Граф сделал несколько снимков и переслал их по тому же самому пути – чтобы попытаться опознать этого человека. У них была связь с Лондоном – неблизкая, кружным, можно сказать, путем, но была.
Всю ночь граф спал вполглаза, опасаясь неприятностей. К мотоциклу он так и не подобрался – счел, что немедленно будет обнаружен. На всякий случай граф подобрал палку, несколько камней и с помощью веревки, несколько футов которой были всегда с ним, сделал пращу. Опасное в умелых руках оружие – в своем, графском лесу он даже сбивал фазанов камнем, подкрадываясь к ним на близкое расстояние…
Утром граф проснулся как раз вовремя для того, чтобы увидеть, что произойдет. Снова проехал этот проклятый фургон и следом за ним пошла эта самая «Альфа». Граф смотрел на происходящее через тактический прицел – магнифайер, снятый с винтовки. К его удивлению, человек в «Альфе» даже не пытался следить за фургоном, он просто обогнал его и начал сигналить. То есть они знали друг друга! – это на корню разрушило теорию графа о том, что неизвестный может быть полицейским.
На пределе видимости – все-таки магнифайер с трехкратным увеличением совсем не то, что бинокль или подзорная труба – граф Сноудон наблюдал, как машины, и «Альфа» и фургон, свернули с дороги там, где была придорожная траттория, та самая, в которую и он хотел зайти за водой. Он увидел, как эти двое вышли и обнялись… получается, они старые друзья и давно знают друг друга. Какое-то время – недолго – они были в траттории, наверное, перекусили, а потом вышли и сели в машину, в тот самый фургон. Поехали назад – и свернули с дороги на том самом съезде. В сторону монастыря!
Граф Сноудон сделал еще несколько снимков. Когда фургон растаял за поворотом, он сорвался с места и побежал к тому месту, где оставил свой мотоцикл.
Мотоцикл был на месте, ровно там, где он его и оставил. Граф выкатил его на дорогу, оседлал – мотоцикл завелся с полоборота. Сейчас он был готов убить за несколько минут душа.
Но перед душем надо было кое-что сделать…
Мотоцикл граф остановил на стоянке. Неспешно пошел в сторону траттории. Рядом с «Альфой» незнакомца споткнулся, и за то время, пока поднимался, успел установить на машине небольшой маяк-передатчик. Отряхнулся, пару раз помянул Деву Марию, с независимым видом вошел в тратторию.
– Скузи…
– Си, синьор. – Владелец траттории, пожилой итальянец в фартуке обратил внимание на клиента.
– У вас свежий лимонад?
– Конечно свежий, синьор, у нас самый лучший лимонад, какой только может быть. У моего тестя большие сады совсем недалеко отсюда…
Граф положил на стол бумажку в тысячу лир. Чертова инфляция…
– Хорошо, тогда самый большой бокал лимонада, какой вам удастся сделать. И пиццу, скажем… с грибами. Мне еще надо добраться до Рима.
– Путешествуете, синьор?
– Да, на мотоцикле. Решил проехать по всей Африке тоже…
– Опасное дело, синьор…
Граф Сноудон подмигнул:
– Мы не выбираем простых путей…
– Слава Богу!
Именно этими словами встретил нас аббат Марк в своей келье. Православные христиане никогда не благодарили друг друга. Они всегда благодарили только Бога. В этом православие было схоже с исламом, только в православии не было и следа той ненависти, которая отличает радикальный ислам. Хотя… раскололи же когда-то и веру, и страну, лучших – изгнали [12] …
– Слава Богу, – подтвердил я, – что вижу вас в добром здравии.
– Увы… сын мой, не совсем в добром. Но Господь даст, поживем еще. Не даст – так и помирать не страшно.
Аббат Марк, бывший русский разведчик, учреждавший со мной резидентуру в Персии, сразу после подавления мятежа размашисто перекрестился, и я последовал его примеру. Послушник Тихон, который здесь брат Витторио, – тоже.
– Сыт ли ты, сын мой?
– Об этом потом. Я по делам…
Аббат посмотрел на послушника:
– Разве ты не накормил гостя, постучавшегося в нашу дверь?
На самом деле я был не против поесть нормальной горячей пищи, ибо не ел ее уже несколько дней. Но сначала – про дела.
– Благодарю вас, отче, но телесное ничто перед духовным…
– Так ты вернулся на эту землю для того, чтобы впустить благодать в душу свою?
– Нет, отче. Для того чтобы убить генерала Абубакара Тимура. Он где-то здесь, я это точно знаю.
Аббат с печальным видом кивнул.
– Я понимаю, что это совсем не по-христиански, но…
– Это по-христиански, сын мой… – перебил меня аббат, – ибо «не убий» не значит «не защити». Если ты делаешь то, что ты делаешь ради защиты своей страны и людей, живущих в мире с Господом, в этом нет греха.
– Оригинальная трактовка, отче…
– Какая есть… – Аббат еще раз перекрестился, словно призывая Господа в свидетели словам своим. – Церковь, сын мой, должна не только служить Господу, но и служением своим отвращать время Страшного суда. Мы пастыри и должны духовно окормлять пасомых нами, наставляя их на путь истины, путь, ведущий ко Христу. Как можно пройти его, если идет война, если на твою землю и твой народ напали? Несколько сот лет назад, когда решалось – быть или не быть Руси, чернец Пересвет вместе с людьми божьими вышел на Куликово поле и сразился с татарами. Можем ли мы уклониться от битвы? Можем ли мы осквернить свои уста благостной ложью и завести народ, пасомый нами, в гнилое болото? Нет, не можем. И мы говорим: не убий – не значит не защити. Только знай, что в деяниях твоих и в том, что в сердце твоем, ты дашь ответ перед Богом…
Я положил на стол сотовый.
– Это я нашел в машине. Желаете посмотреть, что здесь записано?
Аббат кивнул. Я поставил на запись.
Смотрели – в мертвой тишине. Картинки я поставил на автоперемотку…
– У Витторио добрая душа… – сказал аббат, когда все закончилось.
– Что, по-вашему, он должен был сделать? Убить свидетеля? – поинтересовался я.
– Нет, выкинуть мобильник… – сказал аббат, – вместо того, чтобы возить его, надеясь вернуть. Но, видно, на то Божья воля…
– Скорее это воля кое-кого с рогами, отче…
– Не поминай… – махнул рукой аббат Марк.
– Я интересуюсь этим потому, отче, что я знаю эту женщину. Именно она лично видела генерала Абубакара Тимура меньше месяца назад, в Каире. Причем прилетел он туда рейсом из Италии. У меня есть серьезные основания полагать, что здесь, в итальянском коро… теперь уже республике, кто-то дает генералу приют, и именно поэтому мы не можем найти его. Мы ищем его в мусульманских странах среди мусульман, но никто и никогда не искал его среди христиан, в странах, где почитают Христа. Это первое. Второе – у меня есть серьезные основания полагать, что в Италию – возможно, что и в Ватикан – были вывезены деньги, являющиеся частью польской казны, а кроме того – и деньги, принадлежащие шахиншаху Мохаммеду Хосейни. Это десятки миллиардов золотых рублей, и они принадлежат точно не генералу Тимуру. Третье. Я не знаю, как объяснить эти снимки, но их сделала женщина, которая теперь уже точно влипла в эту историю по уши. Поэтому, если она у вас, я прошу разрешения хотя бы поговорить с ней, чтобы прояснить этот вопрос. Кто ее послал сюда, зачем, с какой целью.