– Типы роются, чего-то им на…
И тут пальцы Влада выпустили телефон, мобильник ухнул вниз и разбился о паркетный пол. Все-таки пять или шесть метров. Осколки брызнули во все стороны, а самый крупный, отскочив от бортика бассейна, угодил в бок постанывающему толстячку. Тот взвыл, подался назад, опрокинув Сергейшу и усердствующую за его спиной Свету, перекувыркнулся через голову и упал в воду.
Влад одним движением перемахнул через перила, не задумываясь о высоте… Впрочем, ему повезло, как часто везет профессионалам. Приземление было вполне приличным. И, хотя на ногах Свиридов не устоял и больно ударился бедром, за прыжок можно было поставить ему твердую «четверку».
– Добрый вечер, – сипло сказал Владимир, вставая на ноги. – Не помешал?
– Ты кто такой? – резко спросил мужик с белого дивана, а Наташа резко отпрянула от него.
Узнала своего мужа.
– Кто я такой, Валентин Адамович? – проговорил Свиридов и скривил рот в насмешливой улыбке, потому что именно в этот момент валяющийся в бассейне и сучащий короткими пухлыми ножками толстяк попытался было подняться, ухватившись за грудь наклонившейся к нему Светы, но тут же покатился обратно: девушка взвизгнула и отпрянула, и ее мокрый сосок выскользнул из толстых пальцев клиента. И тот сел в лужу – в прямом и переносном смысле.
Горин некоторое время рассматривал Влада, не выказывая ни удивления, ни испуга, а потом медленно произнес:
– Да, я узнал тебя. А как ты сюда прошел?
– Не знаю, – стараясь говорить беспечно, сказал Свиридов, – провел какой-то слабонервный шелупиздик. Говорит, что знает дом вдоль и поперек. Ну, он меня и провел.
– Какой… шелупиздик? – произнес Горин, и его лицо приняло злобное выражение.
– Да он там, у лестницы, валяется. Идите посмотрите.
Вся кровь отхлынула от лица Валентина Адамовича, когда он буквально прошипел, не отрывая холодного, режущего взгляда от Свиридова:
– Ва-ля-ет-ся? Да как ты посмел, падла…
– Да ничего с ним не случилось. Может, в штаны только немного напустил. Ну ничего, штанов у вас много. Выдадите ему новые.
Владимир сел на диван рядом с Гориным, стараясь не глядеть на расширенные глаза и белое лицо Натальи, и произнес:
– Я только на минутку, Валентин Адамович. Я хотел вас просить…
– Просить?!
– Я хотел бы вас просить, чтобы вы отдали распоряжение выпустить меня из вашего дома.
Смиренный тон, которым были сказаны – сыграны! – эти слова, немного остудил Горина. Он недоуменно сощурил глаза и сказал:
– Я смотрю, ты ловкий парень. Только непонятно: что тебе тут надо было?
– Да так… Просто пришел напомнить жене, чтобы она вовремя приходила домой и на работе, – при слове «работа» глаза Влада бешено сверкнули, – не задерживалась. Это как в байке: во сколько приличная девушка должна ложиться в постель? Ответ: в девять, потому что в одиннадцать она уже должна быть дома.
Барахтающийся в фонтане Нагога притих. Горин передернул плечами и уже совсем миролюбиво, с иронией сказал:
– Ты что такое говоришь? Какая еще жена?
– Да вот она сидит, – сказал Владимир и указал пальцем на Наташу, внезапно оскорбленно выпрямившуюся и выставившую на всеобщее обозрение грудь. В ее горле что-то хрипнуло, когда она откинула голову назад и тихо произнесла:
– А показывать пальцем, Володенька, некультурно.
– Зато у тебя культура на высоте, – отозвался он, потом встал, повернулся к ней спиной и через плечо бросил:
– Был бы Отелло, как меня недавно твой папаша величал, пристрелил бы к чертовой матери. А так – рук марать о тебя не хочется. Сука…
Наташа захлебнулась. Валентин Адамыч как-то странно ухмыльнулся, накинул рубашку, застегнул брюки и бросил Свиридову:
– А ну-ка пойдем. Пойдем, провожу тебя до выхода. А то ведь не выпустят. Хотя как сказать… Может, и смог бы ты выйти. Осрамились, падлы. Всех разгоню к ебеням, уродов!
– Не надо их разгонять, Валентин Адамыч, – буркнул Свиридов. – Все-таки как-никак мои коллеги. Тем более что сегодня на вахте мой друг Афанасий Фокин. Он уже немного получил… От меня.
Горин пристально посмотрел на Влада и выговорил:
– Опасный ты человек. Очень опасный. Я чую. У меня нюх на таких людей. Непонятно только, что ты до сих пор в рядовых охранниках делаешь. Или ты не всегда был рядовым охранником? – Тяжелый взгляд его оливковых глаз скользнул по лицу Свиридова.
Влад ответил:
– Не всегда.
Горин раздвинул губы в жесткой волчьей ухмылке:
– Значит, вот эта, с которой я… она твоя жена?
– Жена.
– Понятно, – снова повторил Горин. – Понятно.
– Ничего-то тебе не понятно, – процедил Свиридов, глядя исподлобья, и внезапно почувствовал, что его продрало необоримое, до судороги, до чесотки в ладонях желание убить этого человека. Горин был мускулистым и поджарым, но Свиридов не сомневался, что без особого труда справится с ним, а потом уложит и подбежавшую охрану. Искушение было велико, и Влад, борясь с ним, процедил:
– Откуда она здесь?
– Я заказал. Откуда ж я знаю, что в агентстве семейные работают? Так что ты на меня, братан, зла не держи, – добавил он со снисходительным сочувствием, к которому примешивались презрительные нотки: дескать, разгневалась Моська на слона, на него, вора в законе Багра!
– Какое агентство-то? – спросил Свиридов.
– «Анелла».
Свиридов почувствовал, как у него сухо перехватило горло, словно туда загнали массивный шершавый ком.
– Како-о-ое?
– «Анелла». А что, вполне приличное агентство, – отозвался Багор. – Ты что всполохнулся-то так? Ладно, пойдем я тебя до ворот провожу. Хотя, если хочешь, могу выдать тебе твою-то.
– Спасибо за доброту и щедрость, – процедил Владимир сквозь зубы. – Не надо. На чем ее сюда привезли, на том пусть и увозят. Она же, как-никак, при исполнении.
Горин посмотрел на него взглядом, не лишенным уважения, и бросил коротко:
– Нормальный ход.
У ворот они застали очухавшегося Афанасия, который шарил по кустам, тщась найти куда-то завалившийся мобильник. Он выронил его в траву, когда получил от Свиридова дружеский тычок в основание черепа.
– Че, Фокин, прошляпил дружка-то? – весело спросил у него Валентин Адамович. – Забавный он парень. Ладно. Прохладно что-то. Пойду я в дом. А ты, – он повернулся к Свиридову, – молодец. Не был бы молодцом, велел бы тебя пристрелить.
И, не дав Владу сказать ни слова, повернулся и исчез в темноте.
– Неизвестно, кто кого пристрелил бы… – пробормотал Влад. – Слышь, Афоня?