Брейгель ждал их на перекрестке. Возле четырех столкнувшихся, будто слипшихся в ком, машин. Осипов только глянул на труп, головой пробивший лобовое стекло да так и оставшийся лежать на капоте одной из машин, и сразу отвел взгляд в сторону. Говорят, человек ко всему может привыкнуть. Быть может, и он когда-нибудь свыкнется с видом мертвых тел и станет относиться к ним, как к не очень приятной, но, увы, неотъемлемой части работы, которой он собирался заниматься. Но пока он все еще старался не смотреть на мертвых. Хотя это было совсем непросто. С тех пор, как они вошли в город, мертвые были повсюду.
– Ну, как? – первым подошел к Брейгелю Камохин.
– Вниз по улице, а потом – налево, – стволом автомата указал направление фламандец.
– Видел разлом?
– Нет, но «серые» ушли в том направлении.
Камохин достал планшет и попытался включить. Получилось это у него только с четвертого раза – нажимать кнопки в толстых трехслойных перчатках чертовски неудобно. Предполагаемое местонахождение разлома на плане города было обозначено именно там, куда указывал Брейгель.
Осипов переключил дескан в режим поиска пакаля.
– Сигнала от пакаля нет.
– А я что могу сделать? – развел руками Брейгель.
– «Серые» нас опередили.
– Фигово, если так. – Камохин захлопнул планшет. – Найдем разлом – на месте разберемся.
По сути, стрелок был прав. Все очень неточно, неопределенно и расплывчато. И действовать приходилось вопреки всей этой неопределенности. Иначе хаос было не победить.
Они прошли мимо парикмахерской, аптеки, магазина «Пятерочка» и еще одного, со странным названием «Балтимор». При том, что мороз стоял жуткий – термодатчик, вшитый у каждого в левый рукав парки, показывал минус семьдесят два и три десятых градуса, – снега почти не было. Все вокруг: мостовую, машины, деревья, дома и трупы, – покрывал тонкий, серебристый слой изморози. От чего пейзаж становился нереальным. Ломким, надтреснутым, полупрозрачным. Будто сделанным из стекла, покрытого тончайшей резьбой. Запредельно странно смотрелись деревья, с которых даже листва не облетела. Похожие на обсыпанные сахаром причудливые фигурные леденцы, листья навечно примерзли черенками к веткам.
Осипову казалось несправедливым то, что кофры с оборудованием приходилось нести ученым. Стрелки должны были держать оружие наготове, чтобы, случись что, дать отпор врагу. Какому врагу?
– Кто первыми открыли огонь, мы или «серые»? – спросил Осипов.
– Какая разница? – не оборачиваясь, пожал плечами Камохин.
– А ты не думаешь, что нам придется писать отчеты обо всем, что здесь произошло? И лучше, чтобы в них не было разночтений.
– Молодец, Док-Вик, – одобрительно хмыкнул Брейгель. – Сразу видно – голова!
В Центре Изучения Катастроф бойцы ко всем ученым, независимо от возраста, пола и специальности, обращались одинаково – Док. И только к Осиповскому «Доку» каким-то непонятным образом прилип еще и первый слог имени.
– Первым выстрелил Ян, – уверенно заявил Камохин.
– Разве? – усомнился Брейгель.
– Ты засек перемещение «серых», дал ученым команд у «в укрытие», после чего открыл огонь по противнику. Вместе мы обратили противника в бегство.
– Как у вас все просто, – усмехнулся Орсон.
– У кого это, у нас?
– У русских.
– А что, разве не так было, Ян?
– Не знаю… Не могу точно сказать. Все как-то само собой получилось.
– Значит, будет так, как я сказал.
Вот оно как, подумал Осипов. Все получается само собой. А потом создается история, в целом не искажающая факты, однако трактующая их в строгом соответствии с принципом необходимости. Если вступили в бой – значит, нам противостояли враги. Если бой закончился без потерь – значит, мы обратили врага в бегство. Все это было для Осипова в новинку.
– Налево, – скомандовал Камохин.
Улицу, куда они собирались свернуть, перегораживали перевернувшийся автобус и с десяток врезавшихся в него машин. Нужно был либо лезть через груду искореженного, обледенелого металла, либо идти в обход. Камохин решил попусту не рисковать. Группа вернулась назад и через арку вошла в проходной двор. В небольшом скверике, зажатом приземистыми, пяти– шестиэтажными домами, все было так же, как и в тот момент, когда образовавшийся внезапно разлом в один миг превратил город в аномальную зону. Он был похож на макабрическую кунсткамеру. На скамеечках сидели старушки и молодые мамаши, держащиеся за ручки детских колясок. В песочнице играли дети. Даже те, что сидели на пружинных лошадках и качелях, остались на своих местах. Примерзли. На землю упал только велосипедист, ехавший по окружающей сквер дорожке.
– Жуть какая, – едва слышно прошептал Орсон.
– А ты представь, что творится в квартирах, – так же тихо ответил ему Брейгель.
– Не хочу…
– Кончайте гундеть! – Камохин быстрым шагом направился к арочному проходу на другой стороне двора.
– Игорь! – догнал Камохина Орсон. – Ты ведь бывал в других аномальных зонах?
– Пару раз.
– И что там?.. То же самое?..
– Нет.
– Я хотел сказать, так же… Жутко?
– Бывало и хуже.
– Хуже? – Орсон бросил растерянный взгляд в сторону убитого холодом парка. – Что может быть хуже?
– Когда вокруг еще живые, а ты не можешь им помочь.
Камохин прибавил шагу, так что Орсон с кофром в руках уже не мог за ним угнаться. Он не был расположен обсуждать данную тему. В ЦИКе существовало негласное правило: вернувшиеся из аномальной зоны никому не были обязаны рассказывать о том, через что им пришлось пройти ради того, чтобы остаться живыми.
Осипов снова посмотрел на дескан.
– Нет сигнала!
– У меня тоже нет, – подтвердил Брейгель.
– Где же искать пакаль?
– Док-Вик, у тебя что, специальность такая?
– Какая?
– Задавать вопросы, на которые не существует ответов.
Выйдя через арку на улицу, квестеры оказались по другую сторону баррикады из покореженных машин. Камохин сверился с картой. Разлом, если его местоположение было вычеслено точно, находился дальше по улице, в трех-четырех домах. А вот пакаль детекторы по-прежнему не фиксировали.
Орсон запрокинул голову. Небо на верху было серое, безжизненное. Как будто намалеванное наспех, кое-как. Жутковато было смотреть на него – казалось, небо может упасть и раздавить все, что под ним.
– Хоть бы снег пошел, что ли…
– Ага. Нам здесь только сугробов и снежных заносов не достает. – Брейгель ободряюще похлопал Орсона по плечу. – Не паникуй прежде времени, Док.