Время от времени рядом с «бабочками» останавливались машины. Начинался торг. Иногда сговаривались, иногда нет.
Дарья смотрела на этот процесс вот уже больше двух часов. Действо не забавляло ее. @INT-20 = Она проснулась под утро. Температура в салоне несильно отличалась от той, что была на улице. Продрогла до костей.
Плюнув на все, поехала к себе.
Скорее, скорее в горячую ванну!
Она вышла из лифта, сжимая в руке ключи от квартиры и мечтая только о горячих струях воды, растекающихся по продрогшему телу.
Отработанным движением открыла дверь, да так и застыла на пороге.
У нее побывали гости. Вся квартира вверх дном.
Тряпки выброшены из шкафов, на кухне все перевернуто, даже в холодильник залезли, сволочи. Она метнулась обратно в комнату. Огромный телевизор, целый и невредимый, стоял на своем месте – самая дорогая вещь в ее квартире. Музыкальный центр с кучей компактов тоже на месте. Подошла к шкафчику, где хранились документы и небольшой запас рублей и долларов на «черный день». Паспорт и остальные бумажки были на месте, а вот денег не было. Ни электронику, ни другие ценности... Перстень Шустрикова! Она была бы ненормальной, если оставила бы столь дорогую вещь в ящике стола.
Дарья прошла на кухню, открыла створки хозяйственного шкафчика, вытащила ведро для мусора. Встала на колени.
На месте. Перстень, прикрепленный липкой лентой к верхней крышке шкафа, висел как ни в чем не бывало и просто-таки обжег прикоснувшиеся к нему пальчики.
Немного отлегло от сердца. Настала очередь справиться об остальном золоте. Ни цепочек, ни колец. Дарья прикинула, на сколько же ее обобрали. Как ни крути, больше тысячи долларов. Но приходили не за добром. Электронику не трогали, может, им денег и побрякушек хватило? Вряд ли. Воровать так воровать.
Она еще раз прошлась по квартире, где все было вверх дном. Проверила паспорта на аппаратуру. На месте. Вышла в прихожую. Дубленка висит.
Ей приходилось только гадать, зачем же к ней залезли. Но вот насчет чего она была точно уверена, так это в том, что стальная дверь появится у нее не позднее, чем завтра утром. Чтобы больше в таком дерьме она не оказалась.
Отдавая себе отчет в том, что она вряд ли теперь заснет, Дарья начала потихоньку наводить порядок.
Воткнула на место все шкафчики, развесила и разложила по полочкам тряпки. Пошла на кухню. Полудурки повытаскивали всю провизию из шкафов, хорошо еще, что муку с сахаром на пол не высыпали.
Когда над городом начало вставать солнце, она уже успела прибраться.
– Вот и новый день начинается, Даша. Что делать будешь?
«Все что угодно, только не идти с заявой в милицию», – ответила сама себе.
Веры в то, что найдут ее деньги и драгоценности, у нее не было. Придется снять со счета немного, а то даже на еду не осталось. Размолола зерна и сварила кофе.
Начинается новый день,
И машины туда-сюда,
Раз уж солнцу вставать не лень,
И для нас, значит, ерунда.
Виктор Цой... Хорошую песню написал. Она встала, посмотрела в окно. Действительно, машины туда-сюда, даже во дворе.
– Ну-с, мисс Марпл, чем же вы займетесь? По ночам ищем Фролова, а днем что делаем?
Она налила себе вторую чашку.
«Веня Волоков с Розановым определяли способ реализации рыбы на саратовском рынке, которую должны были получить в обмен на зерно, а точнее, муку. Интересно, определили?
Кто был заинтересован в том, чтобы рыба быстрее продалась? Казалось бы, оба.
Нет. Сначала. Вот у меня есть партия товара. Я должна определиться с ценой. Определилась. Так, дальше. Где продавать? Вот, кстати, интересный вопрос. Предлагать всем и вся или не всем и не вся? Могут ли в этом деле появиться заинтересованные лица? Почему бы и нет.
Предположим, Волоков не трогал Розанова. Тогда кто? Почему бы ей не попытаться еще раз встретиться с Волокушей? Выгонит так выгонит. Попытка – не пытка».
Дарья не дала охраннику, стоящему у двери, и рта открыть.
– Я к Вене.
– А-а-а, – только и успел выдавить здоровый детина, чья физиономия больше смахивала на кабанье рыло, нежели на человеческое лицо.
– Он меня ждет.
Громила сделал упреждающий жест.
– Стойте здесь.
– Стою, – доложила Дарья, сбрасывая скорость.
Он исчез в квартире и через некоторое время появился снова.
– Ты что там, обедал?
Рыло проигнорировало наезд.
– Можете пройти.
Веня сидел все в том же кресле и опять смотрел телевизор. Можно было подумать, что этот лысый грузноватый мужчина больше ничего по жизни и не делает.
На этот раз она удостоилась великой чести – он открыл рот и не просто открыл, а обратился к ней, к шалашовке с улицы.
– Чего тебе? – Маленькие черные глазки блеснули яростью.
– Я хотела бы поговорить с вами о Розанове.
– А, значит, ты та самая овца, что вчера заблудилась в лесу? И ты пришла сюда? Или у тебя совсем мозгов нет, или их у тебя слишком много.
– Как вы думаете, почему убили Андрея?
– С чего ты взяла, что я смогу просветить тебя?
– Он был вашим компаньоном.
Лысый наконец окончательно забыл о телевизоре и переключился на Дарью.
– Откуда ты знаешь об этом?
– Ветер.
– У тебя в башке ветер, дура! Я сам не отказался бы от удовольствия пристрелить того, кто это все натворил. Зачем мне было убивать его? Чтобы весь город повернулся ко мне задницей?! Я сейчас не могу нормально разговаривать ни с одним из своих бывших партнеров. Они боятся, что их я тоже грохну. Дела встали. Я несу убытки, черт подери!
– Кто-то вас подставил.
– Тебе-то что со всего этого. – Он взял пульт дистанционного управления и выключил никчемный ящик. – Будь проклята эта долбаная рыба!
– Что будет после того, как состав придет в Саратов?
– Каждый получит по куску.
– Может быть, есть такие, кто получит больше всех или меньше всех?
– Тот, кто мог получить больше всех, уже на кладбище.
– Как?
– Будешь задавать много вопросов – окажешься там же. Все. Иди отсюда. И мой тебе совет. Не попадайся Фролову на глаза. Он с тебя не слезет. Затрахает до смерти.
Дарья поспешила убраться восвояси, не дожидаясь, пока ее выпихнут на улицу. Разговаривать с российскими толстосумами не самое интересное занятие, а с теми из них, кто очень нервный, – небезопасное к тому же.
* * *