– Да, монастырек-то тут небедный, – словно откликнувшись на ее мысли, проговорил Влад.
– Точно, – на манер Бивиса с канала MTV поддакнул отец Велимир. – Интересно, кто это у них такой не хилый спонсор? Что-то я не замечал, чтобы монастыри были выгодным местом для вклада капиталов.
В этот момент показались и мужчины. Аж пять человек. Вероятно, это были строители или чернорабочие, выполнявшие самые трудоемкие дела по монастырскому хозяйству. По крайней мере, так рассудил отец Велимир, который, придя к выводу, что монастырь женский, вдруг наткнулся на факт наличия в его стенах лиц мужеского полу, да еще с такими откровенно пропитыми и потасканными мордами.
– Что у вас? – сказал самый высокий, который, по всей видимости, был у них за старшего.
Свиридов и Фокин, кряхтя, выволокли из машины огромный и, судя по всему, тяжеленный брезентовый тюк и осторожно опустили на асфальт. Фокин откинул полотнище, и в глаза монастырских рабочих бросилось пепельно-серое лицо Василия с восковым профилем и остекленевшими полуприкрытыми глазами. Тут же, рядом, едва ли не в обнимку с трупом, громоздились неподвижная рыхлая туша Пельменя с разбитой головой, и – друг на друге – еще двое, один из которых в этот момент слабо зашевелился.
Рабочие отшатнулись, а высокий наклонился над телами и осторожно спросил:
– Как же… они что, все того?..
– Один умер, а трое живы, – ответил Свиридов. – Конечно, транспортировка для них была не самая комфортная, но кто их просил быть столь легкомысленными по отношению к своей жизни и здоровью в таком превышающем все мыслимые и немыслимые лимиты численном составе?
Рабочие смотрели на него с откровенным ужасом, один даже приоткрыл рот.
– Кажется, все трое живы, – сказал Свиридов, – главное, что они не задохнулись под брезентом. Значит, мы правильно завернули. Ну что, забирайте, а нам пора.
– Я еще хотел поставить свечку за упокой раба божьего Василия, – с лицемерной харей иезуита напомнил отец Велимир.
– А-а-а, ну-ну, – протянул Влад, – тогда иди прямо сейчас и в темпе. Мы с Инкой тебя здесь подождем.
В этот момент хлопнула дверь джипа и появилась Инна. Вид у нее был откровенно испуганный, и то, что она сразу направилась к Владу и судорожно схватила его за руку, говорило о том, что она вспомнила или узнала что-то важное.
– Едем отсюда быстрее! – пробормотала она. – Мне не зря кажется, что я здесь уже была… Останови Фокина, куда он пошел? Останови его, мы не должны задерживаться тут ни на минуту!
– Да что с тобой? – спокойно спросил Влад, разглядывая ее взволнованное бледное лицо с растрепавшимися темно-каштановыми прядями. – Ты такая красивая сейчас, – повысив голос, проговорил он и нарочито повернулся к рабочим спиной, – знаешь, ты похожа на Елену Корикову… она еще снималась в клипе Пугачевой «Позови меня с собой».
– Ну да, – едва выговорила чуть шевельнувшимися губами девушка, – и еще в клипе Агутина, где она ходила с таким черным париком под Клеопатру. Володя… это коне…
Это последнее, недоговоренное слово – «конец» – будто взорвало Свиридова. Он резко подался назад и, не поворачивая головы в сторону рабочих, ударил локтем вставшего у него за спиной мелкого толстяка, вынувшего из рукава банальную зековскую заточку. Удар был так силен, что тот трижды перевернулся на земле и, как колобок, снова встал на ноги. Свиридов бросился к джипу, увлекая за собой Инну, на его пути вырос длинный рабочий, и в руках у него блеснул охотничий нож с нарезкой на лезвии. Он сделал молниеносное колющее движение, которое несомненно стало бы роковым для правого плеча Влада, будь он хоть чуточку менее проворен. А так – Владимир уклонился от выпада противника и, перехватив запястье длинного, развернулся вокруг собственной оси и, используя свое плечо как опору для рычага, рванул руку противника на излом.
Раздался мерзкий хруст ломающихся костей, Инна попятилась и наткнулась спиной на полуоткрытую дверцу «Опель-Фронтеры».
– Заводи движок! – крикнул ей Свиридов, перекидывая через плечо длинного и невероятным напряжением всех мышц тела швыряя его в набегавшую троицу оставшихся рабочих.
Весело бредущий к монастырю Фокин обернулся на шум потасовки и бросился ничком на землю, когда воздух возле его уха вспорола автоматная очередь, а из-за поворота, ведущего за корпус монастырского комплекса, в глубь двора, на полном ходу вылетел открытый «уазик», в котором находились двое парней с автоматами, а за рулем, сверкая узкими звериными глазами и скаля в отчаянной усмешке камикадзе ослепительно белые зубы, – за рулем сидел Маметкул в рваной тельняшке без рукавов и зеленой кепочке.
– А, здорррово, ребята! – весело крикнул он Свиридову и Фокину, словно приветствовал лучших друзей, а не шел в, быть может, смертельную схватку.
Свиридов подхватил с земли нож, выпавший из покалеченной руки высокого «рабочего», и ударил им набегавшего с таким же ножом «колобка», который на удивление быстро оправился от удара Влада. Тот отскочил и завертелся с рваной раной в боку, Свиридов швырнул нож в следующего и попал в плечо. Но тот, казалось бы, обратил на торчащий в его теле увесистый клинок не больше внимания, чем на назойливую муху.
Да и длинный, которому Влад сломал руку и который, по идее, должен был сейчас находиться в прострации от болевого шока, уже справился с временной неполадкой в жизнедеятельности организма и снова с упорством зомби собирался вмешаться в схватку.
Тем временем Фокин перебежками, то и дело припадая к земле, пытался возвратиться к джипу, но «уазик» с Маметкулом и двумя его громилами уже нагнал невезучего отца Велимира. Один из автоматчиков перепрыгнул через борт машины и еще в движении ударил прикладом не успевшего подняться с земли после очередной автоматной очереди Афоню-Велимира.
Такой удар оказался роковым даже для Фокина, который был здоровее, чем три быка, вместе взятых.
– Ничего себе божье благословение… – только что и успел пробормотать он и упал лицом вниз, и пыль монастырского двора окропилась кровью из его рассеченной головы.
Аминь.
– Скоты! – взревел Влад, который видел, как упал его друг. Он инстинктивно подался было в ту сторону, где неподвижно лежал Фокин, но вид мчащейся на него машины с Маметкулом и автоматчиком, который уже взял его на мушку, чтобы открыть прицельный огонь, заставил Свиридова образумиться. Он оттолкнул дверцей джипа длинного «зомби», рывком швырнул резко протрезвевшую Инну на заднее сиденье и, благо она уже завела двигатель, дал по газам.
Именно в эту секунду автоматная очередь разбила заднее стекло, но «Опель-Фронтера» был уже на полном ходу и мчался к воротам.
Разумеется, они уже были закрыты, но Свиридов ни секунды не колебался, когда направил машину прямо в их створ. Когда они проезжали на монастырский двор, он успел заметить, что эти ворота достаточно основательные, но удар мощного авто на полном ходу едва ли выдержат. Главное, выдержат ли пассажиры этого авто.