- А-а, это… - заулыбался Леха, - это… товарищ майор, мы вчера… в одну игру играли… - бормотал он еще не размятым языком. - Я был Карабас-Барабас… А эти вот… двое: один был Буратино, а другой - Пьеро. А Мальвины с Артемоном нету. Артемон сейчас Мальвину в деревне Сизое… того этого, - Простаков показал соответствующий жест.
- Снимай! - орал Холодец.
От этих воплей очнулся висящий на суку Валетов и жалобно попросил:
- Да, Леша, ты сними, а то… руки затекли. Китель в подмышке тянет - пошевелиться невозможно. И ноги затекли… и голова…
Балчу тоже проснулся, открыл глаза и вскрикнул, увидев под собой качающуюся землю.
- Бля, ух! - возбужденно орал он. - А я думал, я лечу куда-то!
Мудрецкий проснулся, увидел разборку, которая началась около двух сосен, и поспешил туда же.
Когда он подходил, с сука снимали офигевшего Балчу.
- Быстро построились! - рявкнул Холодец.
Подошел Мудрецкий и положил руку майору на погон.
- Извините, товарищ дорогой, начальник штаба наш родной, ой… стихи. Вы тут никто, я сам справлюсь со всем взводом. Становись! - заорал лейтенант, и люди, ощущая в теле большой сушняк, прикладывались к фляжке с водой и одновременно кое-как выстраивались в нечто похожее на воинское подразделение.
* * *
Пасмурно. С неба льет настоящий ливень, все быстро промокли до нитки, и кое-кого уже начало знобить. Лейтенант глядел на распухших своих подопечных, и серьезные наполеоновские планы бродили у него в голове.
- Товарищи солдаты! - выкрикнул он.
Холодец попытался вмешаться со своими криками «Прекратите!», но Простаков вместе с дембелями подошел и посадил товарища майора на его рацию, пригрозив при этом прикрутить его ремнями к этому железному ящику, если он еще скажет хоть одно слово.
Видя, что люди все пьяные, Холодец оставил свои бесполезные попытки вмешаться в происходящее. Но однажды не утерпел и вскочил со своей рации, и после этого он на самом деле был прикручен к ней ремнями.
После этого лейтенант снова обратился к подчиненным.
- Товарищи солдаты, - начал он, размахивая под дождем веточкой с листочками, как бы отгоняя комаров.
- Насекомых нет, - подсказал Резинкин, стоя почти напротив лейтенанта.
- Чего? - не понял Мудрецкий, расхлестывая летящие сверху капли.
- Насекомых нет.
- А, да. Привычка. - Мудрецкий отбросил веточку в сторону. - Итак, у нас жрачки не осталось. Наши вещмешки пустые, животы тоже. Вчерашний вечер можете считать моими проводами в Чечню. А сейчас я заявляю следующее: нашим командованием, - он посмотрел в сторону сидящего прикрученного к рации Холодца, - мы поставлены в плохое положение. Я бы сказал, в положение раком. Поэтому нам ничего не остается, как взять ситуацию в свои руки для того, чтобы больше никогда не испытывать мучительное чувство голода. Ставлю задачу: переправиться через реку в деревню Сизое, войти в каждый дом, забрать все съестное и вернуться на базу. В случае оказания сопротивления всех дееспособных людей нейтрализовывать привязыванием их к кроватям собственными простынями.
- Это ж бандитизм! - взревел Холодец.
Но никто его и слушать не думал. Против такого у Мудрецкого был готов весомый аргумент.
- Впереди еще десять дней, а армия не может оставаться недееспособной из-за того, что она не получает достаточного количества жиров, белков и углеводов, в общем, жрачки. Как говорил Наполеон Бонапарт, народ, который не хочет кормить свою армию, скоро и сам жрать ничего не будет, потому что у него все чужие отберут.
* * *
Во время переправы холодная вода, которая даже летом не прогревалась достаточно хорошо в быстрой Ершистой, несколько освежила головы.
Взвод, чавкая сапогами по быстро размокшей дороге, подошел к крайнему дому. Людей на улице не было, все попрятались по избам, пережидая непогоду.
- Коров попастись в поле отправили, - пробурчал знающий деревенскую жизнь Баба Варя, тем самым давая толчок к действиям лейтенанта.
- Так, разбились на группы по три человека и заходим в каждый дом. Вежливо, - лейтенант уже понял, что его речь на поляне была слишком агрессивной, - вежливо просим покушать. Стучим во все калитки одновременно.
Солдаты начали растягиваться по улице, из некоторых домов на крыльцо стали выбегать бабульки, которые еще не забыли лихую годину, а кроме них и люди помоложе, а также такие вот, как подружка Света, гостившая у бабки в летний период, отпускники, - все глазели на нагрянувших солдат.
- А что случилось-то? - наконец выкрикнула одна бабка.
Солдаты молча топали и занимали свои позиции около каждого дома.
- Че, может, каких бандитов ловите?
- Ты че, Матрена! - орала ей соседка с противоположной стороны. - У них оружия-то нет, смотри, все замызганные!
И тут Простаков, не зная, что на него нашло в тот момент, выкрикнул:
- Война!
Это слово облетело всю улицу, народ был простой, и, в общем-то, иногда и пошутить можно, но сейчас это выглядело очень-очень мрачно.
Мудрецкий махнул рукой, и солдаты начали стучать в калитки. Люди, спеша, открывали им и, тараща глаза, переспрашивали: «Что, неужели война? С кем война-то?»
Мудрецкий глянул на часы. Ага, пятнадцать минут восьмого.
- В восемь по телевизору и по радио будет сделано официальное сообщение. На нас напали Европа и Америка, а также и Китай.
Пузатый мужик, вышедший в белой майке и в синем трико на высокое крыльцо в потертых тапочках, заорал в ответ:
- Кто ж тогда на нас не напал?! Народ, дайте солдатам пожрать! - После чего скрылся в доме и сам вынес зашедшим к нему буханку хлеба и шматок сала.
Люди начали снабжать попрошаек продуктами, приговаривая, что правители довели армию до попрошайничества.
Только одна женщина, выбежав на дорогу, начала кричать, что нефиг им давать, потому как «эти сволочи» - при этом она материлась безбожно - украли у нее корову, а сейчас еще зашли в их деревню и забирают последнее.
Видать, эту бабу не очень любили и с укором отвечали, чтобы она постыдилась, а другие предлагали под смех пожить с этими солдатами в лесу.
Таким образом, вместо бесчинств и пьяных безобразий в деревне Сизое солдаты спокойно набили вещмешки провизией, чего теперь уж точно должно было хватить до конца их мытарств по местным лесам.
Довольные солдаты вернулись обратно на поляну, где под дождем, привязанный к рации, сидел злой Холодец. Его отвязали и предоставили свободу действий. Он хотел было куда-то пойти, но, опомнившись, передумал, так как с деньгами у него, видать, было не очень, а добраться до первого милиционера он очень быстро-то не сможет. А здесь еще и мешки со жрачкой. Куда идти-то? В деревню, может, податься, оттуда как-нибудь до поселка, от поселка до города. И оставить этих без присмотра? Ну нет. Комбат ему не простит такое.