Все эти разнокалиберные конечности вполне позволяли твари передвигаться, пусть и довольно неуклюже. Туманный призрак полз медленно, как раненая сороконожка. Присмотревшись, Вин поняла, что часть конечностей вообще не действует — просто болтается на теле туманного призрака, как бессмысленные отростки.
Тело призрака напоминало вытянутую луковицу. Или огромную каплю. На первый взгляд казалось, что оно меняет форму на ходу… однако это было не так. Зрение Вин обострилось благодаря олову, и она сквозь полупрозрачную шкуру отчетливо различала скелет твари и светящиеся мускулы и сухожилия. Но мускулы работали как-то странно… А потом Вин поняла, что у твари с дюжину грудных клеток. Руки и ноги висели вдоль основного туловища под необычными, пугающими углами.
И головы… Вин насчитала шесть, и все они были обтянуты полупрозрачной светящейся кожей. Одна голова принадлежала лошади, рядом торчала голова оленя. Потом одна из голов повернулась в сторону Вин… и это оказался человеческий череп. Он болтался на длинном позвоночнике неизвестного животного, тело которого, в свою очередь, соединялось со мешаниной неведомого происхождения костей.
Вин едва не вырвало.
— Но что… как это…
— У туманных призраков изменчивые тела, — пояснил Кельсер. — Они могут натянуть свою шкуру на любой скелет и даже заново воссоздать мышцы и внутренние органы, если у них есть образец для подражания.
— Ты хочешь сказать…
Кельсер кивнул.
— Именно. Когда они находят труп, то наползают на него и медленно переваривают мышцы и внутренности. А потом используют то, что съели, в качестве схемы, создавая копию мертвого существа. Но они могут немного изменить порядок, выбросить кости, которые им не нужны или не нравятся, а что-то, наоборот, добавить. Так и возникает то, что ты видишь.
Вин пристально смотрела на тварь, ползшую через поле по ее собственным следам. Под брюхом туманного призрака свободно, до земли, болталась шкура.
«Он пробует запахи, — подумала Вин. — Ползет там, где прошли мы с Кельсером».
Она пригасила олово, и туманный призрак снова превратился в неясно различимый холм, только вроде бы стал немного выше.
— А они разумны? — спросила Вин. — И… могут ли они… ну, разделить свое туловище на части и отправить в разные стороны?
— Разумны? — повторил Кельсер. — Нет, особенно в таком молодом возрасте, как этот. Ими руководят скорее инстинкты, чем разум.
Вин снова вздрогнула.
— А люди знают о них? Я имею в виду, что-либо кроме легенд?
— О каких именно людях ты говоришь? Алломанты, конечно, знают о туманных призраках, и братство тоже, я уверен. А обычные люди… ну они же не выходят за городские стены по ночам. Большинство скаа боится тумана и проклинает его, хотя по-настоящему и не видели его ни разу в жизни.
— Они счастливчики, — пробормотала Вин. — Но почему никто ничего не делает с этими тварями?
Кельсер пожал плечами.
— Потому что они не опасны.
— Но у него человеческая голова!
— Наверное, он нашел где-то труп, — ответил Кельсер. — Я никогда не слышал о том, чтобы туманные призраки нападали на здорового взрослого человека. Видимо, как раз поэтому ими никто и не интересуется. И конечно, высшая знать извлекает для себя пользу из этих существ.
Вин бросила на Кельсера вопросительный взгляд, но Кельсер, не сказав больше ни слова, поднялся и пошел по склону. Вин еще раз обернулась на странное, противоестественное создание, и бросилась вдогонку за Кельсером.
— Ты это хотел мне сегодня показать? — спросила она.
Кельсер усмехнулся.
— Туманные призраки, может, и выглядят зловеще, но вряд ли стоят того, чтобы совершать дальнюю прогулку. Нет, мы идем вон туда.
Вин посмотрела в сторону, куда показал Кельсер, и обнаружила, что впереди ландшафт меняется.
— Имперская дорога? Мы обогнули город и вышли к воротам?
Кельсер кивнул. Еще несколько минут быстрым шагом (за это время Вин трижды оглянулась назад, подозревая, что туманный призрак может их догнать), и они выбрались из зарослей кустарника на ровную и твердую имперскую дорогу. Кельсер остановился, внимательно оглядывая дорогу в обоих направлениях. Вин нахмурилась, гадая, что он затеял.
А потом она увидела карету у обочины. Рядом с каретой топтался человек.
— Привет, Сэйзед, — сказал Кельсер.
Мужчина поклонился.
— Мастер Кельсер, — произнес он, и его негромкий голос прозвучал в ночи очень мелодично, высокий звучный голос с красивым акцентом. — Я уже решил, что вы не придете.
— Ты же меня знаешь, Сэйз, — ответил Кельсер, весело хлопая мужчину по плечу. — Я — сама пунктуальность! — Он обернулся и указал на Вин. — А вот это осторожное маленькое существо зовут Вин.
— Ах да, — сказал Сэйзед, произнося слова медленно и отчетливо.
Что-то было странное в его выговоре… Вин осторожно подошла ближе, рассматривая незнакомца. Сэйзед оказался высоким человеком с широким лицом и гибким телом. Даже выше Кельсера, настолько высоким, что это выглядело немного неестественным.
— Ты из Терриса, — сказала Вин.
Теперь она видела длинные мочки ушей и то, что в ушах красовалось множество крошечных сережек. Сэйзед был одет в нарядную, яркую ливрею дворецкого: три ее основных цвета явно принадлежали Дому его хозяина.
— Да, детка, — ответил Сэйзед, кланяясь. — Ты знаешь моих соотечественников?
— Нет, но я знаю, что высшая знать предпочитает нанимать дворецкими и лакеями именно жителей Терриса.
— Так оно и есть, дитя, — согласился Сэйзед. — Нам пора, мастер Кельсер. Уже поздно, а до Феллиса ехать не меньше часа.
«Феллис? — мысленно удивилась Вин. — Значит, мы собираемся повидать подставного лорда Ренокса?»
Сэйзед открыл перед ними дверцы кареты, а когда они забрались внутрь — аккуратно закрыл их. Вин устроилась на бархатных подушках. Сэйзед сел на место кучера, и карета покатила вперед.
Кельсер ехал молча. Занавески на окнах кареты были задернуты, чтобы не впускать туман, в углу висел маленький фонарь. Вин сидела напротив него, поджав под себя ноги и плотно закутавшись в ленты плаща.
«Она всегда так делает, — думал Кельсер, поглядывая на девушку. — Где бы ни оказалась, она старается занимать как можно меньше места».
Вин не сидела как все, она съеживалась. И не ходила, а как будто кралась. Даже если она находилась на открытом пространстве, то выглядела так, словно пытается забиться в угол.
«И все равно она храбрая девочка».
Во время его, Кельсера, первого урока он был не готов прыгнуть с городской стены, и старому Джеммелу пришлось столкнуть его.
Вин наблюдала за ним спокойными темными глазами. Когда же он это заметил, она сразу отвела взгляд и плотнее закуталась в плащ. И вдруг, совершенно неожиданно, заговорила.