— Не злись, — попросила Алиса.
— Он сильно рискует, этот Вова Резинкин, — продолжал Знаев, комкая салфетку. — Он никто, и звать его никак. Завтра я позвоню знакомым ребятам, они профессиональные рейдеры, с опытом… Дам им наколку на Вову Резинкина. Подробную. Да еще и профинансирую, через третьих лиц. Они парни суровые, они отберут у него его дом в три месяца, на законных основаниях, пятьдесят штук отступных сунут и вытолкают в шею. И это будет очень правильно! По-божески! По-человечески. Украсть и пропить — вот его судьба. Его место не в кабаке дорогом, а в Потьме, в бараке для ссученных. Эта паскуда за все годы на баночку краски не потратилась, чтоб подновить фасад собственного здания! Бездельники, жлобы, дураки, неэффективные люди, любители халявы — все эти медленные должны валить отсюда подальше, в степи, в тундру, в экономически отсталые регионы. Пусть там сидят при свечах и водку жрут, а не путаются тут под ногами… Я с девяностого года по лезвию хожу, я годами света белого не видел — и что, все это теперь только для того, чтобы кормить Вову Резинкина?
— Перестань.
Знаев выдохнул.
— Хорошо. Извини. Будешь еще что-нибудь? Десерт, кофе?…
Вечер, однако, продолжал катиться в тартарары. Едва банкир заставил себя перестать думать про Шуйского-Резинкина, как на связь вышел другой важный, но несимпатичный субъект.
— Ты меня искал?
— Искал, — железным голосом ответил Знаев.
— А я — тебя.
Голос Солодюка был странный. Старый приятель неумело маскировал враждебность елейностью.
— Чего меня искать? Я или на работе, или дома. Говори, чего хотел.
— Ты много лет продавал мне наличные, — стал с ходу пенять Солодюк. — И вдруг взял — и перестал. Так не делают.
— Еще и не так делают.
— Я готов предложить тебе хорошую цену. Шесть процентов. Даже шесть с половиной.
— Ничего не будет, — лаконично ответил банкир. — Ни за шесть, ни за шесть с половиной. Лавочка закрыта.
— Подумай, Сергей Витальевич.
— Когда ты вернешь долг?
— Давай так: я верну долг, и работаем дальше.
— Долг ты мне вернешь по-любому. Но работать мы с тобой не будем.
— Но мы же работали! Десять лет! Плечом к плечу! А теперь, значит, возьмем и разбежимся?
— Да.
— Ты, Сергей Витальевич, полжизни продавал наличные. С девяносто третьего года. И продолжаешь продавать, я уверен. Все продают, и ты продаешь. С заднего крылечка. Что, не так?
— Нет, не так.
— Врешь ты, Знайка. Старому боевому товарищу — врешь. Ты просто не хочешь со мной сотрудничать.
Банкир опять стал выходить из себя. Он не любил подобных бесед. Кому какое дело, чем он занимался в тот или иной отрезок жизни?
— Слушай сюда, — спокойно сказал он. — Если ты еще раз поднимешь эту тему, да еще по телефону, — ты больше никогда до меня не дозвонишься, понял?
— А что я не так сказал?
— Верни мне долг.
— Продай мне нал.
— Пошел к черту. Никакого тебе нала. Ни копейки. А деньги чтоб завтра были.
— Будут. С процентами. Ты ж мне давал под проценты?
— Хочешь принести еще и проценты — приноси. Не принесешь — я не обижусь. Все, пока. Я занят.
Знаев швырнул телефон на стол.
— Поехали отсюда.
— Куда? — спросила рыжая.
— Ко мне.
— Нет, — мирно, но твердо ответила Алиса. — Мы поедем домой, но не к тебе. Ко мне. Отвези меня. Я у тебя загостилась. Я хочу домой. Мне пора.
Пережитый банкиром испуг был очень велик.
— Как «пора»?! — вскричал он, обильно потея. — Куда «пора»?
Мокрогубый и шикарно одетый — он сидел за два столика от банкира — опять стал громогласно живописать подробности очередной взятки. Деньги он называл «ресурсы».
— А ресурсы есть у тебя? — кричал он. — Там только с ресурсами подходить надо! И строго через меня! Сначала ресурсы, потом разговоры! Ресурсы на стол — и они все подпишут! Двадцать процентов от суммы тендерной заявки!
— Завтра понедельник, — заметила Алиса. — Мне надо на работу. И тебе тоже.
Знаев почувствовал, что дрожит.
— Какая работа? При чем тут работа? Ты что, решила меня бросить? Оставить одного?
— Мы увидимся завтра. Вечером.
— Я не выдержу до завтра! Я твой начальник — я даю тебе отпуск! С завтрашнего дня! Оплачиваемый! Три недели хватит?
— Прекрати. На тебя смотрят.
Банкир распрямил спину.
— Кто? Этот мудак, который только что наболтал на весь кабак на десять лет строгого режима? Алиса, не уходи сегодня. Пожалуйста.
— Пойдем в машину. Там договорим.
На неверных ногах Знаев добрел до автомобиля. Упал в кресло. Оказавшись рядом, рыжая интимно положила легкую ладошку на его шею.
— Куда ты ездил сейчас?
— По работе. Там… это… Кое-какой вопрос выскочил, неприятный…
— Понятно. — Алиса убрала руку. — Отвези меня домой.
— Нет. Я не могу без тебя. Не ходи завтра в офис. И я тоже не пойду.
Девушка засмеялась:
— Ты? Не будешь завтра работать?
— Банк — мой, — мрачно сказал Знаев. — Хочу — работаю. Не хочу — не работаю. Завтра я работать не буду. Съезжу утром, на часок, пока ты спать будешь… К одиннадцати вернусь…
Из дверей ресторана вывалился давешний знаток коррупционных технологий. Огляделся, пометил место плевком. Пошатываясь, побрел: пешком, к метро. Медленно.
— Я поеду с тобой, — вздохнула рыжая. — Я поеду к тебе. Но ты должен мне сказать, где был, пока я ждала тебя. Скажи мне, где ты был, и я поеду к тебе.
— Меня вызвал клиент… Срочный вопрос…
— Отвези меня домой.
— Нет.
Алиса прикусила уголок губы.
— Тебя не клиент вызвал. Тебя вызвала твоя жена. Что-то случилось — с ней или с вашим ребенком, — и ты помчался на подмогу. Очень быстро. Бросил все и полетел решать проблемы в бывшей семье. Не спорь! Я тоже не девочка малолетняя. Я общалась с женатым мужчиной. Задолго до тебя. Я знаю, какое бывает лицо у человека, когда ему вдруг звонит жена и говорит, что произошла неприятность. Я не обижаюсь на тебя за то, что ты мне соврал… Соврал и соврал, ладно… Меня другое сейчас волнует. Ты говоришь мне: «будь со мной, Алиса», «не бросай меня, Алиса» — а сам срываешься на подмогу женщине, с которой год как развелся. Тогда кто для тебя Алиса? Девочка для баловства? Зачем ты так поступаешь? Зачем она звонит именно тебе? Ты, вообще, развелся с ней или не развелся?