– Ладно, Танин, – вздохнула Лиза, – кажется, я тебя понимаю.

– Вот и умница, – похвалил ее Китаец. – А теперь сделай мне кофе и можешь идти домой.

– А ты?

– Мне нужно немного подумать.

Сварив кофе, Лиза попрощалась с шефом и ушла. Оставшись в одиночестве, Китаец глотнул кофе, закурил и вспомнил Катю Петрушенко и тот инцидент в ее салоне. Что это, классический вариант любовного треугольника? Двое мужчин и одна женщина. Гриша, конечно, парень горячий и ревнивый. Такой точно может нанять детектива, чтобы следить за своей возлюбленной. А Катя? Как она относилась к ухаживаниям Мозлова? В тот день ему показалось, что она из женщин того типа, которым нравится сильная мужская рука. Это предположение подтверждалось и тем, как она послушно шла с Мозловым после того, как Олег покинул салон. Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов и то, что салон принадлежал не ей лично, а Грише. Так или иначе, она от него зависела.

ГЛАВА 3

Сигарета догорела почти до фильтра. Китаец бросил окурок в пепельницу, одним глотком допил остатки кофе и поднялся из-за стола. Поправил наплечную кобуру, надел легкую куртку и быстрым взглядом окинул перед уходом помещение. Недорогие обои на стенах, слегка покосившиеся дверные проемы, маленькие окна в старых деревянных рамах. Ему нравилась эта незатейливая простота, без всяких «евроизысков», успокаивающе действующая на сердце и ум.

Он запер дверь, устроился на удобном сиденье «Массо» и запустил двигатель. Спустя пятнадцать минут он въезжал во двор дома номер семнадцать по улице Шевченко. Это было серое пятиэтажное здание из силикатного кирпича, с балконами, ограждения которых были украшены белыми квадратными панелями, побуревшими от пыли.

Китаец запер машину и вошел в первый подъезд. Вторая дверь в тамбуре была оторвана и прислонена к стене тут же, неподалеку. Он легко преодолел несколько ступеней и позвонил в третью квартиру.

– Кто там? – раздался из-за двери усталый женский голос.

– Я по поводу Кати, – бодро сказал Китаец и услышал, как щелкнул замок.

Дверь открылась, и он увидел на пороге высокую рыжеволосую женщину. Она явно была утомлена, но вида старалась не показывать.

– Милиция? – она смерила его холодным бесстрастным взглядом, презрительно сжав большие чувственные губы. – Дадите вы мне сегодня отдохнуть?

Немного ошарашенный таким приемом, Китаец заглянул в ее зеленовато-ореховые глаза.

– У вас шикарные волосы. Вы делали прическу в «Орхидее»?

– Что вы хотите? – Вика посмотрела на него более внимательно.

– Я детектив. Владимир Танин. Мне нужно поговорить с вами о Кате, – он не сводил с нее глаз. – Очень сожалею, что меня привело к вам такое печальное обстоятельство, но…

– Проходите, – она немного отошла в сторону, пропуская его в маленькую прихожую.

Китаец повесил куртку на вешалку и прошел в гостиную, которая, как он понял, служила одновременно и спальней. Пол был застелен темно-красным ковром, стены оклеены недорогими, но приятными розовато-бежевыми обоями в полоску. В углу, напротив дивана, стоял небольшой телевизор. Светлая стенка под дуб занимала почти целиком одну стену, на стене напротив окна висели фотографии в деревянных рамках, под которыми в ряд расположились несколько стульев с мягкими сиденьями. Стола в гостиной не было, поэтому она казалась довольно просторной.

– Присаживайтесь, – Вика опустилась на диван, оставив Танину место рядом с собой.

– Не подозревал, что у Кати такая очаровательная подруга. – Китаец сел рядом.

– Катя, Катя, – проговорила Вика, покачивая головой в такт словам. – Вы, как я понимаю, – она повернула голову в сторону Танина, – действуете не по собственной инициативе?

– Нет, у меня есть клиент, – ответил Танин. – Но если вы не будете настаивать, я бы не хотел его называть.

