– В каком году ты уволился из легиона? – спросил Камохин.

– В начале четырнадцатого.

– И сразу попал в ЦИК?

– Почти. Три месяца отработал в частной охранной фирме. А потом один знакомый рассказал мне о наборе в службу охраны Центра Изучения Катастроф. – Брейгель улыбнулся, на этот раз в своей обычной манере, весело и немного лукаво. – Я честно прошел по конкурсу.

– А когда ты занимался бизнесом, ты не был знаком с Кирсановым? – поинтересовался Осипов.

– Встречались несколько раз на различных официальных и полуофициальных мероприятиях, – кивнул Брейгель. – Но друзьями не были. Вместе на яхте не катались и в теннис не играли. Да и наши бизнес-интересы лежали в совершенно разных плоскостях… Хотя поначалу я побаивался, что при встрече он меня признает. Но, видимо, пять лет в Иностранном легионе чего-то да стоят. Кирсанов меня не узнал… Конечно, он мог только сделать вид, что никогда прежде со мной не встречался… Только зачем ему это нужно?

– В самом деле, зачем? – пожал плечами Камохин. – Не думаю, что он вообще особо присматривается к тем, кто на него работает. Для этого у него есть менеджеры по кадрам.

– Да, мое настоящее имя… – начал было квестер.

– А вот это уже никого не интересует! – решительно перебил его Орсон. – Решил быть фламандцем – так будь им!.. Кстати, тебе это идет. Да и к имени твоему мы уже привыкли. Скажешь другое – будем постоянно путаться. Я прав? – посмотрел он на остальных.

– А что стало с теми, кто отобрал у тебя бизнес? – спросил Осипов.

– Что с ними могло стать? – непонимающе пожал плечами Брейгель. – До последнего сидели в Кремле.

Пока он не утонул.

– Что они делали в Кремле? – непонимающе наморщил лоб Орсон.

Вопрос был настолько наивный, что никто даже не попытался на него ответить.

Ну, в самом деле, как объяснить человеку, не освоившему двоемыслие, что черное – это белое? Война – это мир? Свобода – это рабство? А незнание – сила?

Да и стыдно было признаваться в том, что все это приходилось молча терпеть.

Глава 45

К утру индейцы точно подсчитали, что за ночь было убито сто пятьдесят три чупакабры.

Что и говорить, число впечатляющее.

– Я даже и не думал, что их так много, – сказал Орсон.

Алькальд же торжественно провозгласил наступающий новый день официальным праздником Сан-Хуан-Ла-Харосы – Днем Чупакабры. Отмечать который надлежало ежегодно. Жечь костры, носить тыквы на палках и танцевать в костюмах из пальмовых листьев.

– Здорово! – радостно шепнул на ухо оказавшемуся рядом с ним Брейгелю Эстебан. – Дополнительная завлекаловка для туристов!

– Согласен, – кивнул теперь уже не фламандец. – Я бы не отказался посмотреть, как празднуют День Чупакабры.

– Уж что-что, а праздновать мы умеем! – подмигнул Эстебан. – Вечером сам увидишь!

– Вечером? – Брейгель быстро прикинул в уме, во что может вылиться всенощное празднество. – Мы собирались завтра отправиться в путь.

– Ничего не выйдет, – уверенно покачал головой Эстебан. – Вас просто не отпустят.

И в этом он, пожалуй, был прав.

Местные жители были в неописуемом восторге от победы, одержанной над летающими чудовищами. Но при этом не забывали, кому они ей обязаны. Каждый считал своим долгом подойти к кому-нибудь из русских, каковым, невзирая на национальность, являлся для них и англичанин, чтобы пожать руку и произнести несколько благодарственных слов. На испанском, разумеется. Хотя и непонятно, а все равно понятно.

Однако дело было еще не закончено. Женщины могли уже начать подготовку к празднеству, а охотники, прежде чем переходить к застолью и танцам, должны были отыскать и уничтожить гнездовье чупакабр. Крис Орсон осмотрел бо́льшую часть убитых кровопийц и удостоверился, что все они лишены каких-либо половых признаков. Следовательно, он был прав в своих выводах о том, что в гнездовье чупакабр плодоносила матка. А это, в свою очередь, означало, что если оставить гнездовье целым, то чупакабрам потребуется не так много времени для того, чтобы восстановить свое поголовье.

Три раненые чупакабры были оставлены в живых для того, чтобы они указали путь к гнездовью. Камохин, Брейгель и местный кузнец и член городского совета Лукас быстро соорудили приспособление вроде того, что в былые времена использовали китобои, чтобы не дать уйти загарпуненному киту. К концу линя, тянущегося от всаженного в тушу кита гарпуна, китобои привязывали большую пустую бочку, которая оставалась на плаву, даже когда кит находился под водой. Для того чтобы не позволить чупакабре улететь, требовался обратный механизм, который не позволит крылатой твари высоко взлететь и набрать большую скорость. Первое, что приходило в голову, – привязать к чупакабре груз. Который будет тащиться по земле. Но такой механизм сработал бы на открытой местности. В сельве же веревка моментально запутается в ветках деревьев, и на этом все закончится. Поэтому наши естествоиспытатели решили пойти другим путем. Кожистая перепонка чупакабры растягивалась на двенадцати костяных распорках. Использовав обычные навесные замки как импровизированные наручники, кузнец соединил распорки попарно, что вдвое уменьшило маховую площадь перепонки. Однако оказалось, что в таком состоянии чупакабра вообще не способна подняться в воздух. Попытки подкинуть ее вверх также ни к чему не привели. Но после того, как два из шести замков были сняты, чупакабра смогла взлететь. И тяжело, неловко, переваливаясь с боку на бок, будто подстреленная утка, полетела в сторону леса. Вооружившись кто чем мог, охотники последовали за ней.

Едва долетев до первых высоких деревьев, чупакабра зацепилась за ветку, забралась поглубже в листву и там затихла.

– Чего это она? – спросил у Орсона Эстебан. – Отдыхает?

– Может, отдыхает. – Биолог сорвал зеленый стебелек и прикусил его зубами. – А может, решила там ночи дождаться.

– Так не пойдет! – недовольно покачал головой Эстебан.

– Это ты ей скажи, – взглядом указав на крону, в которой спряталась чупакабра, еще более недовольно буркнул англичанин.

Спустя полчаса всем стало ясно, что Орсон был прав – крылатая тварь не собирается лететь дальше при свете дня. Но дожидаться ночи не входило в планы охотников. Уже хотя бы потому, что вечером должно было начаться празднование первого Дня Чупакабры, и все они очень надеялись на него успеть. Индейцы принялись кричать, колотить палками по стволу дерева, на котором спряталась чупакабра, стучать железом по железу и в результате подняли такой гвалт, что распугали всех птиц и зверей на сотни метров вокруг. А проклятая тварь даже и не подумала выглянуть из своего укрытия. В крону дерева полетели камни и палки, но и это не помогло. Даже выстрелы из автомата не возымели никакого действия. Пришлось двум индейцам, привязав за спины багры, лезть на дерево, чтобы согнать тварь вручную.