Я затормозила в полусотне метров от входа, опасаясь, что если швейцар заметит мою машину, в ресторан меня просто не пустят.
– Прошу вас, господа.
– Ресторан «Цветок мая», – вслух прочитал Заброцкий, вылезая из машины. – Ну-ну.
Я сделала несколько шагов… и замерла.
Ко входу в ресторан медленно подкатило авто – черный, сверкающий никелированными дугами громадный русский вездеход или, как его именуют у нас, «All Terrain Vehicle». Оттуда резво выскочил шофер-негр в черной форме, услужливо распахнул заднюю дверцу и помог выйти – точнее, выпрыгнуть, поскольку до земли было не меньше фута, – худосочной девочке лет двадцати.
Я с трудом сдержала стон. Ну почему этот росток картофельный может раскатывать на такой машине, а я должна ползать на жестянке ровно в десять раз дешевле?! Я тоже такую хочу! Чтобы сесть за руль – и р-раздавить кого угодно…
Сзади донесся какой-то сдавленный звук. Я резко обернулась. В первый момент мне показалось, что у Заброцкого начинается эпилептический припадок, но потом я заметила намертво сжатые губы и поняла, что он с огромным трудом сдерживает приступ дикого хохота.
– Ну, Е-ермак Тимофеевич… – выдавил он. – Ну…
– Что? – не поняла я.
– «Атаман Ермак», – Заброцкий с трудом выцеживал каждое слово. – Покоритель Сибири. Машина, которую покупают только зажиточные крестьяне из хуторских. Раз в месяц они загружают в нее все пятнадцать душ своего семейства и отправляются в ближайший город, верст этак за сотню. По городу на ЭТОМ не ездят!
– Почему?
– А вы когда-нибудь пробовали зайти в этот ресторан в болотных сапогах?
Я застонала. Мысленно. Ну откуда ему знать, что я в этом ресторане вообще не была? Ни в болотных сапогах, ни в бальных туфельках.
Ресторан мне не показался. По сравнению с питерскими был он какой-то натужночинный. Именно чинный, чопорный. Сиживал я в тех местах, куда наша интеллигенция заглядывать любит, куда без томика Ахматовой просто-таки шагнуть боязно, но там другое. Там, простите за нерусское слово, снобизм, а здесь… Сидят серьезные, как аршин проглотили, жуют, точно есть сюда пришли. И тихо так, что музычка, которую в углу зала оркестрик так устало наяривает, по этой тишине проскальзывает и гаснет, не долетая до ушей.
И метрдотель подходит неспешно, словно он тут царь и бог.
– Куда это вы нас, мисс Тернер, привели? – спросил я вполголоса.
– В ресторан, – отозвалась наша провожатая, чуть помедлив. – Один из лучших в городе.
– Очень… мило, – выдавил я, не зная, как следует понимать ее слова. То ли это американское чувство юмора, то ли и впрямь лучше в Вашингтоне ничего нет?
Меню меня тоже не поразило. Скорее умилило. К каждому французскому названию меленькими буковками прилагался перевод на английский – очевидно, для не слишком грамотных посетителей. Хотя… наша офицер Тернер тоже французского не знает.
– Э, Кейт, у вас нет счетчика? – поинтересовался Андрей.
– Чего, простите меня? – переспросила Кейт.
– Счетчика, – повторил Андрей. – Ну, счетная машинка, знаете?
На лице мисс Тернер отобразилось явное смущение.
– Нет, – пробормотала она.
– Пересчитываете в рубли, Андрей? – посочувствовал я.
– Ну да, – печально откликнулся мой товарищ. – Как-то не привык я к трех-четырехзначным ценам.
– Делите доллары на семь – будут копейки, – напомнил я ему.
Андрей пошевелил губами и беззвучно присвистнул.
– А, вот так…
– Ну хорошо, – я захлопнул меню. – Вы уже выбрали, мисс Тернер?
– Да, – ответила Кейт с какой-то странной интонацией, я бы сказал, с торжеством.
– Ну так где этот официант? – я огляделся.
– Ну, подойдет… – неуверенно предположила Кейт.
– Сергей, давайте устроим дебош, – с тоской предложил Андрей. – Есть хочется – сил нет.
– Нет, подождем. – Я еще раз глянул в меню, надеясь, что в нем появится что-нибудь новенькое.
Официант появился, когда я уже был готов присоединиться к предложению Заброцкого и гаркнуть на весь зал: «Человек!»
– Что угодно леди и джентльменам? – поинтересовался он скучающим тоном.
Мы трое переглянулись. Над столом зависла неловкая пауза.
– Ну что же вы, Кейт? – пробормотал я, естественно, по-русски.
Наша спутница почему-то смутилась.
– Знаете, я передумала, – выдавила она. – Закажите вы за меня… на ваш вкус.
– Как пожелаете, – ответил я учтиво и оттарабанил заказ прежде, чем Заброцкий влезет с каким-нибудь экзотическим предложением, которое излишне напряжет мою и без того не безразмерную банковскую идекарту.
Официант нам попался какой-то замедленный – он с минуту записывал наш заказ в книжечку, будто не надеялся на свою память, и долго-долго выяснял, принимают ли в этом богоугодном заведении «Красный щит». Хотя, возможно, я возвожу на человека напраслину и он просто с трудом понимал мой английский. Наконец он удалился, а я мысленно приготовился к долгому ожиданию. Если оно будет пропорционально времени, которое мы потратили прежде, то горячее нам подадут как раз к закату.
На несколько минут над столиком зависло неловкое молчание.
– Что ж, – нарушил его Заброцкий, – пожалуй, пока несут наш заказ, можно и поболтать… в целях тренировки языка.
– Очаровательная у вас вышла двусмысленность, – усмехнулся я невольно. – Так и видится, как вы сосредоточенно накачиваете мышцы упомянутого органа… Поднимаете гирьки…
– Отжимаюсь на языке, – фыркнул мой напарник.
– Это входит в подготовку сибирских егерей? – с интересом влезла Кейт.
– Обязательно, – с предельной серьезностью заверил ее Андрей. – Хотя вообще-то мы языком работать не мастера. Больше руками, ногами…
– И меньше – головой, – не отстал я. – Головой работают жандармы. Она у нас казенная, медная.
Кейт переводила взгляд с меня на Андрея и обратно.
– Вы надо мною издеваетесь, – сообщила она тоном романтической героини, обвиняющей любимого в неверности.
– Упаси бог, сударыня! – взмахнул я рукой и чуть не свалил столик. – Мы шутим. Если наш казарменный юмор вас оскорбил – примите мои нижайшие извинения. Думаю, мой коллега, – пинок под столом, – к ним присоединится.
– Безусловно, – солидно подтвердил Андрей.
– Я не обиделась, – ответила Кейт тоном, ясно свидетельствующим об обратном. – Мне просто непривычно видеть военных в роли… инвестигейтерс… сыщиков, так?