- Чего это вы делаете по ночам?
Резинкин запел заранее заготовленную оперу:
- Товарищ майор, мы это, товарищ майор, - он переминался с ноги на ногу, как будто у него что-то между ног чесалось, - вы понимаете, у нас там производитель для Шпындрюка, ну, для главы района.
- Я знаю, кто такой Шпындрюк, - перебил сурово майор. - И кого Шпындрюк вместе с этим производителем должен на свет производить? - спросил начальник штаба, пиная начищенным ботинком ручку носилок.
- Да это, понимаете ли, - продолжал Резинкин, глядя то на Мудрецкого, то на начальника штаба, - там хряк здоровый, так он, это самое, ночи сейчас не очень теплые, август, приболел немного, а с ветеринаром консультировались, и он попросил принести свину травки, чтоб тот подлечился.
Простаков, слушая эти бредни, ощутил, как у него на голове шевелятся едва-едва отросшие после стрижки волосы. И надо же, как врет-то складно.
- Вот нам и пришлось, товарищ майор, посреди ночи идти быстро траву драть.
- А че ж так ходили далеко? Че, ближе нигде не было, что ли?
- Так, товарищ майор, точно помню, что около заборчика части травы много. К тому же траву-то мы подергали, и, глядишь, все почище стало.
- Да, лейтенант, - обратился Холодец к Мудрецкому. - Вы действительно там субботник проведите, за забором-то. Всю траву уберите, и чтоб порядочек там был, а то никак вот что-то у нас руки не доходят. Пустырь, понимаешь, бурьян развели. Займитесь этим.
- Есть, товарищ майор, - подал голос Мудрецкий.
Ему кроме как о пустыре и о сорной травке думать не о чем. Сказали - надо делать.
- Ну пропусков у вас, конечно, нет? - обрадовался майор и подмигнул Казаряну.
- А почему нет? - замычал обиженно Простаков. - Все у нас есть.
Пропуска они изъяли у Сизова и Ануфриева. Они-то им зачем? Они сами теперь не ходят, их теперь носить приходится.
- Вот, товарищ майор.
Не став глядеть в бумажки, офицер развернулся.
- Патруль, за мной. Лейтенант тоже. Ищем, ищем.
Ашот, пораженный такой ладной брехней, выставил Резинкину вверх большой палец и удовлетворенно покачал головой.
- Красавец, - прошептал он.
Развернувшись, следуя за офицерами, патруль успел сделать шагов пять, как вдруг на носилках кто-то чихнул.
- Сизов - придурок, - выругался Резинкин.
Тем временем здоровый Простаков нашелся и стал вытирать рукой под носом.
- Извините, черт, у меня на траву аллергия. Знаете, болезнь такая.
Майор обернулся, усмехнулся и пошел дальше.
- Несите давайте траву свинье, а то сдохнет, - говорил он на ходу, не оборачиваясь и все дальше удаляясь.
- Пронесло, а? - не поверил сам себе Резинкин.
- Чего ж пронесло-то? Еще ведь один рейс. Но врал ты складно. Как думаешь, на самом деле свинья будет эту траву-то есть?
- Откуда я знаю? Хорошо, что вот Холодец - он не колхозник, тоже ни фига не разбирается. Вот корова стала бы эту траву есть, а свинья - не знаю.
- И я не знаю, - пожал могучими плечами Простаков, хватаясь за носилки. - Пошли, нам еще далеко топать.
* * *
Сидя на втором этаже, в кабинете начальника штаба батальона, медсестра, всхлипывая, пересматривала личные дела с фотографиями. Она просмотрела все имеющиеся фото один раз и опознала Ануфриева. После этого с помощью Мудрецкого майор Холодец установил, что ближайший кореш у Ануфриева - Сизов. Найдя его фотографию, он предъявил ее Елизавете Дмитриевне, и она тут же опознала и второго солдата.
- Ну все, вычислили, - улыбнулся Холодец, откидываясь на стуле и потягиваясь. - Эти придурки сейчас свинарник строят.
Он поглядел на часы, было три часа ночи.
- Постойте, - Мудрецкий вскочил со своего места, - так эти, с носилками, что мы видели, они же тоже на этом свинарнике работают. И куча травы…
Холодец понял, что, не догадавшись пошурудить в наваленной на носилках куче, он здорово облажался.
- Ничего, второго явно не успели перенести. Не может быть, времени не хватит.
Майор никак не думал, что, перебравшись через дорогу и оставив бесчувственного Валетова и Сизова, Простаков с Резиной быстренько вернулись за вторым наркотом, валявшимся рядом с забором части. Перетащив и его, немного отдышались.
- Че теперь? - не унимался Витек.
- Че-че, - бубнил здоровяк, - сейчас передохнем и дальше потащим.
- Ведь она могла этих, - он попинал ногами валявшихся на земле наркоманов, - запомнить. Я даже больше чем уверен, что она их запомнила.
- И чего мы теперь делать будем?
- Тащить, здоровый, тащить! Я уже себе все руки оттянул, - жаловался Виктор. - Давай вначале одного Фрола отнесем, а потом за этими вернемся. Кто их тут найдет-то? - Он посмотрел на часы. - Четвертый час утра.
Простаков поднялся, вышел из палисадничка, где они укрылись, и вернулся обратно в темноту.
- Да, рассвет виден. Заря скоро займется. Уже в половине пятого начнут коров выгонять. Тут же стадо есть.
- Знаю я про стадо, - выругался Резинкин, поднимаясь. - Блин, уроды. Таскай их тут туда-сюда. Они наширялись, им по кайфу.
- Э, мужики, - застонал Ануфриев. - Че за фигня? Где я?
- Ты в дерьме по уши, - отозвался Простаков.
- В дерьме? - переспросил Ануфриев.
Гулливер подошел и оторвал дембеля от земли, схватив его за грудки. Тот болтался, словно шнурок в умелых руках фокусника. Казалось, Простаков может легким движением руки завязать этого наркота в узел.
- Ты сможешь идти?
- Базарю, - отозвался Ануфриев, - я даже могу лететь. Сейчас Сизов дунет сзади, и я полечу. Сизов!
Но до своего товарища Ануфриеву докликаться не удалось. Его кореш лежал в беспамятстве и не хотел не то что шевелиться, даже немного погундеть.
Теперь они не могли нести одного Валетова к стройке, так как этот полоумный мог забрести куда-нибудь и натворить дел. Сейчас весь поселок полон патрулей, и шансов у них пробраться не так уж много.
- А че здесь травы столько? - дурным голосом спросил дембель.
- А то, - грубанул Простаков, - что ты, придурок, обкололся прямо у забора части. Зачем еще медсестру глушанули?
- Кого глушанули? Че ты несешь? - Ануфриев сидел на земле, обхватив голову руками.
- Хорош базарить, - подвел итог Простаков, подхватывая Ануфриева на руки и перекидывая его через плечо вниз головой. - Давай, Витек, иди впереди, свети фонарем. Я потащу этого. С носилками мы будем долго перебираться.
Нести бормочущее тело было нелегко, но Алексей старался не просто идти, а бежать с бараньим весом на плечах.