Начальника станции здесь не было. В суете, в суматохе о ней просто-напросто забыли, равно как и забыли о том, что послужило причиной всему произошедшему. А напрасно…
Она уже хотела уйти… ей негде было переночевать… хотя у нее были ведь ключи от номера в «Нильском Хилтоне». И тут она увидела этого мужчину.
Кто он – догадаться было несложно. Майкл и этот мужчина были похожи – те же глаза, те же волосы, те же черты лица. Только этот был старше – точно за сорок, на его лбу, сложно ножом, были прорезаны две морщины… признак человека, которому приходилось принимать нелегкие решения и терпеть жизненные невзгоды. Одет он был в гражданское, очень дорого, хотя она не поняла, откуда…. Возможно, частный портной, богачи не покупают одежду в магазинах, богатые ее шьют…
О статусе любого мужчины могут многое рассказать две вещи: обувь и часы. Она увязалась за ним… и ее озадачило то, что она увидела. Обувь, в отличие от одежды, не была дорогой, но она заметила более толстую, чем обычно, подошву. Что же касается часов… она увидела, как этот мужчина посмотрел на часы… ни один богатый человек не носил такие часы. Она не знала модель… но это были большие часы зачерненной стали с прочным, безопасным, регулируемым по руке ремешком. Такие часы стоили не так дорого… не так, конечно, как часы для простых клерков, но и не так, как часы для богатых. Она не раз видела такие часы в Персии, в Тегеране, в Багдаде… такие часы носили военные.
Военные…
Она вспомнила, что где-то видела его. Этого мужчину…
Она не рискнула пойти до самой палаты – там стояли морские пехотинцы, она, почему-то не хотела попадаться им на глаза. Она видела то, как этого мужчину встретили представители посольства, как они пошли дальше по коридору… ночь… свет был очень приглушенный, но там он горел. Видимо, там что-то вроде кафе… или просто кофейный аппарат стоит.
Она присела на кушетку и сделала вид, что спит – но на самом деле зорко наблюдала за коридором. И пыталась вспомнить.
Потом – она чуть не подскочила, увидев, как морской пехотинец и один из представителей посольства, тот, что помоложе – ведут этого мужчину по коридору под руки. Она сначала подумала, что его арестовали, но потом поняла, что ему просто плохо.
Значит, и в самом деле отец…
Ей удалось увидеть, в какой кабинет его завели. Морской пехотинец сразу вернулся на свой пост, потом вышел и представитель посольства. Он о чем-то поговорил с врачом, молодым, в очках, потом врач вернулся в кабинет, представитель посольства прошел в глубь больницы. Он прошел прямо мимо нее.
И тут она вспомнила – где видела этого мужчину. Старые газеты… Персия…
Этот человек был в военном мундире. Она не помнила точно его звание… но, судя по виду мундира, по знакам и планкам – воинское звание у этого человека было очень высоким…
И этот человек – он был русским. Он точно был русским.
Мысли метались в голове, сталкивались, как шары в бильярде. Значит… Майкл… он русский? Как в таком случае он мог попасть в СРС? Говорят, что в Европе такое возможно… но в САСШ же нет дворянства… [53]
Как бы то ни было – она решила дождаться его. И когда он вышел из кабинета врача – бледный, но на своих ногах, надевая пиджак, – она поспешила к нему.
– Присядем?
Я подвинул стул… обращение для этой юной леди было явно непривычным. Возможно, она родилась и выросла в стране, где на этикет и правила хорошего тона давно плюнули. Кажется, я даже знаю в какой… сам там несколько лет прожил.
– Как он? – нервно спросила женщина. – Я имею в виду Майкл.
Уже и по имени знаешь…
– Могло быть и лучше, – многозначительно сказал я.
– Послушайте… Я знаю, что все просто ужасно… но я не знала, что такое произойдет, не знала, понимаете!
– Понимаю. – Я протянул руку, прикоснулся к ее руке, контакт в таком случае очень важен. – Я вас не виню. Винить следует исключительно террористов, верно?
– Я… не знаю…
– Все в порядке. Он выздоровеет, и хорошо, что вы не пострадали. Вы туристка?
Женщина нервно усмехнулась.
– Нет, я журналистка. Сейчас работаю на британское издание…
– Здорово. И как вы сумели вляпаться в историю со взрывом?
Крис помялась. Ее сейчас вынуждали бросить на стол единственные козыри, какие у нее были…
– Я… кое-кого увидела.
– Здесь? В Каире?
– Нет. В Риме. Я прилетела сюда за ним… Разве вам не рассказали?
– Дипломаты самые скрытные люди в мире. Я знаю это, потому что и сам был дипломатом.
– В Тегеране? – резко спросила Крис.
Однако…
– В нем самом. Мы знакомы?
– Не думаю. Я была корреспондентом в Тегеране. Одиннадцатый и тринадцатый годы.
– И как вам понравился город?
– Смесь роскоши и опасности. Не без вашей помощи, верно?
Я улыбнулся.
– Верно. Я… принимал участие в активной фазе конфликта. Рад, что вам понравился Тегеран.
– Мне он не понравился. Но там я кое-кого запомнила. Вам известно, что такое Хрустальный дом?
– Еще бы. Я там работал.
– Там были списки. Тех, кого разыскивали военные. Одного из этих людей я видела в Риме. И здесь. В Каире.
Я молча достал бумажник, отсчитал десять банкнот по тысяче рейхсмарок. Люди обычно не носят столько наличности с собой, но я не мог пользоваться банкоматами по роду своей деятельности. Привычка носить большую сумму наличными – характерна для преступников и разведчиков.
– Кого?
Крис нервно посмотрела на деньги.
– Вы хотите меня купить?
– Нет, сударыня, только информацию. Разве информация – не товар журналиста? Итак, кого?
– Баш на баш.
– Что?
– Мне не нужны деньги, – сказал Крис, хотя по правде, они были ей нужны, тем более ее жалованье за два месяца со всеми премиальными и дополнительными выплатами, – мне нужна информация. Я хочу сделать репортаж.