– Совершеннейшая правда, Ксения Георгиевна! – подтвердил я. – Но вы можете подумать, что мне нужно рублей сто, а мне нужно гораздо больше. Вы как-то обмолвились, что делаете накопления, покупая доллары…

– А что остается делать? – перебила меня старуха. – Ведь наши деньги как вода, Володя!

– Я пришел к тому же выводу, Ксения Георгиевна, – сказал я. – Поэтому хочу попросить у вас взаймы тысячу долларов. Скоро отдать не обещаю, но буду прикладывать к этому все усилия!

Не знаю, что ожидала услышать от меня Ксения Георгиевна, но на лице ее появилось явное облегчение.

– Тысяча у меня есть! – довольно заявила она. – Разумеется, я вам ее одолжу, Володя! И не думайте о том, чтобы срочно ее вернуть. Куда старым людям деньги! Только если не дай бог помирать соберусь… Но этого я пока делать не собираюсь! – с хитрой усмешкой заключила она.

Затем она с великой торжественностью направилась к шкафу и достала оттуда шкатулку, в которой хранила свои капиталы. Часть капиталов перекочевала в мои руки, после чего мы расстались чрезвычайно довольные друг другом.

Еще проще обстояло дело с изъятием собственных накоплений – они у меня хранились без затей, просто в ящике письменного стола. Набив карманы деньгами, я вернулся к Марине. По-видимому, все было написано у меня на лице – она даже не стала ни о чем спрашивать, а лишь критически хмыкнула и завела мотор.

– Ну что, поедем ко мне? – спросила она немного погодя. – Как я понимаю, пути к отступлению отрезаны?

– Полагаю, что так, – ответил я непреклонно. – Сейчас мы сложим вместе все деньги и подготовим тебя к завтрашней госпитализации.

– Но я еще даже не договорилась на работе! – напомнила Марина. – Может быть, меня еще не отпустят…

– Не представляю, чтобы такой женщине могли отказать, – возразил я. – Такое может произойти только в том случае, если учреждение возглавляет тоже женщина. Но ведь в твоем случае это не так?

– О господи! – с шутливой досадой воскликнула Марина. – Как тебе хочется заточить меня куда-нибудь подальше! Но молчу! Я уже поняла, что если попадешь в поле профессиональной деятельности врача, то уже не вырвешься!

– Ты рассуждаешь, как мой приятель Чехов, – проворчал я. – Он тоже уверен, что врачебная профессия лишняя и даже вредная. Однако что нам делать, если вы ее упраздните? Мы ведь тоже хотим кушать…

– Ну, у некоторых имеется запасная профессия! – со смешком заметила Марина.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно осведомился я.

Марина повернулась и посмотрела на меня коротким лукавым взглядом.

– Если ты вспомнишь детали собственной биографии, – сказала она, – то поймешь, что я имею в виду непризнанных сыщиков!

Глава 2

Клиника располагалась едва ли не в самом конце Измайловского проспекта и в некотором отдалении от проезжей трассы. Ее силуэт как бы угадывался сквозь золотую пену осеннего парка. Впрочем, до самых ворот был уложен вполне приличный асфальт, и, свернув на него, мы вскоре могли рассмотреть здание более подробно.

Это было солидное двухэтажное строение, сложенное из красного и белого кирпича. По прихоти архитектора оно чем-то отдаленно напоминало крепость, что, может быть, было оправданно, учитывая, в каком глухом уголке находилась клиника.

Мы с Мариной вышли из такси и достали из багажника вещи.

– Вас ждать? – поинтересовался водитель, меланхоличный кудрявый парень.

– Не стоит, – ответил я решительно. – В крайнем случае, мы как-нибудь доберемся…

Водитель кивнул и развернул машину. Мы некоторое время стояли молча, глядя, как исчезает за деревьями желтая «Волга», а потом направились к дверям клиники.

Территория была обнесена невысоким забором из красного кирпича. По всему периметру здания возвышались пожелтевшие клены, оставляя открытым только фасад. Вероятно, эти деревья росли здесь уже давно и были намеренно сохранены, когда на месте клиники еще только расчищалась стройплощадка. Все остальное пространство двора было покрыто ровным слоем асфальта, усыпанного теперь золотыми листьями. Прямо за забором начинался лесопарк, и в тишине было слышно, как шумит ветер в кронах деревьев. Место было весьма поэтическое.

– Можно считать, что ты попала в санаторий, – сказал я Марине.

– Да, здесь хорошо! – ответила она, одобрительно глядя по сторонам. – Но как-то пустынно, ты не находишь?

– Сейчас утро, – напомнил я. – Все заняты делом. Зато в хорошую погоду здесь можно, наверное, совершать прогулки по лесу, грибы собирать…

– Не думаю, чтобы пациенты этой клиники шлялись по лесу, – заметила Марина. – По-моему, они должны вести более замкнутый образ жизни.

Мы поднялись по ступеням и вошли в холл. Здесь было просторно и чисто. Стены украшало панно, в несколько стилизованном виде изображавшее гибкие женские фигуры. Видимо, оно символизировало красоту человеческого тела, возвращение которой обещало учреждение. Мест для сидения в холле не было, а стоял только небольшой столик с телефоном и стул, на котором сидела молодая женщина в белом халате. Увидев нас, она поспешила нам навстречу. Я обратил внимание, как тщательно подогнан по фигуре ее халат. Увы, это печальная закономерность – белые халаты в частных клиниках сидят на сотрудниках гораздо элегантнее, чем в государственных, и пуговицы на них пришиты одинаковые и не поврежденные адским жаром стерилизатора.

– Добро пожаловать! – медовым голосом произнесла девушка, но ее черные глаза обшаривали нас сосредоточенно и строго. Она явно старалась сообразить, кто мы – пациенты, просто гости или не дай бог комиссия. – Вы чего-то хотели? Может быть, я могу вам помочь?

– Ну разумеется, хотели, – с усмешкой сказала Марина, которую раздражала преувеличенная имитация внимания. – Не погреться же мы зашли… – Она достала направление, выписанное Заболоцким, и протянула его девушке.

Та, нахмурив брови, пробежала текст глазами и с прежней интонацией произнесла:

– Прошу извинить, в настоящий момент все врачи заняты, и придется подождать. У нас принято, что Михал Михалыч лично беседует с каждым новым пациентом… Он скоро освободится, а пока пройдите, пожалуйста, со мной – я провожу вас в комнату для посетителей. Там вам будет удобно.

Все это произносилось мягким, любезным голосом, но очень смахивало на хорошо затверженный урок. Я подумал, что, наверное, эта девочка и в самом деле заучивала наизусть эти непривычные для нее формулы вежливости, старательно морща лобик и сокрушенно вздыхая.

Впрочем, комната для посетителей оказалась очень удобной и спокойной. Она была обставлена мягкой мебелью и украшена со вкусом подобранными пейзажами – картины причем были не репродукциями, а подлинниками. В углу стоял большой телевизор «Сони», а на столике из толстого стекла лежал ворох глянцевых журналов, среди которых преобладали рекламные проспекты косметологических фирм.