В прихожей горела люстра, освещая ярким светом все вокруг. Китаец наклонился и взял у Виктора из рук то, что он вначале принял за дубинку. Это оказались всего-навсего бумаги, вложенные в прозрачную пластиковую папку и свернутые в трубку.
– Вы за этим сюда приходили? – Китаец пнул носком туфли подошву Викторовой кроссовки и начал перелистывать бумаги.
– Да, – глухо ответил Виктор.
Убедившись, что это именно то, что он ищет, Китаец сунул бумаги за пазуху.
– Как Семен Аркадьевич узнал, что бумаги у Пляца?
Никто не ответил.
– Матвей? – легкий пинок по щиколотке.
– Не знаю, – Матвей скрючился от боли, – ему кто-то позвонил.
– Кто?
– Правда не знаю.
– Он сам брал трубку?
– Сам.
Из гостиной раздались сдавленные стоны, словно кто-то хотел сообщить о своем присутствии с закрытым ртом.
– Вставай, – Китаец снова пихнул Виктора, – спиной ко мне.
Виктор послушно поднялся и замер. Китаец обыскал его и, вынув из кармана дубленки «ТТ», толкнул в ванную. Проделав ту же самую операцию с Матвеем, он запер дверь на задвижку и направился в гостиную. В комнате царил легкий беспорядок, видимо, сколько-нибудь значительного сопротивления Александр Степанович бандитам оказать не смог или даже не пытался. Сам он сидел на стуле, плотно прикрученный к нему скотчем. Рот тоже был заклеен, а глаза молча молили о помощи. Китаец сдернул с его рта клейкую прозрачную полоску.
– Развяжите меня скорее, – это было первое, что он услышал от хозяина.
– Зачем? – Китаец поднял валявшийся рядом стул и сел на него верхом.
– То есть как это? – недоуменно воскликнул Пляц. – Меня ограбили.
– Я догадался, – вздохнул Танин, глядя на него в упор.
– Они ушли? – Пляц взглядом показал в сторону прихожей.
– Нет, – помотал головой Танин, – ждут меня.
– Так вы с ними заодно! – патетически воскликнул Александр Степанович.
– Разве я похож на бандита? – Китаец вздернул брови.
– Нет, нет, я не то хотел сказать, – пролепетал Пляц. – У них должна быть такая папочка с документами…
– Из-за которой вы убили Питера Эванса?
– Нет, что вы, я не убивал, – уверенно возразил Александр Степанович. – Вы же знаете, что меня даже не было в городе.
– Вы были в городе, Александр Степанович, вас видела Ковалева, с вами разговаривал Светлов, я думаю, найдется еще несколько человек, которые подтвердят это. Вика из агентства «Ваш дом» тоже опознает вас, вы ей представились как Питер Эванс. Кстати, где ваш парик?
– О чем вы говорите? – непонимающе воззрился на него Пляц. – У меня есть оправдательные документы.
– Которые сфабрикованы фирмой «Лад», – добавил Китаец. – Чистосердечное признание, Александр Степанович, – это единственное, что я могу вам посоветовать.
– Ладно, – сломался Пляц, прижатый Таниным к стенке, – я все расскажу.
Китаец поискал глазами телефонный аппарат, набрал «ноль два», и, когда в трубке раздалось: «Дежурный слушает», поднес ее к голове Пляца.
– Говорите.
– Я хочу признаться в убийстве Питера Эванса, – произнес Пляц в трубку.
Китаец дождался, пока он продиктует свой адрес, и, нажав на рычаг аппарата, набрал номер Веденеевой. Телефон не отвечал. Тогда он набрал номер ее мобильного.
– Да, – ему показалось, что она взволнована.
– Ты готова со мной рассчитаться?
– Документы у тебя? – возбужденно спросила она. – Я жду тебя в офисе.
Китаец пожал плечами и положил трубку.
– Ну, Александр Степанович, – он с сожалением посмотрел на Пляца, – засим должен откланяться.
* * *
Оставив «Массо» на улице Казачьей, Китаец прошелся до бизнес-центра пешком. Снег слегка запорошил его куртку и непокрытую голову и перед входом он остановился, чтобы отряхнуться. Охранник, сидевший в холле, подозрительно покосился на него. Дверь оказалась заперта, и Китаец постучал. Оторвав задницу от кресла, охранник поплелся к двери.
– Мне к Веденеевой, – крикнул через стекло Танин.
Охранник кивнул и отпер дверь. Китаец поднялся на второй этаж, прошел по пустому коридору и толкнул дверь приемной. Там горел свет, но людей не было. Он пересек комнату и вошел в кабинет.
Наталья сидела за столом и перекладывала какие-то бумаги. На ней был синий жакет с узким длинным вырезом, под который она надела белую кофточку. В этом наряде она показалась Китайцу школьницей, пришедшей на выпускной экзамен. Его слегка насторожил тот факт, что, подняв голову, когда он вошел, Наталья старательно отвела взгляд в сторону, словно боясь его черных глаз. Он улыбнулся ей и, подойдя ближе, опустился на стул.
Танин посмотрел в окно, за которым чернела ночь, ожидая, когда Наталья спросит его о документах. Мощные – толщиной более метра – стены старинного здания, в котором они находились, почему-то навели его на мысль о хрупкости человеческой жизни.
– Принес? – наконец спросила Наталья.
– Принес, – лаконично ответил Танин, но документы доставать не спешил.
– Ну, где же они? – Он услышал в голосе Натальи раздражение.
– Сначала я хотел бы увидеть деньги, – Китаец вперил в нее испытующий взгляд.
– Ты всегда такой недоверчивый? – Она передернула плечами, намекая на его невоспитанность, но тут же встала и направилась к сейфу. – Вот деньги, – она положила рядом с собой две банковские упаковки стодолларовых купюр и выжидательно посмотрела на Танина. – Теперь твоя очередь.
Он вынул пластиковую папку. Наталья судорожным движением выхватила ее у него из рук и начала лихорадочно перелистывать.
– Это они, – сказала она громко.
Китаец услышал, как от удара ноги распахнулась дверь кабинета.
– Руки на стол, – прозвучала команда.
Китаец медленно положил руки на стол и обернулся. По обе стороны двери стояли два дюжих автоматчика, а в кабинет входил Урутаев в сопровождении Рудакова, который держал в руках «узи».
– Не оборачиваться, – крикнул один из автоматчиков, и Китаец повернул голову к Наталье, которая спокойно продолжала сидеть на своем месте.
«В следующий раз садись лицом ко входу, – сказал себе Китаец, – особенно в тех случаях, когда разговариваешь с женщиной».
– Вот мы и встретились, – с самодовольной иронией произнес Урутаев.
– Вашего орангутана еще не починили? – поддел его Танин.
– Я бы на твоем месте не умничал, кретин. – Рудаков подошел к Китайцу и вытащил у него из кобуры «макаров».