— И Крамер просил своих людей отпустить.
— Хорошо.
Дождавшись возвращения из парка патрульных, я забрался в автомобиль и попросил Артура:
— Увидишь телефонную будку, остановись.
Ну и денек! Не одно, так другое!
Хорошо хоть к машине подойти не успел, а то бы вспыхнул как спичка.
Заметив аптеку, я велел Левину припарковаться на обочине и выгреб из бумажника пригоршню заготовленных специально на такой случай четвертаков. Первым делом набрал апартаменты Томаса Соркина, но похитители до сих пор так и не вышли на связь. Пришлось достать блокнот и начать одного за другим обзванивать знакомых. По итогам переговоров записал десяток адресов и вернулся к машине.
Там махнул рукой дожидавшимся меня патрульным, забрался в автомобиль и сунул Левину вырванный из блокнота листок с заметками.
— Поехали!
— Опять? — обреченно простонал парень. — Это ведь незаконно!
— А что бы ты делал на моем месте, а? — нахмурился я. — Как бы ты поступил в таком случае?
— Мне это не нравится, — упрямо пробурчал Левин.
— Относись к этому проще. Поступил ряд сообщений о готовящихся преступлениях, мы обязаны их проверить. Вопросы?
— Нет вопросов, — сдался Артур, завел двигатель и спросил: — Куда сначала?
— Без разницы. Поехали!
И мы поехали. Наведывались в съемные квартиры и притоны, игорные заведения и букмекерские конторы, ремонтные мастерские и даже посетили похоронное бюро. Протрясли всех, кто так или иначе был связан с Аароном Малоем, но никто, абсолютно никто из них не смог подтвердить, что гангстер вернулся в Осень.
Под конец я уже сомневался, что Малой действительно в городе. Сложилось впечатление, что его просто используют как ширму, а на самом деле за веревочки дергает какой-то хитрец, сумевший перевести контроль над остатками «Синдиката» на себя.
После не самого приятного для владельца похоронного бюро разговора я вышел на улицу и только закурил, как меня окликнул выбравшийся из автомобиля Артур:
— Комиссар! Дежурный просил вас срочно позвонить Томасу Соркину!
Я выкинул окурок в урну и вернулся обратно.
— О нет! — простонал при виде меня хозяин заведения.
— Рот закрой, — попросил я, развернул к себе телефонный аппарат и набрал номер апартаментов Соркина. — Это Виктор.
— Они позвонили! — взволнованно произнес Томас. — Позвонили!
— Вы говорили с Анной?
— Нет, обещали дать ей трубку в следующий раз.
— Нехорошо.
— Неважно! Это неважно! — зачастил Соркин. — Они требуют, чтобы вы успокоились! Перестаньте доставлять людям неудобства, сказали они. Они угрожали. Угрожали вернуть Анну… по частям…
— Понял, — и я столь выразительно глянул на владельца бюро, что тот в испуге попятился к служебному ходу. — Не волнуйтесь, из-за меня проблем не будет, — сказал и повесил трубку.
Выходит, все же удалось прищемить Малою хвост? Но кто именно имеет на него выход? Впрочем, теперь это неважно, главное, что похитители вышли на связь. Скоро они объявят свои условия и дадут поговорить с Анной.
Нет никаких причин для беспокойства…
Нет?!
Черта с два!
Но и продолжать действовать вслепую никак нельзя. Слишком высок риск. Эти люди шутить не станут, если загнать их в угол, они, не задумываясь, выполнят свою угрозу…
От этой мысли меня передернуло, и, отпустив патрульных, я попросил Артура ехать в управление.
На обратном пути заглянули в «Пять рюмок», но Генри Путель вопреки обыкновению сегодня в баре не объявлялся.
Я купил там несколько лежалых тостов, попросил налить пару стаканчиков кофе, расплатился и вернулся к Артуру. Непривычно хмурый парень от угощения отказался, да оно и к лучшему — за время пути я умял поджаренные хлебцы с сыром и ветчиной до последней крошки.
На седьмом этаже оказалось непривычно людно. В холл из кабинетов вытащили рабочие столы, пробросили туда телефонные кабели, повесили на одну из стен доску. Пригляделся, на той — сплошь фотографии.
Леопольд Марон, Аарон Малой, гангстеры рангом поменьше.
Экстренное совещание, посвященное налету на дом судьи, напоминало сборную солянку: комиссары специального дивизиона, детективы дивизиона криминальной полиции, специалисты по организованной преступности. Особняком сидели капитан и его заместители, а выступал перед полицейскими не кто иной, как советник Гардин.
— Убийство судьи переполнило чашу нашего терпения! — прямо заявил он. — В мэрии принято решение создать оперативный штаб с целью скорейшего раскрытия этого вопиющего преступления! Вы должны как можно быстрее отыскать и арестовать виновных. А при необходимости — и уничтожить!
Подпиравший стену инспектор Крамер при моем появлении встрепенулся и выскользнул в коридор.
— Я бы на твоем месте не попадался на глаза капитану, — предупредил он.
— Что здесь делает советник?
— Ну, он возглавляет наблюдательный совет, — пожал плечами инспектор. — У судьи было много влиятельных друзей, они жаждут крови.
— Есть новости?
— Нет, Далин молчит как рыба, а других зацепок пока не появилось.
— А если надавить на Леопольда? Думаю, сумею его расколоть.
— Изобьешь телефонным справочником? — хохотнул Крамер и вытащил изо рта порядком изжеванную сигару. — Только тронь его, и адвокаты такой вой подымут, всем чертям тошно станет. Обернуться не успеешь, как все газетенки заголосят о полицейском произволе. Капитан на такое не пойдет, а тебя и так дивизион внутренних расследований на заметку взял. Не нарывайся лишний раз.
— Хорошо.
— Да! — вспомнил вдруг Петр. — Эрик Рой тебя с собаками разыскивал. Просил перезвонить.
— Понял.
— Нет, Виктор, — усмехнулся Крамер, — ты не понял. Эрик очень-очень сильно хотел с тобой поговорить. Позвони ему прямо сейчас.
— Так и сделаю.
И я отправился в кабинет. Убрал в оружейный ящик карабин, плюхнулся на стул, несколько раз глубоко вздохнул, а потом принялся крутить дребезжащий диск телефона, набирая номер бара «Фонарь».
— Виктор, Виктор, Виктор… — услышав мой голос, зачастил Эрик, как всегда делал в состоянии крайнего волнения. — У нас тут небольшая проблемка нарисовалась, Виктор. Без претензий к тебе, но все же ты за человечка поручился. Сам понимать должен, расклад крайне паршивый вырисовывается. При всем уважении…
— Говори прямо, что случилось, — потребовал я. — У меня времени в обрез.
— Карл Верст, — перешел Рой к делу, — проиграл двадцать кусков, а отдал только четыре. Нехорошо. Совсем нехорошо. Ты говорил, ему можно открыть кредит на двадцать штук, ты ведь говорил, так? А он твердит, что нет денег. И кому верить? Виктор, без претензий, но ситуация, откровенно говоря, нехорошая…