— Посмотрим, что милая принцесса прислала нам на этот раз, — сказал Раоден, открывая первый ящик.
— Берегись ядовитых змей, — предупредил Галладон.
Принц рассмеялся и бросил крышку на мостовую. Ящик был набит рулонами ткани — все как на подбор режущего глаз оранжевого цвета. Дьюл ощерился.
— Сюл, это самый отвратительный цвет, что мне доводилось видеть.
— Согласен, — с улыбкой ответил Раоден.
— Кажется, ты не очень расстроился.
— Меня переполняет должное омерзение. Но меня восхищает, с какой изобретательностью принцесса пытается нам досадить.
Галладон с ворчанием придвинул поближе второй ящик, а принц оценивающе приподнял кусок ткани. Дыол был прав: такого цвета ему еще не встречалось. Обмен требованиями и товарами между Сарин и главарями превратился в своего рода игру: Мареш с Каратой часами пыхтели, чтобы предельно точно сформулировать запросы, но Сарин всегда находила лазейку и оставляла их с носом.
— Посмотри, что здесь, тебе обязательно понравится, — произнес Галладон, заглядывая во второй ящик и качая головой.
— Что там?
— Наша сталь, — пояснил он.
В прошлый раз они попросили двадцать листов стали. Сарин без промедления доставила двадцать полос металла, раскатанного так тонко, что порывом ветра их поднимало на воздух. На этот раз они запросили сталь по весу.
Галладон запустил руку в ящик и вытащил горсть гвоздей. Гнутых гвоздей.
— Здесь их тысячи.
Раоден расхохотался.
— Уверен, что мы найдем им применение.
К счастью, кузнец Ионик пока оставался среди немногих верных ему элантрийцев.
Дьюл передернул плечами и высыпал гвозди обратно в ящик. Остальные товары оказались более приемлемыми. Продукты залежавшиеся, но Карата провозгласила их съедобными. Масло при сгорании издавало противную вонь (Раоден понятия не имел, где принцессе удалось его отыскать), а ножи были острыми, но без рукоятей.
— По крайней мере она не догадалась, зачем мы просили деревянную упаковку, — произнес принц, осматривая ящики. Они смогут без труда разобрать их на доски, а крепкое дерево ценилось в Элантрисе на вес золота.
— Меня не удивит, если по ее указу их не шлифовали, чтобы нам досталось побольше заноз, — ответил Галладон. Он копался в спутанном мотке веревки, пытаясь отыскать конец. — Если судьба прочила эту женщину тебе в жены, сюл, то Доми оказал тебе милость, заслав сюда.
— Она не так уж плоха, — возразил Раоден.
Он встал, чтобы Мареш смог заняться подсчетом полученного.
— Я подумал, милорд, — сказал ювелир, — очень странно, что она изо всех сил пытается нам досадить. Почему? Неужели она не боится расторгнуть соглашение?
— Думаю, Сарин подозревает, насколько мы бессильны, — покачал головой принц. — Она выполняет наши требования, поскольку не хочет нарушать обещания, но в ее планы не входит нас осчастливить. Она знает, что мы не можем удержать людей от получения еды.
Мареш кивнул и вернулся к списку.
— Пошли, Галладон, — позвал принц, поднимая мешки с едой для хоедов. — Надо отыскать Карату.
Новый Элантрис выглядел полностью покинутым. До появления Сарин там жило более сотни человек. Теперь их осталось около двадцати, не считая детей и хоедов. Остались в основном новички, вроде Саолина и Мареша, которых в свое время «спас» Раоден. Они не знали другой жизни и страшились покинуть ставший привычным квартал. Остальные, кто забрел в Новый Элантрис во время скитаний по городу, не испытывали глубокой приверженности делу Раодена и ушли, как только Сарин предложила им что-то получше. Теперь они слонялись по улицам у ворот, ожидая ее следующего прихода.
— Грустно. Коло? — Галладон рассматривал вылизанные до блеска пустые дома.
— Да, — согласился принц. — Мы неплохо начали, но нас хватило всего на неделю.
— Не все потеряно, сюл. Они вернутся.
— Мы старались снова сделать из них людей, а они оставили все, чему научились. Теперь они с распахнутым в ожидании ртом сидят у ворот; не знаю, понимает ли Сарин, что ее рассчитанные на три кормления свертки съедаются за несколько минут. Принцесса пытается утолить элантрийский голод, но люди проглатывают еду так быстро, что несколько часов их мутит, а остаток дня снова мучаются от голода. Тело элантрийца работает не так, как тело обычного человека.
— Ты сам говорил, что голод — иллюзия, созданная нашим умом. Мы не нуждаемся в пище, нас поддерживает Дор.
Раоден кивнул.
— По крайней мере, мы не лопаемся по швам. Поначалу принц боялся, что желудки элантрийцев не выдержат обилия пищи. К счастью, оказалось, что, когда желудок наполняется, пищеварительная система начинает работать. Как и мышцы, внутренние органы еще откликались на внешние возбудители.
На одной из улиц Нового Элантриса друзья встретили Кахара. Тот с довольным видом отскребал стену новой щеткой, которую они заказали для него у принцессы. Лицо старика выражало спокойное умиротворение, как будто он и не заметил, что помощники его покинули. При их приближении Кахар кинул на принца недовольный взгляд.
— Почему милорд не переоделся?
Раоден глянул на свои лохмотья.
— Я еще не успел, Кахар.
— Госпожа Маа трудилась, чтобы сшить вам достойное платье! — укоризненно заметил уборщик.
— Хорошо, — улыбнулся принц. — Ты видел Карату?
— Она в Зале павших, господин, с хоедами.
Принц с Галладоном последовали замечанию Кахара и переоделись, прежде чем отправиться в Зал. Раоден радовался, что послушался старика. Он забыл, какое блаженство способна подарить чистая новая одежда, не пропитанная запахами отбросов и не покрытая слоем слизи. Однако цвет оставлял желать лучшего — Сарин постаралась от души.
Принц оглядел себя в небольшой пластине отполированной стали. Желтая рубашка пестрела синими полосками, штаны были ярко-красными, а жилет — салатным. В целом он походил на тропическую птицу. Его утешало только то, что Галладон выглядел еще хуже.
Высокий темнокожий дьюл обреченно смотрел на приготовленные для него одежды в розовых и светло-зеленых тонах.
— Почему такой кислый вид? — со смехом спросил принц. — Разве дьюлы не любят яркие цвета?
— Аристократия — граждане и республиканцы — может, и любит. А я фермер, и розовый мне не к лицу. Коло? — Тут он прищурился и оглядел Раодена. — Если ты заикнешься, что я похож на фрукт катари, я тебя задушу твоей же рубашкой.
Раоден подавил смешок.
— Когда-нибудь я найду учителя, который убеждал меня, что все дьюлы отличаются ровным, добродушным нравом, и запру его наедине с тобой на неделю-другую.
Галладон крякнул, не удостоив его ответом.