Только вот от убежденности в этом людям по большому счету ни холодно ни жарко. С течением времени горечь разочарования только усугублялась. Понять суть происходящего и перестать «инопланетным микроскопом забивать земные гвозди» все никак не удавалось… Хотя забивать не перестали, что да то да. Какой же человек в здравом рассудке откажется от таких сокровищ, буквально свалившихся на голову с неба!..
В конце концов грянула беда. Будто специально, в качестве наглядной демонстрации для расслабившегося человечества, подзабывшего, что перспективы-то на самом деле не радужные. Разразилась еще одна суперкатастрофа, забравшая сотни тысяч жизней и оттяпавшая миллионы акров земли у нескольких штатов, окружавших один из округов отчуждения. Вот этот, американский.
С другими пораженными регионами тоже проблем хватало, но все же не до такой степени монстрических, как здесь. Столько жертв не унесла даже зона корейского Разлома, пресловутая «Три-Восемь», которая изначально доставляла больше всего «головной боли» и была самой крупной по размерам и наиболее странной по конфигурации, вытянутой вдоль нейтральной полосы на тридцать восьмой параллели, некогда разделявшей северную и южную части полуострова… Между прочим, о первой из обнаруженных чуждых ареальностей — той, что разверзлась прямо в одном из городов и его окрестностях и с которой, собственно, начиналось причащение человечества к осознанию Посещения, — по прошествии времени можно было уверенно делать вывод, что она оказалась наиболее «тихой» и «безопасной» из всех. Если такие характеристики вообще можно применить к Ареалам абнормальной природы. Хотя был период, когда Хармонтская не на шутку грозила нарастанием активности и возникновением новых необъяснимых явлений… но потом улеглось там как-то, «устаканилось».
В отличие от последней из обнаруженных.
Здесь, в США…
Вовремя не разведали, не распознали, что за жуткая напасть вызрела там, в закрытой, первоначально отчужденной зоне бывшего ядерного полигона в пустыне Невада. Угораздило же шестой отметине запределья «продырявить» наш мир именно там, где был активирован чуть ли не каждый второй из всех плутониевых и не только зарядов, которые взорвались на планете за всю историю ядерных испытаний. В самом горячем местечке на Земле…
Теперь здесь, в «лагере» неподалеку от внешней линии Периметра, можно было встретить кого угодно: и боевиков байкерских и прочих банд, пытающихся контролировать полосу вдоль границы с Ареалом, и наемников всех видов и мастей, и многоопытных сталкеров, которые охотились за предметами силы и всем прочим, что в этом Ареале представляло ценность и могло быть продано за деньги вне пределов отчужденной территории. И обычных охотников за мутантами, конечно.
Эти добытчики промышляли тем, что сдавали государству глаза убитых ими выродков. В качестве доказательства. Органы зрения подделать невозможно, и объем они занимают крохотный, не надорвешься. Ячейки консервирующего контейнера вмещают в себя до сотни пар. А в баксах — это хороший куш. Правительство исправно платило всем желающим очистить отчужденные земли от монстров, но успех от этой долговременной акции пока что был весьма сомнительным.
Те, кто хотел заработать еще больше, стремился добывать не только эти современные аналоги скальпов. И вот у таких охотников-за-силой начинались проблемы во взаимоотношениях с правительством и армией.
Вольные, независимые сталкеры, ищущие возможности подзаработать, облюбовали «1100», местное питейное заведение. Что имел в виду хозяин, называя свой кабак, дозу рентген или граммов водки на брата, для меня всегда оставалось загадкой, но бывал я здесь не раз, и бармен Антонио меня хорошо знал. Кроме выпивки, в заведении можно было решить почти любую сталкерскую проблему, и Антонио на этом здоровски регулярно зарабатывал.
