— Ну, вот это мне нравится! — произнес писклявый, подвывающий голосок.
Повернувшись к зеркалу, Мэллори увидел, что оно вдруг приобрело диковинные, почти человеческие черты: крупный, выразительный рот, тонкий, горбатый нос и большие, налитые кровью выпученные глаза.
— Я торчу тут целыми днями в этой холодной, неуютной квартире, по которой разгуливают сквозняки, вру твоим кредиторам, помогаю тебе жульничать в картах, и что же я слышу вместо благодарности? Довольно испорченное, скажите пожалуйста!
Мэллори подошел к зеркалу:
— Мне нужно поговорить с Гранди.
— Ах, вам нужно, нужно вам, да? — огрызнулось Перивинкль. — Ну а мне нужен владелец, хоть смутно представляющий, как надо оформлять интерьер, время от времени чистящий свои ковры, демонстрирующий немного сострадания к зеркалу, наделенному надеждами, страхами и страстями, как и всякий другой!
Мэллори молча таращился на зеркало, не находя слов для ответа.
— По-моему, меня больше всего терзает нехватка "-(, -(o, — исповедовалось Перивинкль. — Вы знаете, что он стрижет ногти на ногах, потягивая пиво и глядя борьбу по телевизору?
— Я попрошу! — вскинулся Мефисто.
— Видите?! — заверещало зеркало. — Сейчас он меня ударит!
— Да у меня такого и в мыслях не было! — тоскливо огрызнулся маг.
— Как я было счастливо в Марракеше, — причитало Перивинкль. — Я пользовалось почетом и уважением, со мной обращались как с членом семьи, не запирали в комнате одно, порой забывая на много дней. — Оно с мольбой возвело свои налитые кровью очи к небесам и возгласило:
— Боже мой, Боже мой, для чего Ты меня оставил?
— Извините, — сказал Мефисто детективу, — похоже, сегодня его опять понесло.
— Думаешь, у меня для этого кишка тонка, так ведь? — с упреком изрекло зеркало. — Думаешь, что я не могу связаться с Гранди, когда пожелаю?
— А можешь? — поинтересовался Мэллори.
— Нет пределов тому, что я могу, — заявило Перивинкль. — Смотрите!., Внезапно черты лица исчезли, поверхность зеркала на миг затуманилась, а прояснившись, показала ромб бейсбольного, поля.
— Что за черт? — не понял Мэллори.
— Пятая игра мирового чемпионата 1959 года, — гордо ответствовало Перивинкль. — Вот Луис Апарисио возглавляет первую базу, а Нельсон Фоке вот-вот погасит мяч.
— Впечатляет, — признал детектив.
— Это сущий пустяк! — с энтузиазмом проинформировало зеркало. — Пусть ваш взор упьется вот этим!
Картина матча сменилась сценой, показывающей Хамфри Богарта и Кларка Гейбла, ведущих оборванную армию афганцев в битву.
— "Человек, который станет королем", — провозгласило зеркало.
— Ты что-то спутало, — возразил Мэллори. — Я видел это кино. Там были Шон Коннори и Майкл Кейн.
— А-а, это же версия, которую Джон Хьюстон хотел поставить за двадцать лет до того, но не смог выбить деньги.
— В самом деле? Я бы хотел как-нибудь ее посмотреть.
— Вижу, вы человек со вкусом и кругозором, — одобрило Перивинкль. — Не то что этот шулер. Вот он только и просит меня, чтобы я ему непрерывно показывало фильмы Расса Мейера.
— Ну, не всем же нравится всякая художественная заумь, — оправдывающимся тоном вставил Мефисто. — Кое-кого из нас привлекают просто хорошие сюжеты.
— Без одежды и с массой сорокавосьмидюймовых грудей, — саркастически откликнулось зеркало.
8-4 — Ну, в них куда больше смысла, чем в этих извращенных шведских фильмах, которые ты все время заставляешь меня смотреть.
— Я просто пытаюсь расширить твой горизонт, — пояснило Перивинкль. — Мы с тобой связаны на радость и на беду, так gb. могли бы попытаться найти общие точки соприкосновения. Так нет же, это не по тебе. Ты не можешь пережить, когда зеркало пытается подняться над своим положением, приобрести немного культуры, повысить собственный уровень жизни. — Лицо Перивинкля появилось снова, обратив зрачки к Мэллори. — Видите, с чем мне приходится мириться? Разве удивительно после этого, что порой я бываю не в духе?
— А что нужно, чтобы привести тебя в достаточно хорошее расположение духа для контакта с Гранди? — осведомился Мэллори.
— Немного доброты, немного заботы, вот и все. — Оно помолчало. — Кстати, вы знаете, что за вами следили, когда вы сюда шли?
— Мюргенштюрм, — кивнул Мэллори. — Я мельком заметил его, когда спускался по лестнице.
— Чего же он хочет? — полюбопытствовал Мефисто.
— А чего хотят все? — с иронией переспросил Мэллори. — Будь у него хоть капелька мозгов, он бы смотался из города, пока все идет хорошо. И Гранди, и его гильдия на рассвете ринутся на охоту за ним. — Он обернулся к зеркалу. — Не хочу показаться грубым, но у меня сегодня ночью еще масса дел. Ты собираешься меня с ним соединять или нет?
— А я-то думало, что вы другой! — фыркнуло Перивинкль. — Я думало, что вы чуткий, восприимчивый человек. Ах, как же я ошибалось! Все вы одним миром мазаны! — Помолчав, оно с обидой продолжало:
— Я вас соединю. Я очень подробно открою ему, где вы находитесь, и надеюсь, он сделает с вами что-нибудь ужасное.
Внезапно зеркало затуманилось, и тут же появилась физиономия Гранди.
— Зачем ты вызвал меня? — спросил демон.
— Я думал, надо известить тебя, что на первом контрольном пункте я уже отметился.
— Лжешь. Девушки-кошки там нет.
— Не желая давать тебе шанс наложить на нее лапы, я велел ей убедиться, что я стою перед этим зданием в половине пятого. Я не знаю, где она пряталась, и не знаю, где она сейчас. — Он сделал паузу. — Но я знаю, где она будет через час, и если она меня не увидит, игра закончена.
— Мое терпение не знает границ, — мрачно изрек Гранди. — Могу и подождать.
— Я только хотел позаботиться о том, чтобы тебе не вздумалось оглоушить меня, когда я отсюда выйду. Камня у меня по-прежнему нет, и мне надо по-прежнему отмечаться на контрольных пунктах, так что, убив меня сейчас, ты обрекаешь себя на поражение.
Гранди посмотрел мимо Мэллори на Мефисто, зловещим тоном процедив:
— Ты вступил в альянс с врагом.
— Нет, сэр! — вскинулся тот. — Я познакомился с ним только сегодня. Клянусь, Гранди!
— Он достойный соперник, — продолжал Гранди. — А ты — трусливый, плаксивый, несведущий второразрядный иллюзионист, пригодный только на то, чтобы забавлять гостей на "%g%`(-* e, но не более. Ты думал, что можешь тягаться со мной, не подвергая себя риску. Ты обманывался!
— Нет! — заскулил Мефисто.
— О тебе я позабочусь позже, — пообещал Гранди. — Не за то, что ты сделал, а за то, кто ты есть.
Его образ исчез, и внезапно Перивинкль стало самым обычным зеркалом.