— Заткнись, — велел он, когда Вин всхлипнула от боли.
Вин замолчала и попыталась понять, где находится. Похоже, на одном из нижних этажей дворца. Для башен здесь были слишком длинные коридоры. Стены их покрывали разноцветные фрески, но в комнатах как будто никто не жил: ковры выглядели новыми, на мебели не нашлось бы ни пятнышка, ни царапинки. У Вин возникло ощущение, что и фрески нарисованы исключительно для порядка.
Наконец они дошли до лестницы и стали подниматься по ступеням.
«В одну из башен, наверное», — подумала Вин.
С каждой ступенькой Вин все сильнее чувствовала близость лорда-правителя. Одно его присутствие лишало ее воли, подавляло, угнетало… Вин обвисла на руках инквизитора, забыв о сопротивлении. Ей понадобилось напрячь все силы, чтобы не дать лорду-правителю окончательно раздавить ее душу.
Вскоре узкая лестница закончилась, и инквизиторы втолкнули Вин в большое круглое помещение. Несмотря на мощное давление лорда-правителя и то, что Вин успела повидать немало крепостей, она не удержалась от вздоха изумления. Никогда прежде она не сталкивалась с таким поистине царственным великолепием.
Помещение оказалось круглым, и часть его изогнутой стены была полностью сделана из стекла. Освещенная снаружи, комната сияла разноцветными огнями. Мастер, создавший витраж, не стал изображать на нем привычных сюжетов: там лишь извивались, сливались и перекрещивались длинные цветные ленты. Как…
«Как туман, — потрясенно подумала Вин. — Разноцветный туман».
Лорд-правитель сидел на высоком троне в центре помещения. Это был не старый лорд-правитель, а тот, молодой и красивый, убивший Кельсера.
«Может, он подменыш? Нет, я же чувствую его так, как чувствовала того, старого… Это один и тот же человек. Значит, он умеет менять внешность и, когда хочет, выглядит молодым и симпатичным?»
Небольшая группа поручителей в серых рясах стояла в дальнем конце комнаты, о чем-то тихо переговариваясь. Поодаль выстроились в ряд семь «стальных» инквизиторов. Вместе с конвоирами Вин их набралось девять… Тот, что тащил Вин, передал ее одному из ожидавших, и Вин ощутила хватку такой же невероятно сильной руки.
— Давайте наконец приступим, — сказал лорд-правитель.
Один из поручителей вышел вперед и поклонился.
Вин похолодела, узнав его.
«Лорд-прелан Тевидиан, — подумала она, глядя на лысого поручителя. — Мой отец».
— Мой лорд, — заговорил Тевидиан, — простите, но я ничего не понимаю. Мы ведь уже обсуждали этот вопрос.
— Инквизиторы утверждают, что им есть что добавить, — усталым голосом произнес лорд-правитель.
Тевидиан посмотрел на Вин и недоуменно нахмурился.
«Он не знает, кто я, — сообразила Вин. — Конечно, он и не подозревая, что стал отцом».
— Мой лорд, — сказал Тевидиан, отводя взгляд от Вин. — Выгляните в окно! Разве нам больше не о чем поговорить? Вся столица бунтует! Факелы скаа осветили ночь, скаа осмелились выйти в туман! Они богохульствуют и нападают на крепости аристократов!
— Пусть их, — небрежно бросил лорд-правитель.
Он выглядел изможденным. Да, на троне он сидел прямо, но все равно и в его позе, и в его голосе сквозила усталость.
— Но, мой лорд! — снова заговорил Тевидиан. — Великие Дома рушатся!
Лорд-правитель отмахнулся.
— Им это на пользу — обновляться каждое столетие. Если аристократия становится слишком самоуверенной, не приходится ждать ничего хорошего. Обычно я позволяю им поубивать друг друга в очередной войне, но сейчас их просто вырежут бунтовщики.
— А если скаа ворвутся во дворец?
— Тогда я сам с ними разберусь, — мягко произнес лорд-правитель. — И довольно об этом.
— Да, мой лорд, — поспешил согласиться Тевидиан и попятился с поклоном.
— А теперь, — сказал лорд-правитель, поворачиваясь к инквизиторам, — о чем вы хотели сообщить?
Вперед вышел инквизитор со шрамами на лице.
— Лорд-правитель, мы желаем подать прошение, чтобы руководство братством было изъято у этих людей и передано инквизиторам.
— Мы уже обсуждали это, — ответил лорд-правитель. — Ты и твои браться нужны мне для более важных дел. Вы слишком ценны, чтобы заниматься чиновничьей работой.
— Но позволяя обычным людям руководить братством, вы невольно поощряете пороки, которые проникают в самое сердце вашего дворца! — пылко возразил инквизитор.
— Пустая болтовня! — сердито воскликнул Тевидиан. — Ты постоянно твердишь об этом, Кар, но у тебя нет доказательств!
Кар медленно повернулся, и его зловещая улыбка стала отчетливо видна в мерцающем свете. Вин передернуло. Улыбка была почти такой же страшной, как давление лорда-правителя.
— Доказательства? — спросил Кар. — Скажи мне, лорд-прелан, узнаешь ли ты эту девчонку?
— Конечно нет! — удивленно ответил Тевидиан. — Какое отношение к братству может иметь девчонка-скаа?
— Прямое, — ухмыльнулся Кар. — Я бы сказал, непосредственное. Ответь мне, детка… ответь лорду-правителю: кто твой отец?
Вин хотелось спрятаться, но власть лорда-правителя была так же сильна, как тверда рука инквизитора.
— Я… не знаю, — процедила она сквозь зубы.
Лорд-правитель чуть вскинул голову и повернулся к ней.
— Ты не можешь солгать лорду-правителю, детка, — тихим хриплым голосом сказал Кар. — Он прожил много веков, он владеет алломантией так, как это не дано ни одному из смертных. Он видит твое сердце насквозь, читает твои чувства, как открытую книгу. Он ощущает, когда ты лжешь. Он чувствует… да, чувствует!
— Я никогда не знала своего отца, — упрямо повторила Вин.
Если инквизитор так сильно хотел что-то узнать, лучше всего было помалкивать.
— Я простая беспризорница.
Рожденная туманом — беспризорница? — насмешливо переспросил Кар. — Что ж, это забавно. Правда, Тевидиан?
Лорд-прелан молчал, только хмурился. Лорд-правитель неторопливо поднялся и спустился по ступеням трона.
— Да, мой лорд, — сказал Кар. — Вы уже ощутили ее алломантическую силу. Вы знаете, что она — полноценная рожденная туманом, удивительно сильная. Едва ли один из знатных Домов бросил бы такого ребенка. При ее способностях она должна происходить из благороднейшей семьи. По крайней мере один из ее родителей должен к ней принадлежать.
— Что ты хочешь сказать? — резко спросил Тевидиан, бледнея.
Лорд-правитель не обратил внимания на них обоих. Он прошел по волнам света, отражавшимся от пола, и остановился перед Вин.
«Как близко», — подумала она.
Его давление было настолько сильно, что Вин уже не испытывала страха — ее охватила лишь глубокая, необъятная, чудовищная печаль.