– Не буду, – кивнула Вика и достала с маленького столика, стоящего у окна, пачку сигарет.

Она не без изящества прикурила и откинулась на спинку.

– Меня вчера милиция почти весь день мурыжила, – она выпустила дым в сторону окна, – сегодня я на работу не пошла, немного прибралась после вчерашнего. Вы позвонили, я подумала, что это снова милиция. Так что не сердитесь из-за такого приема.

– Сердиться на людей, – Китаец слабо улыбнулся, – непозволительная роскошь. Я уже давно забыл, как это делается. Но на вас я бы не обиделся, если бы даже умел.

– О чем вы хотели со мной поговорить? – Сигарета подрагивала в тонких Викиных пальцах.

– Боюсь, что мне придется задавать вам такие же вопросы, на которые вы уже отвечали, – сказал Танин. – Может, лучше вы сами мне все расскажете по порядку, а если меня еще что-то заинтересует, я уточню.

– Хорошо, – согласилась Вика. – Катьку я знаю давно. Знала… – поправилась она, нахмурив брови. – Мы с ней обе из Липовки. Там кончили восемь классов и рванули в город. Она поступила в училище – на парикмахера, а я в строительный техникум. Мотались по общежитиям, потом комнату снимали одну на двоих. После окончания училища она устроилась работать в парикмахерскую при гостинице «Олимпийская». Там у них еще рядом сауна с общим холлом, ну, разные крутые туда приезжают. Там она познакомилась с одним из таких – Гришей зовут. Гриша Мозлов, по кличке Мозел. У него фирма по торговле автомобилями. Катька ему понравилась, и он начал ей оказывать знаки внимания. Денег у него невпроворот, вот он и выпендривался: то огромный букет роз подарит на Восьмое марта, то колечко с брюликом. Катька сначала от подарков отказывалась – Гришка ей не очень-то нравился, но потом стала принимать.

Как-то раз он пришел и говорит, мол, моя девушка не должна другим прислуживать, пойдем, ты здесь больше работать не будешь. И приводит ее в «Орхидею». Теперь, говорит, это все твое – и документы, оформленные на Катьку, показывает.

– Неплохой подарок, – вставил Китаец.

– Да, – как-то горестно кивнула Вика. – Подарочек. Она же попала в полную зависимость. Приезжал он, правда, не слишком часто – где-то раз в неделю, они ведь все ребята занятые, но года через полтора Катьке все это так надоело, мягко говоря, что хоть волком вой. А что делать? Я ей говорила, чтобы плюнула она на этот салон и послала своего Гришу куда подальше, но ведь не так это просто. Не просто это… – подавленно повторила Вика и бросила сигарету в пепельницу. – Она бы могла переоформить «Орхидею» на Гришку и уйти оттуда, но он бы все равно от нее не отстал, зато в деньгах бы она прилично потеряла. А она уже привыкла жить на широкую ногу. Это я как была чертежницей, так и осталась – мне терять нечего. Если вы не возражаете, – она посмотрела на Танина, – давайте перейдем на кухню. Я с утра сегодня ничего не ела.

– Конечно, – улыбнулся он, – я не хочу, чтобы вы тут из-за меня упали в голодный обморок.

– Ну так вот, – продолжила Вика, когда Китаец устроился за столом, а она стала готовить яичницу. – Гришка ей надоел хуже горькой редьки, и стала она от него погуливать – ухажеров у нее всегда навалом было. А чтобы Гришка случайно к ней не нагрянул, когда она не одна была, она или ночевала у своего воздыхателя, если у него была свободная квартира, или у меня зависала, а я уходила ночевать к соседке. Если Гришка к ней приезжал, когда ее не было, а это случалось не так часто, она говорила, что у подружки, мол, была. Он верил или ему все равно было, не знаю, а может, просто его это устраивало… Катька говорила, что у него в последнее время в постели появились проблемы… – Вы перекусите со мной за компанию? – Не дожидаясь ответа, Вика разложила яичницу по тарелкам.