Дети сидели на подстилке и занимались своими детскими делами. Вадим перебирал патроны и сортировал их по какому-то ему одному понятному принципу. Те, которые ему особенно нравились, он передавал Ирине. Девочка прятала патроны в яйцо Фаберже.
Искоса глянув на детей, Светлана улыбнулась.
– Ну, им, по крайней мере, есть чем заняться.
– Да, они, похоже, не скучают, – согласился Брейгель.
– Почему вы все время улыбаетесь? – спросила Светлана.
– Я давно не видел женщину с синим лицом.
Светлана смущенно потупилась.
– Нет-нет, вам это очень идет! – поспешил загладить неловкость фламандец.
– Спасибо, – едва заметно улыбнулась Светлана.
– И вам тоже. – Брейгель вернул девушке пустую кружку.
Камохин достал из рюкзака саморазогревающийся пакет, сорвал красный уголок, вынул из специального кармашка пластиковую вилку и приготовился ждать, когда обед будет готов.
– Док, – обратился он к пристроившемуся неподалеку Орсону. – Можно задать личный вопрос?
– Задать-то можно, – Орсон сел на землю, положил между ног моллюска и взял в руку нож, – только не факт, что я на него отвечу.
– Почему ты записался в квест-группу?
– Наверное, по той же причине, что и все остальные.
– И что же это за причина?
– Надоело работать в Центре, среди глухих стен.
Захотелось на природу…
Орсон сделал нарочито пафосный жест рукой.
Камохин хмыкнул и раскрыл пакет.
Рядом, с миской лапши в руках, присел Осипов. С другой стороны – Брейгель, с чашкой кофе и пачкой галет.
– Странно, что мы не встретили «серых», – сказал он.
– Так вы нашли разлом? – вскинул голову Орсон.
– О, вот в этом ты весь, Док! – Брейгель указал на биолога надкушенной галетой. – Мы уже полчаса, как вернулись, а ты только поинтересовался, нашли ли мы разлом!
– А я и не сомневался в том, что вы его нашли, – быстро нашел выход из неловкой ситуации Орсон. – Разве могло быть иначе? У нас ведь отличная команда!
Камохин только усмехнулся и головой качнул.
Тихо хлопнул наполнившийся паром клапан пакета, что он держал в руках – еда была готова.
– Так у нас теперь два пакаля? – спросил Орсон.
– Ага. – Камохин раскрыл пакет и перемешал содержимое вилкой.
– Это дает нам какой-то бонус?
– Не думаю.
– Тогда какой в этом смысл?
– Никакого.
Камохин принялся сосредоточенно жевать. Он понял, что в этом действительно нет никакого смысла. Орсон хотел уйти от ответа на заданный ему вопрос и ему это удалось. Камохин не собирался настаивать. Он прекрасно понимал, что у каждого есть что-то, о чем он не хочет говорить.
– Док-Вик, можно вопрос?
– Конечно, – Осипов опустил палочки, которыми ел лапшу.
– Что будет, когда мы встретим «серых»?
– Не знаю, – растерялся Осипов.
– А как же твоя теория?
– Какая теория? – вскинул голову Орсон, уже принявшийся разделывать моллюска.
– Весьма абстрактная. – Осипов палочками нарисовал в воздухе знак бесконечности.
– И все же? – заинтересованно наклонил голову к плечу Орсон.
– Мне представляется ошибочной доктрина Центра, однозначно определяющая «серых», как врагов. «Серые» каким-то образом связаны с пакалями – это факт. Но Центр даже не пытается понять природу этой связи.
– Так, значит. – Орсон извлек из вскрытого моллюска пузырь с чернилами и осторожно перелил его содержимое в заранее приготовленную миску. – А что если на самом деле все гораздо проще?
– Что ты имеешь в виду?
– Быть может, руководству Центра точно известно, кто такие «серые» и каковы их цели? – Орсон передал миску с чернилами Брейгелю. – За то время, что я работаю в ЦИКе, я успел уяснить, что руководство не считает нужным делиться с рядовыми сотрудниками всей имеющейся информацией. Такой уж у них стиль работы.
– Нет, – покачал головой Камохин. – Какая-то информация, пусть даже на уровне слухов, все равно просочилась бы. О «серых» никто ничего не знает.
Именно поэтому их считают врагами.
– Ну, в общем, нормальная логика для нашего ненормального времени, – усмехнулся Брейгель.
– Для любого времени, – уточнил Осипов. – Люди всегда боялись того, чего не понимали.
– Пусть так, но я все равно остаюсь приверженцем теории заговора, – непреклонно заявил Орсон. – Я не верю, что руководству ЦИКа ничего, ну вообще ничего, не известно о «серых»!
– Доказательства? – спросил негромко Камохин.
– Что? Какие еще доказательства? Я же сказал, это конспирологическая теория! Я утверждаю, что руководство ЦИКа утаивает важную информацию от рядовых сотрудников. Теория заговора позволяет подогнать под это утверждение любую информацию.
Реальную или вымышленную.
– Хорошо, пусть будут факты, – не стал спорить Камохин. – Давай, выкладывай. Я хочу поверить в твою теорию.
Улыбнувшись, Орсон развел руки в стороны.
– С чего начнем?
– С чего угодно.
– Пакали. Квестеры гробят себя в аномальных зонах ради того, чтобы доставить в Центр новую табличку с никому непонятными знаками и символами.
Чего ради?
– Я не знаю, – качнул головой Камохин.
– Так. – Орсон свел вмести кончики пальцев. – По твоим словам, ты не имеешь понятия, какую ценность представляют собой эти металлические пластинки. И тем не менее, они для тебя значат больше, чем жизнь любого из нас. Выходит, тебе известно о них больше, чем нам. Но ты не имеешь права об этом говорить.
Осипов перевел взгляд на Камохина. Он испугался, что реакция стрелка на заявление Орсона будет слишком резкой. Но Камохин продолжал невозмутимо есть свой обед. Вилка за вилкой. Подцепив на зубец кусочек мяса, он довольно хмыкнул и отправил его в рот.
– Ну, как? – в ожидании чуть подался вперед Орсон.
– Неубедительно.
Камохин слизнул с вилки оставшееся картофельное пюре, кинул вилку в пакет, аккуратно подвернул край и, наклонившись, сунул в боковой карман рюкзака.
– Это почему же? – совершенно искренне удивился биолог.
– Ты меня не знаешь.
– Ну, в какой-то степени…
– Ты не знаешь меня настолько хорошо, чтобы делать подобные выводы.
– Разве? Мы могли бы уже сегодня выйти из зоны, если бы ты не отправился за пакалем.