– Надо же, – вымолвил Волоков, – знаешь человека, живешь с ним, можно сказать, бок о бок, поддерживаешь его, а он оказывается нестабильным мудаком, который одним выстрелом приносит убытков на тысячи долларов. Его там надолго посадят, не выяснили?
Дарья пожала плечами.
– Лет десять.
– Так что с деньгами? – Шустриков вернулся к главной теме. – Мы здесь устали гадать.
– Фролов ничего не сказал, я была на допросе.
Волоков затушил сигарету, попрощался и вышел.
Виталий Алексеевич долго смотрел на закрывшуюся дверь, после чего тяжело вздохнул и попытался синтезировать на уставшем лице улыбку.
– Приходил справиться о денежках, мудачок. Не поверишь, все рассказал, все.
Дарья приготовилась слушать.
– О, я смотрю, ты хочешь получить от меня информацию. Придется отдать пять процентов.
– Это несправедливо. Я все утро проторчала в ментовке. Да, в конце концов я выследила этого коротышку с большим органом.
– Перейду к докладу. Нравишься ты мне, Дарья.
– Это тема выступления?
– Нет. Эпиграф. Волокуша заявился ко мне, узнав, что без моего участия не обошлось. Официально он не расстроился в связи с тем, что были задержаны люди, с которыми он тесно работал. Что он там на самом деле думает, неизвестно.
Пообещал отдать половину, если я помогу найти деньги. Ему сейчас очень тяжело. И любая сумма в радость. Банки отказывают в кредитах. Его бизнес медленно умирает. Но, насколько я осведомлен, концы с концами он все равно сведет, только на месте солидной фирмы будет небольшая частная лавочка.
Как мы и предполагали, с Дальнего Востока ему прислали предоплату за муку. Состав с рыбой – это только вторая часть сделки, на первом месте были деньги.
– Я знаю. Двести тысяч долларов.
– Все-таки Фролов не стал отмалчиваться?
– Он сообщил это мне, конфиденциально.
– Кто бы мог подумать, что ты такая способная. Сейчас жизнь Фролова напрямую зависит от того, узнает об этой утечке Волокуша или нет. Так что, если хочешь поберечь информатора, не болтай лишнего.
– Андрюша сказал, что на Владленовском есть какой-то Барин.
– Есть, – согласился Шустриков.
– Коробов и Заводин – это два бизнесмена, которых убили выстрелом в голову, торговали на этом же рынке.
– Хочешь сказать, что Барин нанял человека, чтобы тот убрал своих конкурентов? И если ты так хочешь сказать, то попросту умница. Позвоним? Эта мелочь приедет через пятнадцать минут после того, как я до него дозвонюсь. Он, конечно, будет весь из себя выделываться, но ты не обращай внимания. @INT-20 = На месте, где недавно сидел и курил Волоков, расположился мужик в потертой кожаной куртке. Физиономия его была небрита дня три. Глаза заплыли от постоянных возлияний, а голос был хриплым, как у оборавшегося погонщика скота.
– Виталий Алексеевич, я вас уважаю. Вас знают в городе.
– Короче, – Шустриков прервал тираду, – кто убрал Коробова и Заводина?
– У меня менты были. Весь дом перерыли. Ничего не нашли.
– Я не мент. Что это за история с убийствами? Места поделить не могли? А?
Шустриков был строг. Дарье это нравилось. Она и подумать не могла, что перед этим толстяком люди могут оправдываться за свои действия.
– Не знаю, о чем вы, Виталий Алексеевич.
– Послушай, Барин. Мне время дорого. Сегодня не тот день, когда можно ломать комедию.
Средний палец гостя был синим. Не из-за того, что отек, а из-за того, что в свое время был отдан в руки мастера татуировки. Когда с помощью такого пальца посылаешь оппонента на три буквы, у того от негодования должен был вдвое учащаться пульс. Именно этот самый палец был засунут за ремень, и время от времени Барин дергал им, чем выдавал собственную нервозность.
– Кто вас навел на неверную мысль, Виталий Алексеевич, не можете мне сказать?
– Будем разговаривать? Может, надоело торговать?
– Если вам надо, я попытаюсь узнать, кто убил этих людей, но на это нужно время.
Небритая рожа виляла из стороны в сторону.
– Постарайся управиться за сутки.
– Носом буду землю рыть, Виталий Алексеевич.
Барин встал и ушел, а Дарья, скорчив гримаску неудовлетворенности, встала и подошла к окну. На подоконнике стояла кофеварка.
То, что она увидела из окна, заставило ее насвинячить. Она перелила через край чашки, и на подносе образовалась темно-коричневая лужа.
– Виталий Алексеевич, знаешь, на чем ездит Барин?
Толстяк быстро поднялся и подошел взглянуть.
Со стоянки отъезжал внедорожник «Ниссан», только цвет у него был черный, а не «металлик», в отличие от того, на котором по собственной инициативе недавно каталась Дарья.
– Давай напрягай этого мента молоденького. Надо выяснить про эту машину все от начала до конца. Номер запомнила?
Дарья, почувствовав прилив сил и ощутив перспективу, пообещала уложиться в два часа.
– Деньги есть?
– На старшего лейтенанта хватит.
* * *
Дарья вошла в кабинет двадцать два с дежурной улыбкой на приведенном в порядок после бессонной ночи личике.
Обогнув несколько столов, она подошла к Парусову. Тот кивнул в знак приветствия. Больше он ничего сделать не успел, так как Дарья на глазах у сослуживцев Сергея Васильевича «нанесла» ему... поцелуй в губы.
Раздались аплодисменты и одобрительные возгласы.
– Ты мне нужен, – томно прошептала она, – выйдем в коридор.
Парусов спускался по ступенькам, бормоча себе под нос:
– Говорил папа, не давай слабину, иначе всю оставшуюся жизнь тебя в нее «доставать» будут.
– Двести долларов за такую мелочь – это нормально.
Старлей пообещал сделать все, как просили. У Дарьи появилось немного свободного времени, и она знала, на что его потратить.
Вдова Розанова если и была пьяна вчера вечером, то к сегодняшнему полудню протрезвела и могла вести беседу.
– Я нашла убийцу вашего мужа, – заявила Дарья. – Он сейчас в милиции, можете проверить.
– И как же я это смогу осуществить?
– Позвоните Волокову. Он подтвердит.
Очень скоро выяснилось, что Дарья не врет.
– Кто бы мог подумать, – прошептала вдова, вешая трубку на рычаг телефона, стилизованного под начало века. – Сколько я вам должна?
– Двадцати тысяч вполне хватит.
Розанова порылась в сумочке, достала чековую книжку.
– Мне бы наличными, – попросила Дарья. И, что самое интересное, ей не отказали.