В районах с умеренным климатом они будут смыты в связи с изменением колонистами погодных условий, если их работа в этом направлении будет продолжена. Но в арктических районах, где дождей не бывает, мелкая пыль будет лежать многие столетия, никем не тревожимая. Потом ее перекроют другие отложения, и она станет частью геологической истории планеты. Возможно, думала Вольева, через несколько миллионов лет на Ресургем прибудут другие существа, обладающие чем-то вроде человеческого любопытства. Они захотят узнать историю планеты и в процессе ее изучения возьмут пробы коры литосферы, что уведет их в далекое прошлое. Безусловно, слои ископаемой пыли будут не единственной тайной, с которой они столкнутся, но они наверняка задумаются над ней, хотя, может быть, и мимолетно. Вольева не сомневалась, что будущие исследователи придут к совершенно неверным выводам в отношении происхождения этой пыли. Им и в голову не придет, что этот слой — результат акта сознательного воздействия… Вольева проспала лишь несколько часов из минувших тридцати, но ее нервная энергия казалась неистощимой. Конечно, в ближайшем будущем ей придется за это расплатиться, но сейчас она чувствовала себя так, будто несется во весь опор, наполненная неизбывной силой. Но даже и при этом она не сразу вернулась из глубин напряженного внимания, когда Хегази придвинул к ней свой стул.
— Что случилось?
— Я получил кое-что, что может быть связано с нашим парнем.
— С Силвестом?
— Или с кем-то, кто выдает себя за него, — Триумвир впал в одно из своих состояний, которые, по мнению Вольевой, означали, что он вступает в полный душевный контакт с кораблем. — Не могу проследить линию связи, которой он пользуется. Она идет через Кювье, но готов держать пари, что физически он там отсутствует.
— Что же он говорит?
— Просит выйти на связь с ним. Бубнит одно и то же.
Хоури слышала чьи-то шаги, хлюпающие по полуторадюймовому слою слизи, которая затопила весь капитанский уровень.
У нее не было никакого рационального ответа на вопрос, зачем она сюда спустилась. Возможно, причина заключалась в том, что теперь, когда она перестала верить Вольевой — единственному человеку, кому она могла доверять, особенно сейчас, когда Мадемуазель исчезла после разрушения орудия из Тайника, — Хоури пришлось обратиться к иррациональному. Единственным человеком, который не предал ее на корабле и не стал ей ненавистным, был тот, от кого она никак и никогда не могла получить ответа.
Она почти немедленно поняла, что шаги не принадлежат Вольевой, но в них чувствовалась настойчивость, которая говорила, что человек знает, куда идет, а не просто случайно забрел в эту часть корабля.
Хоури выбралась из жидкой грязи. Седалищная часть ее штанов промокла и стала скользкой от слизи, но темный цвет материи скрывал урон, нанесенный одежде.
— Успокойся, — сказала фигура, которая без опаски шагнула из-за поворота. Свободно свисающие руки сверкали металлическим блеском, от металлических кистей исходило многоцветное сияние голографических узоров.
— Суджика! — узнала ее Хоури. — Откуда ты тут взялась, черт бы тебя побрал?
Суджика покачала головой, на лице появилась тонкогубая улыбка.
— Как я нашла сюда дорогу? Да очень просто, Хоури. Пошла за тобой. Когда выяснила общее направление, мне стало ясно, куда ты идешь. Поэтому я пошла дальше не торопясь, так как решила, что мы можем немного поболтать.
— Поболтать?
— Насчет нашей ситуации, — Суджика широко развела руками. — Здесь — на корабле. И особенно об этом гребаном Триумвирате. От тебя ведь не ускользнуло, что у меня есть претензии к одному из его членов?
— К Вольевой?
— Да, к нашей общей подружке Вольевой, — Суджика умудрилась так произнести это имя, что придала ему грандиозно похабное выражение. — Как ты знаешь, она пришила моего любовника.
— Я поняла, что тут были… проблемы.
— Проблемы? Ха! Ничего себе! Ты, Хоури, значит, называешь проблемой, когда кого-нибудь доводят до безумия? — она помолчала, потом придвинулась ближе, хотя все еще сохраняла почтительное расстояние от разламывающейся на куски раки, в которой лежал Капитан. — А может, мне лучше звать тебя просто Ана, раз уж мы с тобой так… хм… подружились?
— Зови как хочешь. Все равно это ничего не меняет. Я сейчас могу ненавидеть ее до самых печенок, но это еще не значит, что я ее предам. Лучше бы нам не начинать этот разговор.
Суджика серьезно кивнула.
— Видно, она тебя достала своей терапией лояльности, верно? Послушай, Саджаки и другие далеко не так опасны, как ты думаешь. Ты можешь рассказать мне все.
— Все не так просто, как кажется.
— Это еще почему?
Суджика стояла, подбоченясь, ее закованные в рукавицы руки нежно лежали на узких бедрах. Женщина была прекрасна в том худощавом стиле, который характерен для рожденных в космосе. Физиологические процессы у нее шли на минимальном уровне, и если бы ее скелетно-мускульная структура не была химерийски укреплена, то очень сомнительно, что она смогла бы переносить нормальную силу тяжести. Однако сейчас, со всеми этими подкожными добавлениями, Суджика была безусловно сильнее и гибче, чем любой не оснащенный ими человек. Ее сила чем-то напоминала обоюдоострый клинок именно из-за кажущейся хрупкости. И еще она напоминала женскую фигурку оригами, вырезанную из режущей как нож бумаги.
— Не могу сказать, — ответила Хоури. — Но Илиа и я… у нас есть общие секреты, — она тут же пожалела о сказанном, но ей так нужно было выпустить воздух из этой нахальной и властной Ультра. — Я хочу сказать…
— Послушай, я уверена, что именно такой она и жаждет тебя видеть. Но ты спроси себя вот о чем, Хоури: как много из того, что ты помнишь, — реально? Не может ли быть так, что Вольева каким-то образом ухитрилась повлиять на твою память? Она ведь пыталась поступить так и с Борисом. Пыталась «лечить» его, стирая память о прошлом, но у нее не получилось. Он все еще слышал голоса, с которыми должен был бороться. Может, и с тобой происходит такое? Нет ли каких новых голосов, которые плавают в твоем мозгу?
— Если и есть, — ответила Хоури, — то с Вольевой они ничего общего не имеют.
— Значит есть, — Суджика гордо усмехнулась, подобно школьнице, одержавшей победу в трудной игре и не желающей показать, как ей это приятно. — Впрочем, есть у тебя голоса или нет, не имеет значения. Важно то, что ты потеряла свои иллюзии, связанные с ней. И с Триумвиратом в целом. Не станешь же ты прикидываться, что тебе нравится то, чем они заняты сейчас?
— Я не уверена, что понимаю их действия, Суджика. У меня в голове такая путаница, — Хоури чувствовала, как холодная мокрая ткань брюк липнет к ее коже. — Вот почему я и пришла сюда, если хочешь знать. В поисках мира и тишины. Чтобы остудить голову.
— И чтобы узнать, не поделится ли он с тобой мудростью? — Суджика кивнула в сторону Капитана.