При входе необходимо было сдавать оружие, вынужденное местное правило, и мы с полковником неохотно, но подчинились ему, старательно делая вид, что пришли сюда не вместе. Зайдя в просторный зал питейного заведения, расположенного в куполе, я осмотрел всех присутствующих и, не приметив ни одного знакомого, прошел дальше, поздороваться с барменом. Полковник тем временем занял свободный столик неподалеку от основного входа. К нему сразу же скользнула чернокожая девушка, официантка.
— Нормандец! — изумился Антонио. — Господи Исусе, а я слышал, тебя закрыли!
Нормандцем меня почему-то прозвали в этой части приграничья, почему, не знаю, я никогда не уделял этому особого внимания. Возможно, для многих америкосов, традиционно слабовато знающих географию, все едино. Что Нормандия, «край северных людей», что Россия, которая у них напрямую ассоциируется со льдом, снегом и медведями. Оба края расположены где-то в одном районе. На севере.
— Как закрыли, так и открыли, — пробурчал я вместо приветствия и пожал крепкую руку Антонио.
— Отсидел, значит. Прими поздравления! Слыхал про Джей Ти, — продолжил бармен, пожилой бывший мексиканец, — прими, брат, мои соболезнования.
— Признателен тебе… А что ты еще слышал? Расскажи, если не забыл за эти годы…
— Не забыл. Она ушла в группе Бородача Тома к какой-то древней индейской гробнице, оставшейся в пределах Ареала. Охота велась за неким средоточием силы. Это был хорошо оплачиваемый правительственный заказ, но из группы никто не вернулся. Больше, брат, не знаю ничего, прости. Обещаю, если что всплывет, обязательно дам знать. Хотя времени уже прошло много, сам понимаешь, и…
Бармен не договорил. В эту секунду входная дверь распахнулась, и какой-то не молодой уже мужчина, судя по виду, не чуждый сталкерскому ремеслу, устремился к нам. Оказавшись у барной стойки, незнакомый мне тип, не спрашивая позволения, схватил бутылку пива, которую Антонио выставил для меня, сорвал крышку и принялся жадно, с бульканьем поглощать содержимое.
С пластиковой емкостью объемом в пинту этот прыткий мужик расправился в два счета, точнее, в пару долгих глотков, шумно выдохнул и наконец сказал:
— Привет-привет, Тони! — затем, шмякнув бутылкой о барную стойку, продолжил: — Туда еще половина дюжина будвайзер принести твой девочки. — И указал на столик, за которым уже сидел какой-то другой незнакомый мне тип, очевидно, заявившийся в «Тысяча Сто» раньше и поджидавший здесь прыткого. Выговор у чувака был до боли знакомый. Америкосы тупо зовут его славянским, хотя я своими ушами слышал — точно так же акцентят и французы, и немцы. Я сам примерно так же раньше коверкал, потом поработал над своим языком и почти избавился от акцента и неправильного употребления слов. По крайней мере, многие испаноговорящие америкосы и приезжие европейцы куда хуже меня английский знают.
— Антонио, что за парень? — я жестом остановил бармена, который хотел было возмутиться беспардонному поведению клиента, и проводил взглядом спину любителя будвайзера. Прыткий тоже уселся за указанный им столик и начал что-то энергично говорить тому, другому.
— Он русский, Нормандец. Твой соотечественник, значит… Его многие называют Балантай. Они вдвоем, с тем вон его партнером, появились здесь… м-м, да, уже года два тому назад. Вот примерно в тот период, о котором ты меня просил вспомнить и разузнать подробности. Парни откуда-то пригнали целый пикап с прицепом ящиков виски «Ballantines» и несколько суток портили мне всю торговлю. Представляешь, твои земляки бесплатно поили всех подряд, дружно вливались в коллектив, со всеми перезнакомились. А этот бегал пьяный в дымину и все кричал: «Бродяги, балантай с меня, балантай с меня!»… Вот его Балантаем и прозвали. Веселый вообще парень. И шустрый для своего возраста. Давно не мальчик, сам видишь, а вот ведет себя порой как студент, устроивший вечеринку по случаю получения диплома. Девочки его обожают, говорят, щедрый и ласковый.