– Боишься, – мрачно резюмировал Дима. – Вот это и есть победа силой мысли. Никто со мной биться не хочет. Бывало, встанешь в кабаке, крикнешь: «Кто на меня?!» – все молчат. Знают, что человеку трудно, он умный, он сексуальный пафос транслирует... В пяти журналах колонки печатает...

– И еще блог, – подсказала Маша.

– Блог – это святое, – буркнул Дима, снова заворачиваясь в одеяло. – Бывает, в час ночи пост повесишь, в шесть утра глянь – триста комментов! Триста человек то есть сразу отреагировали на мои гениальные строки... Начинаешь читать. Первый комментарий: «Аффтар жжот!» Второй комментарий: «Аффтар, убейся апстену!» Третий комментарий: «Аффтар, выпей иаду!» И так далее... Бессмысленное производство знаков...

Мила положила голову на плечо Бориса.

Несколько минут молчали, смотрели в огонь.

– Одна вроде готова, – объявил Мудвин, вглядываясь в кострище. – Кому первому?

– Мне, – хором сказали Мила и Маша и рассмеялись.

Мудвин разломил черную картофелину, протянул каждой по половине.

– Горячая, – сказала Мила. – Мудвин, ты что, совсем не обжегся?

– Нет, – ответил Мудвин. – Соль берите.

– Пальцы закаленные, – пояснил Борис вместо друга. – Он ими доски на щепы ломает. Чувствительность утрачена.

– Бедный Мудвин, – сказала Маша. – Как же вы живете? Без чувствительности?

Мудвин достал вторую картофелину.

– Сам удивляюсь.

– Зато у него шестое чувство есть, – сказал Борис.

– Это как?

– Попробуй сзади подойти и по голове ударить. Увидишь.

– О боже, – сказала Мила. – Так хорошо сидим... Костер, ночь... А разговоры какие-то... дикие. Сексуальный пафос, по голове ударить... Грубо, гадко, неприятно. Что за цинизм? Давайте говорить о хорошем. О чистом. О любви, о дружбе, о книжках хороших. О Боге.

– Вспомнил, – сказал Борис. – Насчет Бога. Давно хотел рассказать. Точно доказано, что Бог – есть. Абсолютно, сто процентов есть. Хотите послушать?

– Конечно, есть, – сказал Мудвин. – Но всё равно, расскажи.

– Нет его, – сказал Дима. – Бога. Был, но умер. Давай, излагай.

Борис взял у него бутылку, сделал большой глоток.

– Слушайте тогда. Сразу скажу, история не моя, Кирилла. Того дядьки, который утром приезжал. Он в тюрьме сидел, знаете, да? До того, как посадили, в Бога не верил. Ну, то есть как бы... верил, как все верят... Высшая сила и всё такое... Но ничего конкретного. И вот он входит в камеру, знакомится с уголовниками, и у них завязывается... ну, типа, дружба. Уголовники садятся курить анашу, зовут Кирилла, угощают. Кирилл до тюрьмы тоже курил – но понемногу, а эти уголовники дымят, как паровозы, и он с ними, чтобы не показывать неуважения... День проходит, два, три, они его угощают: «На, братан, кури, план в тюрьме – самое то...» И вот он понимает, что больше не может. Анаша ядреная, и отказаться, ну, как бы... неудобно... Слабаком посчитают, перестанут уважать... Один раз попытался отказаться – смотрят, как на идиота. Совсем, что ли, ничего не понимаешь, в тюрьме от кайфа отказываешься, не знаешь, с каким риском этот кайф протащили сюда, в камеру? Кури давай! И Кирилл – курит. Что делать – не знает. Уже у него крыша едет от этой анаши, руки трясутся, голова не соображает, нервный стал, не моется, не бреется, полная деградация... Наркомания, в общем. Понимает, что еще неделя – и конкретно с ума сойдет. И вдруг он у соседа по койке случайно видит церковный календарь! Берет из любопытства – и читает, что назавтра наступает пост. Пост, понимаете? Он за ночь прочитал весь этот календарь, утром уголовники зовут его курить анашу – а он отвечает: «Братва, я – всё. Курить не буду, пост, никаких наркотиков, это большой грех». Братва кивает: раз верующий, тогда – нормально. Иди, молись, братан, не будем беспокоить... Так он поверил в Бога. Потому что если именем Бога можно повлиять на человека, значит – Бог есть.

– Неплохо, – пробормотал умный Дима. – Продай тему. Сегодня же вывешу это в блоге. И короткую версию в «Твиттере»...

– А как же подраться с Мудвином? – спросила Мила.

– Потом, – ответил Дима. – Завтра. И вообще, не слушай пьяного дурака. Даже если он умный. Дайте еще одну картофелину...

– Соль бери, – сказал Мудвин. – Только с картошкой лучше не коньяк пить, а водку. Такая картошка под водку хорошо идет. Кстати, и разговоры о Боге – тоже только под водку...

– А под коньяк о чем говорить? – спросила Маша.

– О женщинах, – хором сказали мужчины, все трое.

Смеялись, пили, разговаривали, пока костер не погас. Закидали угли снегом, пошли спать.

Глава 8 Принабек

Утром проснулась одна. Выбрела в столовую, обнаружила только Машу с Димой. Уехали твои спортсмены, сказал Дима, зевая. С утра подорвались. Мудвин сказал, что ему домой пора, и Борис повез его на станцию, заодно решил воды питьевой купить и денег положить на телефон...

Монахова – без косметики, в отставленной руке тонкая сигарета – меланхолично кивнула. Выглядела разочарованной. Три мальчика и две девочки – это всегда был ее любимый расклад, и чтоб один мальчик был вроде как ее мальчик – но не настолько ее, чтобы не оказывать знаки внимания другому мальчику; подруга Милы обожала манипулировать мужчинами.

Собственно, они и сошлись, как сходятся противоположности: веселая, но вполне романтическая девочка Лю, воспитанная мамой в строгих правилах, умри – но не отдай поцелуя без любви, – и оторва Маша Монахова, легко умевшая крутить романы одновременно с двумя-тремя воздыхателями. Эротическая аферистка, молодец, в наше время так и надо. Наверное.

Мила расстроилась.

– О боже, – сказала она, – зачем нужен телефон второго января? Я не для того из Москвы сбежала. Так нечестно. Договаривались неделю пожить как настоящие люди, без связи с внешним миром. А Мудвин – вообще предатель.

– Согласна, – сразу сказала Монахова. – Дима, свари нам кофе, что ли.

– Еще чего, – сказал Дима. – Не путай меня с Мудвином.

– Трудно тебе, да?

– Абсолютно не трудно, – ответил Дима. – Но если ты хочешь кофе – иди и сделай его сама.

– Я сделаю, – сказала Мила. – Только замолчите оба.

– Кстати, при чем тут Мудвин? – спросила Маша, игнорируя подругу.

– Сама знаешь, – сказал Дима и улыбнулся. – Только не надо так сверкать глазами, девонька. Я не в претензии. Я тебя хорошо понимаю. Приличный мужчина, не курит, черный пояс, кофе варит, шашлыки жарит, дрова колет, снег чистит. А главное – блог не ведет! Даже калитку починил. Мечта! Как сказала бы наша Мила – прекрасный принц.

Девушки рассмеялись. Коротко стриженный Мудвин не выглядел прекрасным принцем. Ни в фас, ни в профиль, ни со спины. Нос его был дважды сломан, а ноги ниже коленей (Борис рассказывал) синие, безволосые, в длинных шрамах. Воспаление надкостницы хорошо известно всем любителям ломать доски и кирпичи голыми конечностями.