– Сигнальные ракеты! – повторил штурман. – С обоих бортов. Как можно быстрее.
Формально этот приказ мичмана должен был подтвердить кто-то из находящихся на мостике старших офицеров. Но уверенный тон Гарланда заставил сигнальщиков позабыть о правилах субординации.
– Да вы рехнулись, это раскроет нас ко всем ч…
Выкрик опомнившегося майора перекрыло шипение стартующих ракет. Но еще прежде, чем их свет залил пространство вокруг броненосца, озарение мичмана Гардланда дошло наконец и до капитан-лейтенанта.
– Не нас, – прошептал он, – а их.
Сейчас, поняв и осознав, Харлоу мог позволить себе искренне восхититься красотой и смелостью замысла – Колчака? Нергера? Еще кого-то из русских или немецких офицеров? – почти увенчавшегося успехом. Конечно же, нападение на «Ильтис» было всего лишь отвлекающим ударом, приманкой в капкане. Русским и немцам оставалось лишь дождаться, пока на помощь караульным с «Бенбоу» отправят подмогу, а затем челюсти капкана захлопываются, основные силы врага атакуют и абордируют оставшийся почти без экипажа броненосец! Да, у них могло бы получиться, если бы не мичман…
Последнюю фразу Харлоу додумал уже по инерции – человеческому разуму это явление свойственно ничуть не в меньшей степени, чем огромному кораблю. Две сияющих в небе огненных шара медленно опускались вниз, и зеркальная гладь воды под ними была… пуста?! Никто не приближался к броненосцу, а значит… это значит… Взгляд британца скользнул дальше, к берегу, – и Майкл Харлоу окончательно перестал что-либо понимать!
Там, на берегу, примерно в десяти кабельтовых от накренившегося корпуса германской канлодки, бежали – точнее, пытались бежать, увязая в сыром прибрежном песке, – люди. Темные фигуры на белом фоне – с холмов белой стеной наползал туман, через пару минут он должен был скрыть бегущих, но сейчас, сейчас они были как на ладони. И их было много, несколько сотен, как решил Харлоу и тут же сообразил, что такого количества у противника не могло набраться, даже решись русские забрать со своей посудины весь экипаж. Впрочем, сейчас капитан-лейтенант уже не был уверен ни в чем, в первую очередь в сохранности собственного рассудка. Миг назад ему казалось – он понял план врага, его логику, но все оказалось лишь иллюзией, а реальностью была толпа на берегу. Причем стремящаяся к «Ильтису», а не от него.
«Есть лишь один разумный выход из этого бедлама», – с неожиданно нахлынувшим спокойствием подумал Харлоу и, развернувшись к рулевому, скомандовал:
– Полный назад!
– Огонь из всех орудий! – одновременно с ним азартно выкрикнул Кармонди.
– Отставить!
Унтер у машинного телеграфа замер, испуганно глядя на ставших лицом к лицу офицеров.
– Какого дьявола, Майкл?! – Кармонди первым пошел в атаку, размахивая биноклем, словно кавалерийским палашом. – Это же превосходный шанс, сам Господь лишил их разума и предал в наши руки.
– И лично поведал вам об этом? – усмехнулся капитан-лейтенант. – Нет, я не богохульствую… но и не разделяю вашего протестантского пыла. До сих пор наши враги действовали вполне разумно…
Огненные звезды коснулись воды и погасли, береговая линия вновь растворилась в сумраке, сквозь который вдруг прорезалась на миг цепочка неярких огоньков, мгновением позже обернувшихся звонким «цвик-цвик-цвик» по броне «Бенбоу».
– Разумно?! – брызгая слюной, завопил майор. – Тогда придумайте разумное объяснение, – Кармонди картинно вытянул руку в сторону берега, – этому?!
– В том-то и дело, что мы не понимаем! – сорвался на встречный крик Харлоу. – Проклятье, майор… Дик… мы уже потеряли столько людей лишь потому, что всякий раз недооценивали врага. Я не знаю, что придумали они в этот раз, но в одном уверен твердо: от нас ждут естественных действий. Черт, да вы же сами недавно были уверены, что русский перебежчик заведет нас в засаду, а теперь готовы очертя голову…
– Я понял вас, Харлоу, – речь майора волшебным образом переменилась, перейдя со злобно-яростного крика на почти ласковый шепот. – Я все понял. Лейтенант Маклауд! – не поворачивая головы, окликнул он стоящего у трапа офицера. – Сопроводите капитан-лейтенанта Харлоу в его каюту. Он переутомился и нуждается в отдыхе. Я принимаю на себя командование «Бенбоу».
«Ну вот и все, – тоскливо подумал Майкл. – Надо было все-таки бить раньше, бить первым, наплевав на риск. Сейчас же все козыри на руках у Кармонди, это его действия выглядят логично, а у меня…»
– Сэр… – с какой-то надрывной тоской выдохнул Маклауд, обращаясь непонятно к кому.
– Выполняйте приказ, лейтенант! – рявкнул майор.
Маклауд сделал шаг и вновь замер, не в силах решиться окончательно. Кармонди был его непосредственным начальником… но по «букве закона» именно Харлоу был сейчас капитаном броненосца. Вряд ли шотландцу хотелось стать персонажем новой байронической поэмы про мятежных моряков, да и берег перед ними мало походил на рай земной.
– Ты ведь уже совершил одну такую ошибку, Дик, – воспользовавшись замешательством морпеха, торопливо заговорил Харлоу, – поддавшись на уговоры Крэдока.
Майкл шел ва-банк, понимая, что после этой фразы его и без того невеликие шансы дожить до возвращения в Англию сведутся почти к нулю при любом раскладе. Но сейчас его волновала уже не столько собственная участь, сколько судьба экипажа «Бенбоу». Все-таки это был его корабль, и для капитан-лейтенанта Харлоу эти слова были отнюдь не пустым звуком.
– Теперь вновь собираешься повторить ее? Опомнись, Дик, во имя всех святых!
– Лейтенант Маклауд!
– Да, сэр, – выдавил шотландец. – Я…
– Отмените ваш приказ, сэр! – Тон был просящий, почти умоляющий, но последовавший за фразой звонкий лязг передернутого затвора сразу перевел ее в иную весовую категорию. Маклауд вновь застыл на месте, а обернувшийся майор с изумлением уставился на дуло карабина, «позаимствованного» мичманом Гарландом у сигнальщика.
– Что?! Да это же… мичман, вы хоть понимаете, что творите?! – Кармонди, побагровев от ярости, отшвырнул в сторону бинокль и схватился за револьверную кобуру. – Угрожать оружием старшему офицеру…
– Сэр! – Теперь в голосе мичмана явственно звучало отчаянье. – Отмените ваш приказ, прошу вас. Или…
Харлоу с отчаяньем подумал, что сейчас мичман повторяет его собственную ошибку. Кармонди твердо решил идти до конца, и это была слепая решимость взбешенного носорога. Джонни же потребуется слишком большое усилие, чтобы нажать…
На фоне грохота карабина револьверный выстрел показался едва слышным хлопком. Выронив разом потяжелевший карабин, мичман качнулся назад, заваливаясь на спину. Харлоу, подскочив к нему, подхватил падающее тело и, упав на колено, бережно опустил раненого на доски настила.
– П-простите меня, сэр…
– Молчи, Джонни, молчи… – умоляюще прошептал Харлоу, видя, как вскипает на губах юноши темная пена. – Сейчас мы отнесем тебя в лазарет, к доку…