«Надо бы предупредить Шустрикова», – думала она, спускаясь с крутого склона к машине. Не успела она дотронуться до ручки дверцы, как крепкие пальцы схватили ее за локоток.
Обернувшись, она увидела перед собой все того же мужика в кожаной куртке.
– Что вам от меня нужно? – возмущенно произнесла она, вырываясь. Он отпустил ее и полез во внутренний карман.
– Как говорят у нас, пройдемте, гражданочка, – в руках у него появилась красная книжечка. – Я из отдела по борьбе с организованной преступностью.
Дарья собралась.
– Очень хорошо, что представились, а то я не успела прочитать ни должность, ни фамилию.
Со склона к ним уже спускались двое крепких молодых парней.
– Не надо острить. Можем ведь и браслеты нацепить, а эти «драгоценности» даму не красят.
Он снова взял ее за локоток и повел к коричневой «шестерке».
Дарья не стала сопротивляться. И лишь после того как сели в машину, она сообразила: «шоколадный» – то же самое, что и коричневый. Задний мост «Мерседеса» в «Автомаэстро» поставщик запчастей привез на шоколадной «шестерке», прицепив к ней «Волгарь».
Тот, кто задержал ее, сел на переднее сиденье, а двое мужиков зажали ее на заднем.
– Я должна позвонить своему адвокату. Это просто милицейский произвол. – Она поняла, хотя и не хотела верить, что эти, представившиеся ментами, на самом деле не менты. Ей просто необходимо было подать сигнал бедствия.
– Обойдешься. Вот приедем, будешь трезвонить, – сообщил губасто-круглоглазый с переднего сиденья.
Сомнений насчет того, что она попала в руки бандитов, становилось все меньше.
Машина въехала на территорию фирмы «Автомаэстро», отгороженную от стороннего наблюдателя высоким забором из бетонных плит.
Дарья старалась не нервничать. Она немедленно подчинилась жесту вышедшего из машины мужчины, который сидел всю дорогу рядом с ней по правую руку, и поспешила на воздух.
Губастый подтолкнул ее в спину и скомандовал:
– Давай, по железной лестнице наверх.
Она уже была в кабинете директора фирмы Лоскутова, тогда Шустриков с покойным Андреем позволили себе довольно много. О том, что ждет там ее, приходилось лишь гадать.
На месте Алексея Ивановича Лоскутова за рабочим столом сидел маленький человечек. Лицо маленького человечка украшали или уродовали – это кому как покажется – крохотные усики. Под маленьким черненьким правым глазиком было небольшое родимое пятно в форме капли. Казалось, будто птичка прямо на лицо испражнилась пролетая. Наверняка пятнышко доставляло своему хозяину массу неудобств в детском и подростковом возрасте, а затем стало чем-то вроде его марки. И теперь люди не смели и пикнуть про его отметину. Они боялись.
Да, да, да – мужики, которые привели ее к маленькому усатенькому «таракану», боялись сидящего за письменным столом. Она почувствовала это, как только вошла. Ее не пихнули вперед, чего можно было ожидать, совсем нет. Губастый, к этому времени уже прошедший вглубь кабинета, лишь кивнул ей, после чего медленно отошел в сторону.
– Рад встрече. – Голос человечка был высок, но не пискляв. В нем можно было почувствовать и власть, и самоуважение, и стремление добиваться своего. Слова, вылетающие из небольшого ротика, впивались в Дарью, словно крохотные иголочки, игнорировать которые никак нельзя.
Рядом с усачом стоял директор фирмы. Он был бледен, несмотря на габариты, и сконфужен собственной незначительностью на принадлежащей ему территории.
Она не сочла нужным отвечать на приветствие. Вместо этого поинтересовалась через «ты», кто он такой.
Мужичок ответил, что это не ее ума дело.
– Я бы на твоем месте мне не тыкал. Скажи лучше, – он посмотрел в отобранные у Даниловой права, – Дарья, в какую нору залез Шустриков? Вначале он себе позволил угрозы в адрес уважаемого Алексея Ивановича, а теперь мы его найти не можем. Может, нам еще раз хочется услышать, как это он грозится всех тут раздавить...
Пленница подумала о том, что не зря они уезжали из города. Похоже, Лоскутов сломался – тренькнул мафии. Если перед ней мафиози, тогда почему у него не было людей рядом с офисом Шустрикова? Не знают, где он работает? Версия слабая. Все знают. Тогда почему до сих пор не добрались до Виталия Алексеевича?
– Ничем не могу вам помочь. Два дня его уже не видела. В последний раз пересеклись на похоронах Розанова.
– Жаль парня, – быстро согласился усатенький, – славный рос предприниматель. Ни с кем не конфликтовал, все больше умом, а не нахрапом брал и, главное, не метался из стороны в сторону. Занялся зерном и потихоньку работал, имел копейку, вот только машину дорогую купил, ну это с кем не бывает. Мошна у него была тонка, чтобы на такой тачке ездить. Говоришь, не знаешь. Плохо. Красивая ты баба, а у меня мужиков голодных до кучи. Чего делать будем?
Дарья прочувствовала ситуацию и заскулила, нагнетая на глаза слезы.
– Ну, я правда не знаю.
– Может, отпустить ее? – подал голос Лоскутов.
Присутствующий в комнате губастый закачал головой. Маленький усатенький предводитель посмотрел на своего холопа и улыбнулся.
– Народ хочет веселья, извини, девушка.
* * *
Через пять часов Дарью выпустили из кабинета директора. Губастый был любезен – он подвез ее до брошенной около базара «девятки» и посоветовал впредь никогда не крутить с богатыми, от этого одни лишь несчастья.
Дарья ничего не сказала ему в ответ. Кое-как открыла дверцу машины, с третьей попытки воткнула ключ зажигания. Ей просто необходимо принять душ, иначе она умрет. Ее просто разорвет прилипшая к ней грязь и усталость. Она отомстит, обязательно отомстит. Зачем они оставили ее в живых? Чтобы всю свою поганую жизнь думать о том, что где-то живет униженная ими женщина? У нее все в порядке с чувством собственного достоинства. Она докажет им это, обязательно.
А сейчас в душ, только в душ – и больше ничего.
Шустриков.
Что же она и не позвонит ему? Но ведь все ее сегодняшние неприятности из-за него.
Дарья взяла в руки сотовый, намереваясь дозвониться на мобильник толстяка. Через минуту стало ясно, что ни Виталий Алексеевич, ни кто-либо еще ответить не в состоянии. Попробовала офис – но там уже никого не оказалось. Набрала домашний, долго ждала, но никто трубку так и не снял. Куда же пропала Зиночка? Впрочем, она может отложить это все и до завтра.
Дарья сидела в ванной, обхватив голову руками. Горячие струи падали ей на волосы, стекали по спине. Вода попадала на опущенное вниз лицо, разбавляя слезы. Кто бы мог подумать?! Еще утром она была далеко за городом, в уютном доме отставного генерала, а уже к вечеру того же дня ею успели попользоваться пятеро скотов. Лоскутов тоже не отказался, ублюдок. Она всем, всем припомнит!..