Он почти физически ощущал, как Паскаль пытается соединить эту информацию с той записью, которую она носит в своей памяти и которая является частью Истории, выученной еще в ранние годы жизни. То, что он говорит, не было, не могло быть, не должно было быть правдой! Все ведь так просто! Трансформированный мозг Лефевр начал сдавать. Она принесла себя в жертву, катапультировав свой модуль, чтобы Силвест получил шанс вступить в контакт с чем-то совершенно чужеродным. Иначе и быть не могло! Она знает это… И вдруг это оказывается ложью!

— Вот, что я тогда должен был сделать! Сейчас, когда все уже позади, об этом легко говорить, но тогда я не смог… ни сразу, ни потом, — Паскаль не видела выражения его лица. Выражало ли он сейчас радость или… — Я не смог привести в действие механизм катапультирования.

— Почему?

Он подумал: она хочет, чтобы он ответил, что это было невозможно по техническим причинам, что пространство спокойного космоса было слишком ограничено, что гравиационные перепады прижали его к полу, лишили его подвижности, что они будто срывали у него мясо с костей. Но это была бы ложь, а сейчас он не смел лгать. — Я боялся, — сказал Силвест. — Боялся, как никогда в жизни. Больше всего боялся умереть в этом чужом для меня мире. Боялся того, что случится с моей душой в том месте, где я оказался. В том, которое Ласкаль называл Откровением Космоса, — он откашлялся, зная, что времени почти не осталось. — Это звучит иррационально, но тогда я все это ощущал всей своей шкурой. Компьютерные модели не подготовили нас к этому ужасу.

— И все же ты это сделал?

— Гравитационные вихри рвали на куски наш корабль. Они исполнили ту работу, которую должны были сделать ракетные заряды. Я не погиб… и не могу понять почему? Ведь я был обречен.

— А Карина?

Прежде чем он успел ответить — если допустить, что у него был готовый ответ, — тошнотворный запах газа ударил им в лицо. Опять усыпляющий газ, но теперь в несравненно более сильной концентрации. Он заполнил легкие, и Силвест забыл и о Завесе Ласкаля, и о Карине, и о своей роли во всем, что с ней случилось. Теперь во всей вселенной было лишь одно неотложное дело — вычихать из легких этот газ.

Это и еще одно — содрать кожу с зудящих пальцев!

В голубом сиянии показался человек. Маска скрывала его лицо и не давала возможности увидеть его выражение, но поза красноречиво свидетельствовала об усталом безразличии. Лениво он поднял левую руку. Сначала Силвесту померещилось, что в ней зажат мегафон с широким раструбом, но то, как он его держал, говорило, что у предмета есть гораздо более важное предназначение.

Он целился спокойно и методично, пока оружие не оказалось направленным прямо в глаза Силвесту.

А потом — в этой мертвой тишине — он сделал что-то, и в мозг Силвеста вошла раскаленная игла боли.

Глава девятая

Мантель, Северный Некхебет, Ресургем, год 2566-й

— Жаль, что с вашими глазами случилось такое, — сказал голос, когда целая вселенная боли и судорог миновала. На какое-то время Силвест погрузился в вихрь мыслей, стараясь восстановить в памяти порядок недавних событий. Где-то в недалеком прошлом находились его свадьба, кровавая бойня, бегство в лабиринт, усыпляющий газ… и больше ничего, связанного с настоящим. У него было ощущение, что он пытается связать биографию из пригоршни непронумерованных фактов, биографию, события которой казались дразняще знакомыми.

… невероятная боль в голове, когда какой-то человек направил на него свое оружие…

Он ослеп.

Мир исчез, его заменила неподвижная серая мозаика. Ужасное недавнее происшествие лишило его глаза способности видеть. На одно из лучших произведений рук Кэлвина обрушился сокрушительный удар. Глаза не просто повреждены, они уничтожены.

— А вообще-то это к лучшему, что вы не видите нас, — продолжал голос, который теперь казался гораздо ближе. — Конечно, можно было завязать вам глаза, но мы не знали, на что еще способны эти две ваши механические милашки. Может, они могут видеть через любую нашу ткань? В общем, так было проще. Нацелить на вас магнитный импульс… Ну, может, причинить боль… пережечь несколько проводников… жаль, конечно… — голос ухитрился звучать не слишком огорченным.

— Что с моей женой?

— С девчонкой Жирардо, что ли? С ней полный порядок. В ее случае не потребовались никакие жесткие меры.

Может быть, потому, что он ослеп, Силвест стал особенно чувствительным к движениям вокруг. Он догадался, что они летят на самолете, пробивающемся через каньоны и долины в попытке избежать песчаной бури. Он подумал: кому принадлежит самолет и кто вообще сейчас заправляет делами? Удержали ли сторонники Жирардо власть в Кювье, или вся колония перешла в руки Праведного Пути? Ни то, ни другое энтузиазма не вызывало. Он мог заключить союз с Жирардо, но тот умер, а у Силвеста было полным-полно врагов в руководстве партии Преобразователей — людей, которые порицали Жирардо за то, что он оставил Силвесту жизнь после первого мятежа.

И все же он жив. А слепым ему уже доводилось быть. Он не забыл эти ощущения и знал, что сумеет с ними справиться.

— Куда мы летим? — спросил Силвест. Они связали его и очень сильно затянули веревки, нарушив кровообращение. — Обратно в Кювье?

— А если и так? — спросил голос. — Я бы удивился, узнав, что вы туда с нетерпением рветесь.

Самолет накренился и тошнотворно рухнул в «яму». Потом долго выбирался из нее, из последних сил выгреб наверх, точно игрушечная яхта, попавшая в океанский шторм. Силвест попытался восстановить в памяти карту каньонов вблизи Кювье, но это было бессмысленной тратой сил. Он был, возможно, ближе к амарантянскому городу, нежели к дому, но с равным успехом мог находиться в любом другом месте планеты.

— Вы… — Силвест заколебался. Он подумал, а не стоит ли ему изобразить полное отсутствие интереса к собственной судьбе, но тут же отверг эту мысль. — Вы — из Преобразователей?

— А вы как полагаете?

— Думаю, вы из Праведного Пути.

— Ну что ж, можно и поаплодировать.

— И вы теперь хозяева положения?

— Вот это уж точно! — охранник попытался вложить как можно больше удали в свой ответ, но Силвесту показалось, что он подметил некоторое колебание. Неуверенность, подумал он. Вполне возможно, что у них у самих нет данных, насколько удачен их переворот. То, что сказал стражник, могло быть и правдой, но если коммуникации на планете испорчены, то как можно поручиться за прочность их власти? Вполне вероятно, что силы, верные Жирардо, удержат столицу, а возможно, и другие населенные пункты планеты. Вполне вероятно, что сейчас эти люди исходят из веры, что их союзники в других местах тоже восторжествовали.

Кто его знает, может, они и правы.

Чьи-то пальцы натянули ему на лицо маску, ее твердые края больно врезались в кожу. Однако это неудобство было все же переносимым в сравнении с острой непрерывной болью в поврежденных глазах.