуманном мире! – мечтательно сказал сын. – Придумал, как тебе надо, и живешь-поживаешь! Хорошо!
– Нет, плохо, – ответил я. – Тебе бы понравилось, если я стану жить в своем мире, мама – отдельно, в своем, а ты – в третьем, тоже своем? Получится, что каждый из нас – сам по себе.
– Тогда,– предложил ребенок, жуя печенье,– надо придумать один мир для всех троих, для тебя, меня и мамы, и жить всем вместе в нашем мире! Давай придумаем, пап!
– Обязательно придумаем,– кивнул я. – Тебе пора в школу. Собирайся.
Проводив ребенка, я снова прилег подремать. Мне не надо спешить на работу. Ее нет. Я живу в долг. Год назад я занял крупную сумму у старого приятеля. Моя семья не голодает. В шкафах есть одежда. В холодильнике – еда. Только в голове пусто.
Проспав до десяти утра, я встал. К этому времени жена уже умчалась зарабатывать деньги. Я предоставлен сам себе. У меня есть тишина, одиночество и трехкомнатная квартира. У меня есть все, что нужно.
Зайдя в уборную по малой надобности, я в очередной раз пережил неприятный момент. Марихуана токсична, в ней много всяческой грязи – большой яд притягивает более мелкие и редкие, и моча у всякого торчка омерзительно пахнет, она маслянистая, густая, грязно-желтого цвета. Слегка опечаленный этим обстоятельством, я некоторое время побродил из комнаты в комнату, в одних трусах, почесывая голый живот.
Квартира просторна, наполнена солнцем. Три комнаты, широкий коридор, огромная кухня. Горячая вода, паровое отопление, мусоропровод. Шестнадцатый этаж. За окнами небо и ветер. Комнаты словно парят, и с высоты я наблюдаю едва не весь город – шевелящийся муравейник, напряженный, мучимый страстями, суетливый, спешащий, нервный. Стада машин бегут по переплетающимся дорогам – утром трудно и угрюмо, а ближе к ночи, в предвкушении удовольствий, отдыхов, развлечений,– бешено и весело.
C ранней молодости я мечтал именно о таком жилище – светлом, высоко расположенном, насквозь пронизанном токами воздуха. Здесь хорошо заниматься творчеством, каким-нибудь благородным интеллектуальным трудом, воспитывать детей, мало спать, презирать мещан и болванов, а по вечерам за свежим чаем расслабленно болтать с любимым человеком о пустяках; позитивно мыслить и радоваться тому, что ты не стар, не нищ и не глуп.
Настроенный возвышенно-философски, я оделся. Вытащил из тайника тощенькую пачку денег, вытянул купюрку и отправился по излюбленному маршруту: книжный магазин, журнальная лавка, видеопрокат. Интеллектуальный шопинг. Поиски пищи мозга. Он постоянно требует для себя нового, мой мозг, – не знаю почему. До цели, по прямой, – метров триста. Можно и пешком дойти. Но настоящие торчки ленивы. Я сажусь в машину и еду, как белый человек. Заодно можно и курнуть...
Район, где я живу, особенный. Он официально признан в столице лучшим по уровню инфраструктуры. Создан по всем правилам современной градостроительной науки. Жизнь граждан продумана до мелочей. Магазины, кинотеатры, рестораны, клубы теснятся вплотную; все новенькое, шикарное, яркое.
Мир, впустивший меня в себя, десять лет назад я видел только на иллюстрациях из западных журналов. Сверкающие витрины. Разноцветные рекламные щиты. Ровные, как стекло, дороги. Изумрудная, грамотно подрезанная травка газонов. Ярко освещенные, чистые улицы. Мой дом окружают колоссальные, как стадионы, многоэтажные торговые центры с автостоянками на крышах, с кафе и спортивными залами. Заезжай на пятый этаж, потрать калории на четвертом, спустись ниже, восстанови силы в суши-баре и развей тоску в многозальном киноцентре. Когда моя машина чисто вымыта, а физиономия чисто выбрита, я вполне вписываюсь в картинку – в буржуазную аккуратность, продуманную налаженность.
Город Солнца, утопия, устремленный в небо мегаполис будущего – теперь держит меня за своего полноправного жителя. Только все напрасно. Я ощущаю себя безбилетником. Я пролез в страну счастья – случайно, халявно. Не я построил двадцатиэтажные дома, не я вставил в проемы зеркальные стекла. Не я заплатил за все это.
Чтобы оказаться здесь, надо было всего лишь жениться на местной девушке. На москвичке. Дальше все произошло без моего участия. Однажды семья местной девушки затеяла размен. Двухкомнатная квартира с видом на Кремль волшебным образом превратилась в две трехкомнатные – но на окраине. Так я, не ударив палец о палец, обрел, подумать только, статус настоящего жителя столицы.
Москвич! Боже, да это почти анекдот.
Комфортные квадратные метры заработаны не мною, а моей тещей. Это она, а не я, долгими десятилетиями трудилась на заводах и фабриках, чтобы получить жилье. В Совдепии с этим было строго. Честно производил прибавочную стоимость – получи по заслугам. Вот тебе, товарищ, квартира в центре. Живи, пользуйся, благодари партию и правительство...
В общем, все, что мог сделать лично я – бывший банкир, бывший нувориш, бывший трудоголик, – это отказаться от тещиного подарка. Я не стал оформлять прописку в квартире, где поселились моя жена и сын.
Не я построил этот дом. Не я заработал. Я – хитрожопый фраер, пробравшийся через дырку в заборе.
3
В книжном магазине – благолепие. Изобилие предложения при скудности спроса. Две-три прыщавые девушки с обильными гуманитарными ягодицами уныло перебирают томики то ли Пруста, то ли Кортасара. Бледные подростки алчут забойных приключений от романов Желязны и Головачева. Пара балбесов шелестит покет-буками серии «Обожженные зоной». На них я смотрю внимательно. Скоро они прочтут и меня. Только когда?
Переместившись в секцию иностранной литературы, я вылавливаю Буковского и Берроуза. Удача! Вне столицы этих парней найти – как говорят торчки, без мазы. Зажав под мышкой скромно изданных гениев, углубляюсь в отдел современной отечественной прозы. Он же – дамский отдел. Здесь ощущаю себя случайно зашедшим в женскую уборную: вот-вот мелькнут фрагменты розового тела, раздастся визг и восклицание: «Мужчина, как не стыдно!» Тут пахнет кремами, духами и прочими лосьонами. Не от книг – от покупательниц. Впрочем, от книг тоже. Полки туго забиты опусами скорострельных прозаичек. Сплошь детективы. Разочарованный, я ретируюсь. Бросив книги на заднее сиденье, еду дальше, с Берроузом и Буком в качестве пассажиров. Не самая скучная компания.
У Берроуза в его «Джанки» я отыскал только одно явно сомнительное место: американец утверждает, что нельзя сочетать курение травы и вождение автомобиля. Действительно, начинающие торчки избегают садиться за руль. Мне показалось, что Берроуз хоть и дока по жестким ядам, но травы не понял. Для продвинутого торчка курнуть и поехать – одно из удовольствий. Я десятки раз курил прямо за рулем. Я научился сворачивать самокрутки, не отрывая рук от рулевого колеса. Ездил и покуривал. Тут важно не терять самоконтроль. На дороге вокруг себя я вижу множество медлительных, излишне осторожных людей, и я еду, как один из них. Не спеша.