Демона с два я посплю в дороге! Но вставать и впрямь пора. Дел невпроворот.
Талигхилл поднялся и с отвращением скинул с себя задубевший от пота халат. Сон – он и есть сон. Дурной, какой же еще!
Болезненный зевок отдается в висках. Нет, так невозможно жить. С этим нужно что-то делать!
Но делать нечего, приходится одеваться и идти завтракать.
После завтрака дела наваливаются дружной гурьбой, и, хотя половина из них – еще вчера казалось – решена, сегодня все начинается сызнова. Не хватает того, сего, пятого и – что является полной неожиданностью – десятого, а уж десятое точно до отъезда никак не достать.
О сне понемногу забываешь. Да и что с ним, со сном? И так все ясно.
/смещение бьет тебя наотмашь ладонью оскорбленной любовницы/
Талигхилл поднялся в стременах и оглянулся. Пыльное это дело – ехать на войну, очень пыльное и очень шумное. Он недовольно покосился на Тиелига, трясущегося в седле справа, на Джергила и его охранников, настоятельным полукругом рассеявшихся поблизости и не спускающих глаз с правителя. Даже не верится, что едешь на войну.
Дорога впереди знакомо раздваивалась, и Пресветлый знаком подозвал к себе телохранителя:
– Я отлучусь в имение, у меня там дела. Люди пускай двигаются, не ждут меня. Догоним. – Талигхилл понимал, что от Джергила ему не отвязаться.
Тиелиг, слышавший все это, вопросительно посмотрел на правителя, но смолчал. Этот вопрос ему задавать не полагалось.
Верховный жрец Ув-Дайгрэйса вообще попал сюда, мягко говоря, неожиданно. По крайней мере, неожиданно для окружающих; Талигхилл же склонен был считать, что сам служитель культа все для себя давным-давно решил… как и он сам. Просто – как и Пресветлый – не счел нужным беспокоить людей раньше времени.
Утром Тиелиг подошел к правителю и сообщил ему, что отправляется в башни вместе с ним. На недоуменный вопрос, какого, мол, демона забыл верховный жрец в Крина, тот наигранно-простодушно поинтересовался: а что, культ Ув-Дайгрэйса уже запретили? Или, мой правитель, вы берете с собой других служителей Бога Войны? Нет? Тогда как же будут обходиться без поддержки оного Бога Вольные Клинки – да и другие воители тоже? А им – уж поверьте – эта поддержка ой как пригодится. К слову сказать, я переговорил с некоторыми из моих подчиненных, и они согласились сопровождать нас. Чтобы успеть поддержать дух во всех, кому это потребуется, а то ведь я один могу и не справиться.
И так далее.
Пресветлому в тот момент было не до жрецов, он давал последние указания Армахогу, поэтому на заявление Тиелига только махнул рукой: что хотите, то и делайте. (Признаться, в душе он был даже рад такому повороту событий. Правителю иногда тоже нужно с кем-нибудь посоветоваться, а в качестве мудрого советчика верховный жрец уже успел себя зарекомендовать с самой положительной стороны…)
Талигхилл и несколько человек из его личной охраны отделились от колонны и пустили коней в галоп, чтобы как можно скорее добраться до имения. Пресветлый не хотел надолго оставлять войско без присмотра, хотя и назначил на время своего отсутствия заместителей, которым мог доверять. Он спешил: у него и впрямь было серьезное дело – из тех, которые лучше завершать до того, как попадешь в осаду. Всякое в жизни бывает.
За отъезжающими следили многие. Смотрел вдогонку, задумчиво кусая губу, верховный жрец Бога Войны, смотрел Шэддаль – бывший сотник элитной гвардии Руалнира, а теперь – правая рука Пресветлого (здесь не обошлось без протекции старэгха), смотрели воины, свои и наемные. Только рослая черноволосая женщина, ехавшая во главе армии Вольных Клинков, продолжала вполголоса ругаться, не глядя по сторонам.
Сегодня утром Тэссе хватило забот. Как-то само собой вышло, что она стала руководителем полутысячи Братьев, нанявшихся на службу к Пресветлому. Она почему-то до последней минуты думала, что только ведет переговоры, а Укрин… Как выяснилось, Братья думали иначе.
И если с Братьями еще можно было спорить, то с правителем…
Но не это привело воительницу в ярость. В конце концов, Клинки есть Клинки, и лишь непосвященному может показаться, что они способны только на гульбу и тисканье баб в переулках. При необходимости же свободные воители образовывали сильное и дисциплинированное войско – некоторым из государственных военачальников впору позавидовать. И когда Тэсса скомандовала построение, выделила десятников, а сотниками поставила Укрина, Сога и Кэна, все было выполнено самым идеальным образом. Вот только среди воителей промелькнуло неожиданно знакомое лицо.
Минуточку. А это кто такой?
Тэсса резко повернулась и взглянула туда, где стоял, пыжась от собственной значимости…
– Кейнос!!!
Подросток смущенно посмотрел на нее, и «значимость» потихоньку сползла с его лица.
– А ты что здесь делаешь?!
Запинаясь, он объяснил.
Ах ты!… Не сиделось дураку дома, решил оставить мать и сунуться в самое пекло – наследник Вольного Клинка, герой Несостоявшийся! Значит, покамест я глазами хлопала, он успел и имя свое незаметно в списки вписать, и слухи разнести. О том, что правитель с нами едет. Кэн ему, конечно, не объяснял в деталях, что к чему, но парнишка смышленый, сам догадался Решил погеройствоватъ И что теперь?
– Мать знает?
Кэйос насупленно кивнул:
– Знает. Вчера вечером сказал.
– И что?
– А что «что»? Ты как раз списки во дворец понесла. Поздно уже было.
Понятное дело, Димицце он признался только тогда, когда та ничего не могла сделать. Смышленый!
Очень хотелось отвесить дураку затрещину, но Тэсса сдержалась. Несолидно как-то. Да и сама отчасти виновата – морочила парню голову своими россказнями.
Подошло время выступать, войско правителя, после того как тот завершил свою речь, уже потихоньку двинулось к южным воротам Гардгэна. Пора и Вольным Клинкам присоединяться…
Вот почему, когда все вокруг провожали взглядами маленький отряд, во главе которого ехал Талигхилл, Тэсса вполголоса ругалась и терла шрам на щеке. Кэн, уже поставленный ею в известность о случившемся, виновато молчал. Он, как и воительница, понимал, что присутствие в башнях Пресветлого почти ничего не меняет. Иначе бы тот просто не поехал.
Предстояли жаркие деньки.
Кэн успокаивающе похлопал Тэссу по плечу, хотя мысли его были далеко, в дне перехода отсюда. Завтра он увидит Мабора, своего родного брата.
Отрядец Талигхилла скрылся за поворотом, и войско, отягощенное своими многочисленными печалями и заботами, сонливостью, раздражением, безразличием, продолжало путь.
/смещение – падающая звезда обдает небесным хладом/
Пыль забивалась в нос и ложилась на кожу; Талигхилл подумал о паланкине, но без особого сожаления. Мол, было б, конечно, неплохо, хотя… Не в паланкине сейчас дело.