– К хорошему быстро привыкаешь, – изрек банальнейшую истину Яша. – У меня вон четверо сыновей и дочь-красавица. Всем нужна жрачка, шмотки, образование, ети его мать… Устраиваться нужно, одним словом.

– Слушай меня, Яша, и будешь жить не хуже шейха арабского, – наставительно изрек Трезубцев. – Я тебе фирмы Алекса и Фила отдал, как обещал?

– Я там уже начал перестройку, как вы велели, Артем Тарасыч. Наши тачки – побоку, настраиваю клиентов на иномарки.

– Молодец, Яша. Когда Мозел с Сорокой свернут друг другу шеи из-за Гришкиной потаскушки, поставишь на их места своих людей, которые будут тебя слушать как отца родного. Сорокинский сынок, я слышал, хвост поджал и сам из дела выйти хочет. Это, Яша, тоже нам на руку. Останется мелочь пузатая, которая рыпаться не будет.

– У тебя все под контролем, Артем Тарасович, – уважительно сказал Яша.

– И ты, Яша, будешь у меня под контролем, так что не вздумай какой финт выкинуть, – предупредил Трезубцев своего гостя. – Ты, я слышал, Анну в Швейцарию отправил?

– Анну – в Швейцарию, Веню – в Англию. Чему они здесь-то научатся?

– Да-а, – вздохнул Артем Тарасович, – здесь только таким волкам, как мы с тобой, жить.

Яша и Трезубцев дружно засмеялись. Звучный Яшин баритон перекрыл вымученно-ненатуральный смех Артема Тарасовича.

– Ты не думай, Артем Тарасыч, я тебя поддерживаю, – залебезил Яша, – если бы не ты, мы бы сейчас все в жопе сидели!

– Вот это ты правильно заметил, – глухо засмеялся Трезубцев.

– Ну так давай за нас выпьем, – воодушевился Яша, – что мы с тобой, как две школьницы – на сухую?

– Теперь можно и выпить, – удовлетворенно подытожил Трезубцев.

ГЛАВА 15

Рука, которой Китаец держался за решетку, заледенела от холодного металла. Из того, что он услышал, Танин легко мог составить картину происходящего, которое было не чем иным, как внешним проявлением хитроумных маневров Артема Тарасовича. Он осторожно убрал руку с диктофоном от форточки и, продолжая держать его в руке, мягко спрыгнул на землю.

– Не двигайся, сыщик, – он узнал холодный голос Семы, – ты у меня на мушке.

Да, это было для Китайца неожиданностью. Можно было предположить, что Сема решит обойти дом. Китаец медленно повернул голову назад и зажмурился: в глаза ударил свет карманного фонаря.

– Упрись руками в стену, сыщик, ноги в стороны, – скомандовал Сема.

Выхода не было: пришлось подчиниться. Сема почти неслышно подошел сзади и упер дуло пистолета между лопатками. Свет фонарика скользнул по стене и пропал, видно, Сема спрятал его в карман.

– Дернешься, пристрелю, как собаку, – злорадно прошептал он.

Китаец представил его ледяные глаза и понял, что тот выполнит свою угрозу с большим удовольствием.

– Решил, значит, пошпионить, – с ядовитым смешком произнес Сема, доставая из кобуры Китайца «ПМ». – Наверное, американских фильмов насмотрелся, борец за правду. Будет тебе правда, – саркастично добавил он. – Такая правда, что будешь радоваться, когда придет время подыхать.

Он обшарил Китайца сверху донизу и отошел назад. В этот момент Танин решил было рвануть, тем более что диктофон с записью Сема или не заметил, или не обратил на него внимания, но на стене, рядом с головой снова появилось светлое пятно. Поздно. Судя по тому, как в кабинете своего шефа этот блондин держал в руках оружие, управляется он с ним профессионально.

– Предупреждаю, – мягко прорычал Сема, – я натура очень чувствительная, так что не делай резких движений. Иди так, как будто на голове у тебя стакан с водкой. Или ты предпочитаешь виски? От тебя сегодня несло, как от последнего алкаша. Ну давай, трогай потихоньку.

Китаец медленно повернулся и, осторожно ступая, чтобы не споткнуться об обломки кирпича, пошел ко входу в дом.

– Слушай, Семен, – он остановился и чуть обернулся назад.

В глаза тут же ударил свет фонаря.

– Я вот что хочу тебе сказать, Семен. Мы с тобой оба люди подневольные. Ты пашешь на своего шефа, я – на клиента. Может, договоримся, а? Я бы тебе зелени подкинул. Много у меня нет, но штук двадцать я наскребу по сусекам. А шефу тебе даже ничего объяснять не придется. Не видел никого и баста. Ну как, Семен, договоримся?

– Договоримся, – сказал, словно выплюнул, Сема. – Считай, что ты уже бледный труп. Сейчас я предоставлю тебя Тарасычу, может, он тебя о чем спросить надумает. А потом мы с тобой пойдем в гараж, там и договоримся. Двигай, сыщик.

– Это ведь ты зарезал Катю Петрушенко? – Китаец снова двинулся вдоль дома.

– Я, – с садистской интонацией в голосе ответил Сема. – Дождался, пока она выпроводит своего кобеля, и сразу в подъезд. Она думала, ее хахаль вернулся, дверь открыла, говорит: Андрюша? Все было так романтично. Перо так и скользнуло меж ее ребрышек.

– А ты, оказывается, садист, Сема, – бросил через плечо Китаец.

– У тебя еще будет возможность в этом убедиться, – с каким-то зверским вожделением отозвался Семен.

Нога Китайца нащупала плитку, которой была вымощена площадка перед крыльцом. В тамбуре за дверью, если ему повезет, должен гореть свет. Сема наверняка потребует, чтобы он сам открыл дверь и первым вошел в дом. Тогда Китаец окажется если не в более выгодном, то, во всяком случае, в равном положении с Семой.

– Прошу, господин сыщик, дверь не заперта, – с издевкой произнес Сема, направив луч фонаря на дверную ручку. – Только не дергайся. До сих пор ты делал все правильно.

Китаец, опустив правую руку, в которой держал диктофон, на уровень головы, левую положил на ручку двери. Чуть приоткрыв дверь, убедился, что за ней в тамбуре светит яркая лампа. Он стал двигаться еще медленнее, чтобы глаза постепенно привыкли к свету.

– Давай немного побыстрее, – выразил недовольство Сема.

Китаец приоткрыл дверь на треть и поморгал глазами, приучая их к свету. Наконец он плавным движением открыл дверь полностью и одновременно повернулся в сторону Семы. Тот почуял опасность и понял, что Китаец что-то задумал. Он спустил курок, но Китайца уже не было у двери. Он сделал шаг в сторону и метнул диктофон Семе в лицо. Диктофон попал Семе в глаз, и еще два выстрела он сделал в темноту почти наобум. Четвертого выстрела не последовало, потому что Китаец уже был рядом. Ударом ноги он выбил у Семы «ТТ», тыльной стороной кулака раздробил носовые хрящи и завершил «обработку» ударом ноги в грудь. Сема по инерции сделал несколько шагов назад, споткнулся о корень, торчавший из земли, и упал на спину. Китаец услышал неприятный треск, словно сломалась толстая ветка.

Но у него не было времени гадать о причине этого неприятного звука. Он плашмя упал на Сему сверху, предполагая, что тот еще в состоянии оказывать сопротивление, но сразу понял, что его соперник мертв. Приподняв его голову, он ощутил в пальцах что-то липкое и понял, что Сема ударился головой о кусок бетонного блока.