После этого мы на протяжении двух недель каждую ночь видел огни на пирамиде и слышали странные звуки. Первые три ночи огни горели на вершине пирамиды, там, где находился алтарь с пауком. И звуки доносились оттуда же. Потом огни и звуки начали перемещаться по внутренним помещениям храма. Как я уже говорил, свет и свежий воздух проникают в пирамиду через сложную систему скрытых проемов. С земли они не видны. Но отсветы огней, горящих в помещениях, в которые они вели, ночью были видны отчетливо. А завывания и стоны становились несколько приглушенными, но от этого делались еще более зловещими. Честное слово, даже мне, хотя я и не верю ни в какую чертовщину, порой становилось от них не по себе. Днем тощая фигура Гюнтера Зунна несколько раз появлялась на открытых площадках, эдаких квадратных балкончиках без ограждения, имевшихся на всех четырех сторонах пирамиды и расположенных на разной высоте. Он стоял молча на самом краю, смотрел в небо и делал какието таинственные пассы.
Ясно было, что Гюнтер Зунн занимается какими-то своими оккультными опытами. Но мне-то что за дело до этого? Я в эту чепуху не верил никогда. И не собирался начинать верить только из-за того, что какой-то чокнутый немец решил пообщаться с древними богами, обитающими в Храме Паука.
За две недели сам Зунн ни разу не покинул пирамиду. Его подручные приходили в лагерь, чтобы взять еду или что-то из вещей. Время от времени они просили носильщиков поднять наверх очередной ящик. Те из местных, кто были возле алтаря, рассказывали, что в ящиках, которые привез с собой Зунн, находились разные приборы. Назначения их они не знали, поэтому и не понимали, зачем они нужны Зунну и что он с ними делает. Видели только, что работают приборы от переносного генератора.
Спустя неделю Зунн неожиданно позвал меня и попросил показать вход в подземелье. Меня это удивило, поскольку я Зунну о подземелье ничего не говорил. Откуда же он узнал о его существовании? Понимаете, он не спросил у меня, есть ли в Храме Паука подземелье и не знаю ли я, как туда попасть. Он говорил так, будто точно знал, что подземелье существует и что мне известно его местонахождение.
Я показал им вход в подземную часть храма. Туристам эта часть маршрута особенно нравилась. Под Храмом Паука на глубине пятнадцати метров расположен сводчатый туннель протяженностью около ста двадцати метров. По всей видимости, он имел какое-то ритуальное значение. Стены туннеля украшены символами, которые, как можно догадаться, говорят о том, что это дорога к потустороннему миру. И это действительно так, поскольку в одном конце туннеля находятся погребальные камеры. Противоположный конец закупорен земляной пробкой. Археологи из второй экспедиции начинали копать в той стороне, но не добились никаких результатов. Только выяснили, что каменная облицовка свода туннеля под пробкой не нарушена. То есть земляная пробка не явилась результатом обвала. Создавалось впечатление, что ее сюда втолкнули с противоположного конца. Так что, куда тянется этот туннель, до сих пор никому не известно.
Спустившись в подземелье, Зунн начал изучать рисунки на стенах. Особенно его почему-то заинтересовало фантастическое существо с телом человека, с длинным, как у ящерицы, хвостом и рыбьей головой. Рассматривая его, Зунн делал какие-то замечания по-немецки, а один из его ассистентов записывал его слова в блокнот. Затем они направились в ту сторону, где проход был завален землей. Погребальные камеры, которым обычные туристы уделяют особое внимание, этих совершенно не интересовали.
Вскоре Зунн потребовал, чтобы в подземелье спустили его приборы и генератор, от которого их можно было бы запитать. А на следующий день к нам в лагерь пришел один из помощников Зунна и сказал, что нужны землекопы. За отдельную плату, разумеется. Согласились все, не раздумывая. Я в том числе. Что толку просто так у костра сидеть, если можно еще денег заработать? Оказалось, что у Зунна и лопаты припасены. Короткие такие саперные лопатки. Однако проблема заключалась в том, что размеры прохода позволяли одновременно копать только троим. Так что работать решили посменно.
