– Боже, – сказала загорелая. – Давайте никто к ним не пойдет. А если будут приставать – наш дикарь каждому прямую кишку через рот выдернет и съест. Я хочу посмотреть, как это делается.
– Вот, – сказал Денис. – А говорили – тут шутить не принято.
– Иногда можно, – сказала загорелая. – В виде исключения.
– Сегодня какой день? – спросил Денис.
– Вторник.
– Жаль. По вторникам я кишки не дергаю. Старинный дикарский обычай.
Полина рассмеялась, и Денис вдруг понял, что она норовит сесть к нему на колени. «Интересно, – подумал он, – почему на мне все время виснут какие-то красивые девчонки, но спят с этими девчонками другие люди? Надо прекратить эту глупую традицию. Желательно сегодня же».
– Ладно, – вздохнув, сказала тощая. – Не пойду. Таких отважных мушкетеров тут каждый день полно, а живого дикаря когда еще увидишь… – Она посмотрела на Дениса, на торжествующую Полину, потом опять на Дениса, потом на пустую рюмку перед ним. – Можно угостить вас коньяком, дикарь?
– Пожалуй, – благосклонно произнес дикарь.
– А у вас в Старой Москве все такие?
– Какие?
– Красивые и два метра ростом.
– Все, – ответил дикарь. – Я еще слабак. Есть и по три метра.
– Опять шутите.
– А ты не приставай, – сварливо заметила Полина. – Видишь, человеку надоели вопросы. И вообще, какой он дикарь? Культурный парень – нашли дикаря тоже… Технологию изобрел. Завтра он ее продаст, а послезавтра купит себе особняк в центре, на бульваре Потанина, и приведет туда какую-нибудь кинозвезду. А нам с тобой, подруга, останется только облизываться.
– Леру Грин, – предложил Денис.
Девки издали возгласы неприязни.
– Боже, – простонала загорелая. – Ему нравится Лера Грин! Эта зеленая хабалка с жутким выменем! Девочки, пойдемте отсюда. Наш дикарь разочаровал меня. Или это опять шутка?
– Конечно, шутка, – ответил Денис. – Но в Москве у меня есть друг. Он гомо флорус.
Блондинка состроила гримасу отвращения.
– Как можно дружить с гомо флорусом? Он же не человек.
– Может, и не человек, – сказал Денис. – Но друг замечательный.
– Я думала, все зеленые люди – здесь, в Новой Москве. Заперты в специальном институте. Их там изучают. Препарируют.
– Не все. Многие живут обычной жизнью. У них те же гражданские права, что и у нас.
– О боже, – пробормотала загорелая, глядя Денису за спину. – Он опять идет.
– Прошу прощения, – решительно заявил давешний мушкетер, подходя к столу. – Но я… э-э… уполномочен передать повторное приглашение моих товарищей.
Денис разозлился. И пожалел, что сидит в странном незнакомом месте, за четыре тысячи километров от дома. А не в любимом «Чайнике». Дома все налажено правильно, там другие нравы. Там никто не будет снимать твоих девочек, даже если ты один, а девочек много. Девочки, сидящие за твоим столом, – это твои девочки. И трогать их нельзя. Им не следует подмигивать и делать знаки. Иначе можно получить табуретом по голове. И не пластмассовым, а настоящим правильным деревянным табуретом. Но тут, под Куполом, другие законы, и табуретов, кстати, нет.
– Молодой человек, – добродушно произнес Денис. – Девушки не согласны.
– Может, они сами скажут? – спросил мушкетер, стремительно краснея.
– Кто «они»? – осведомился молотобоец.
– Девушки.
– Может, скажут, а может – нет. Боюсь, у девушек нет желания беседовать с вами. Если бы девушки захотели вступить в беседу, они бы это уже сделали.
– Кстати, да! – воскликнула блондинка.
Мушкетер помрачнел, наклонился к уху Дениса, обдал его запахом пива и пробормотал:
– Пойдем, выйдем.
«Классика», – с уважением подумал Денис и встал.
– В чем дело? – сварливо спросила загорелая. – Денис, куда вы? А вдруг они ударят вас по лицу?
Гость новой столицы улыбнулся, обнял мушкетера за плечо и напряг руку. Несчастный издал короткое кряхтение, и его кости хрустнули. Денис развернул его лицом к выходу и повел. За спиной раздались возмущенные возгласы покинутых дам. Пойдемте посмотрим, предложила блондинка. Охрана разберется, вставила тощая. Ему нельзя, у него красная метка в файле, озабоченно добавила Полина. Сбоку приближались прочие мушкетеры, но молотобоец не сильно забеспокоился.
Вдруг его сильно толкнули в спину. Денис повернулся, уже готовый к бою, и от удивления ослабил хватку: перед ним стоял Гарри Годунов.
– Стой, – сказал Годунов. – Отпусти парня.
Денис повиновался. Старик перевел взгляд на мушкетера и в изумлении поднял брови.
– Хо! Кого я вижу! В чем дело, господа?
Мушкетер и его подоспевшие приятели неожиданно стушевались и встали во фрунт.
– Развлекаемся? – прорычал Годунов. – Всем составом, да?
– Извиняюсь, – пролепетал один из мушкетеров, и на его невзрачном, с мелкими чертами лице отразилось столь глубокое раскаяние, что Денису стало неудобно.
– Мы зашли на пять минут, – торопливо добавил второй. – Считайте, что нас уже нет.
– Вон отсюда! – приказал Годунов. – У вас есть тридцать секунд. Время пошло.
Мушкетерам хватило пятнадцати. Старик перевел дух, посмотрел на Дениса и улыбнулся.
– Мои студенты. Завтра у нас семинар, по теме «Поэт и царь», а они пиво пьют. Вместо того чтобы зубрить.
– Ага, – сказал Денис. – А я уже хотел их… – Он сделал жест, как будто выжимает мокрую тряпку.
– Ты это брось, – строго произнес старик. – Отличные мальчишки. Сам отбирал. Из пятерых минимум двое составят цвет российской словесности. Пойдем отсюда.
– Не могу, – сказал Денис. – Я не один.
– Разумеется, – брезгливо пробормотал Годунов, оглядываясь на девок. – Двигай на выход, садись в мою машину и жди. У нас нет времени. Через час я верну тебя на прежнее место. С твоими подругами я сам разберусь, а ты – бегом в машину!
И он хлопнул Дениса по шее, довольно сильно.
Через минуту удивленного дикаря уже везли куда-то на максимальной скорости; впрочем, под Куполом быстрая езда была, разумеется, просто невозможна. Старик вращал руль одной рукой, посматривал на старые свои наручные часы, молчал и отнюдь не выглядел стариком – это был юнец в полуразрушенном теле, долговязый седой мальчишка, нервный и точный в движениях.
– Девочки у тебя красивые, – ухмыльнулся он. – Только ты с ними поаккуратнее. Могут обратно не отпустить.
– Я, может, и сам не уеду.
– Все так говорят, – сказал Годунов. – В первый день. А через неделю – бегут, ажно пятки сверкают.