Первая смена отработала свои два часа и уступила место другой, в которой работал и я. Землю мы просто откидывали подальше назад, поскольку длина прохода это позволяла. Конечно, если бы толщина земляной пробки оказалась большой, нам пришлось бы поднимать землю наверх. Но пока мы обходилось без этого. Те, кто работали до нас, прорыли проход примерно на два метра вперед. И теперь мы воочию могли убедиться в том, что стены и потолок не повреждены. Поскольку совершенно непонятно было, откуда здесь взялась эта земля, то и невозможно было даже предположить, как долго нам предстояло копать. И где мы окажемся, когда пророем-таки проход. Зунн если и знал ответы на эти вопросы, то нам ничего не говорил. А нам до этого, честно говоря, и не было особого дела. Мы согласны были сколь угодно долго лопатить землю по прихоти чокнутого боливийского немца. Благо он за это платил.
Так вот, наша смена только принялась за работу, как под лопатой одного из нас что-то хрустнуло. Он посильнее ковырнул землю, и на пол упала половина сломанной бедренной кости. Человеческой – в этом не было сомнений. Зунн, наблюдавший за работой, тут же откинул кость ногой и велел продолжать. Мы продолжили. И вскоре отрыли еще несколько человеческих костей. Все переломанные. Затем – раздавленную грудную клетку. И наконец – череп.
Из всех человеческих останков именно череп производит самое отталкивающее и одновременно завораживающее впечатление. Особенно на того, кто выкапывает его из земли. Череп, который мы откопали, ничем не отличался от сотен и тысяч других, вырытых известными археологами и безвестными грабителями могил. За исключением одного – во лбу у него имелось ровное, круглое отверстие, такого размера, что палец не просунешь. У меня сразу появилась мысль, что это пулевое отверстие. Какого черта, тут же одернул я сам себя, это древний храм и такие же древние кости. А у майя, как известно, не было огнестрельного оружия. И все же я поднял череп и перевернул его. Если во лбу было входное пулевое отверстие, значит, на затылке должно находиться выходное. Но его там не было. Тогда я встряхнул череп и отчетливо услышал, как внутри что-то брякнуло. Конечно, это мог оказаться камушек, провалившийся в череп через отверстие во лбу. Но с таким же успехом это могла быть и пуля, проделавшая в нем это отверстие. Честное слово, мне сделалось не по себе. Вернее, я вдруг жутко испугался. Как я уже говорил, я не верю во всякую чертовщину и мистику. Поэтому мне требовалось четкое и ясное объяснение, как в подземелье древнего храма мог оказаться человеческий череп с пулей внутри. Такого объяснения у меня не было. У меня вообще не было никакого объяснения. Пусть даже самого дикого и безумного. Зато у меня было ощущение, будто я повис в пустоте, в абсолютной, всеобъемлющей, первозданной пустоте, и с каким бы отчаянием я ни дергал руками-ногами, с места мне не сдвинуться. Никогда. По той простой причине, что движение, как известно, штука относительная, а вокруг меня не было никаких ориентиров, относительно которых я бы мог совершать свое движение. Значит, я обречен на вечное неподвижное пребывание в абсолютной пустоте… Жуткое, скажу я вам, чувство.
Мне на помощь подоспел Зунн. Он выхватил у меня из рук череп и потребовал, чтобы мы продолжили работу. Но тут уж мои напарники наотрез отказались снова брать в руки лопаты. И мне из солидарности с ними тоже пришлось отказаться. А после того, как мы рассказали о костях, найденных в земле, остальным нанятым Зунном носильщикам, те тоже отказались спускаться в подземелье. Индейцы киче очень суеверны и считают, что ни в коем случае нельзя тревожить останки погребенных, иначе можно накликать на себя беду. У них есть древнее предание о том, что в эпоху Тьмы, когда не было ни Солнца, ни Луны, люди жили в подземных пещерах, прячась там от стихийных бедствий, следовавших на Земле одно за другим. Попали они в эти пещеры, попросив помощи у муравьев, которые и показали им проход в убежище. Вот люди и решили, что под Храмом Паука расположена одна из таких пещер. Ну, а поскольку паук является символом храма, значит, именно он помог нашим давним предкам скрыться под землей, и он же теперь охраняет их вечный покой. Значит, ежели что, отвечать придется перед ним. Ну, а связываться с пауком, понятное дело, желания ни у кого не было. Паук – это ведь тебе не муравей. Поэтому, несмотря на самые щедрые посулы помощников Зунна, индейцы наотрез отказались продолжать раскапывать туннель.