Однорукий отплевывался от пепла, моргал и во все стороны махал мясницким тесаком. Ударом в основание затылка Борк освободил дедушку от болезней, и тут в грудь ему уперся ствол винтовки.
Если бы Каменный коготь стоял ближе хотя бы на пять метров, Коваль уверенно попал бы ему в руку. Но теперь прицеливаться было некогда. Оба ножа один за другим неглубоко воткнулись дикарю в правый бок.
– Не давай ему стрелять! - крикнул Коваль, вываливаясь в коридор, навстречу семерым спешащим охранникам. Четыре клинка оставались у Артура в правом рукаве и еще по три - в каждой штанине.
В зале не стреляли - это было хорошо. Наступавшие Когти сдергивали с плеч винтовки - это было плохо. Артур успел заметить, что за оружием они ухаживали отвратительно…
Шаг вправо, бросок. Закатившиеся глаза на оскаленной татуированной харе.
Шаг влево, низкий проход вперед, корпус вправо, бросок с обеих рук. Хриплый булькающий стон, и еще двое валятся, поливая пол кровью.
Ремень наматывается на чужой клинок, и - рывком на себя. Живой щит из нападающего, бросок…
Двое целятся, но им мешают товарищи, опрометчиво подобравшиеся слишком близко.
Из-за занавески тенью прошмыгнул пивовар. У Коваля успела проскользнуть мысль, что следует взять на вооружение манеру Борка прятать кинжал за спиной. Если выберемся, решил Артур, непременно поговорю с Бердером…
Завладел чужой саблей, перехватил за гарду. Колющий удар с шагом назад, добавить локтем, слышен хруст сломанных ребер.
И сразу вправо, уходя от очередного лезвия. Дикари шумно топтались, мешая друг другу. Пивовар взмахнул секирой, отнятой у однорукого. Дикарь проворно отскочил назад, готовясь открыть огонь из автомата. Коротышка сделал широкий мах тесаком, а сам ударил с левой руки кинжалом под горло.
Последним вылез пулеметчик, проторчавший в подвале, наверное, уйму времени. От него за версту разило псиной, в колтуны на голове набились перья, а на щиколотке болталась ржавая цепь. Как выяснилось позже, все пять или шесть секунд почти бесшумного боя он безостановочно пытался жать на курок. Если бы не заклинивший от грязи и окаменевшего масла казенник, дикарь положил бы всех: и своих, и чужих…
– Я начинаю вас бояться, герр Кузнец, - почтительно произнес пивовар. - Но это еще не всё. Я начинаю верить, что мне удастся обнять жену.
Главный Каменный коготь был жив. Он часто дышал, при каждом вдохе шевелились торчащие в боку лезвия, а из беззубого рта вылетали капли слюны. Артур сразу увидел, что раны не угрожают жизни вождя, и старикан может выздороветь даже без операции. Ножи губернатор кидал вполсилы, очень уж хотелось послушать конец истории…
– Вы разбираете, что он там лопочет? - Артур сгребал в кучу оружие охранников. - Скажите ему, что повелитель белых котов спасет ему жизнь, если он подробнее расскажет о своем прадедушке.
– Он говорит… - Борк нагнулся к самому лицу раненого. - Он говорит, что отец его прадеда жил здесь еще в те времена, когда люди Парижа не освободились от болезней. Когда он жил здесь, земля еще не потекла, и Красный лес еще не вырос. Он родился задолго до того, как Хрустальные когти легли в гробницы. Он умел разбирать письмена, которые теперь хранятся внизу, возле гробниц. Эти письмена называют Преданием, но никто не умеет прочесть их.
Предание написано не для Когтей, а для спящих. В нем говорится, что в других местах, на севере и востоке, также есть Хрустальные гробницы. И если Когти из этих гробов проснутся первыми, то они должны пойти и освободить прочих…
Жрец сипло закашлялся, Борк влил ему в рот несколько капель из протянутого Ковалем пузырька. Наркотик должен был на несколько минут облегчить мучения. Артур отыскал за следующей занавеской решетчатый люк в полу. Под отогнутым профилем виднелась шахта воздуховода.
– Спроси его, кто добавил в Предание сказки про Железных птиц? До Большой смерти никто не мог сочинить такое.
Глаза жреца в изумлении расширились, когда он услышал перевод.
– Он теперь окончательно поверил, что вы один из Хрустальных когтей. Железные птицы начали прилетать из южных болот позже, но об этом было известно только двум Каменным когтям, а написал о птицах прадедушка, когда его отца уже не было на свете.
Прадедушка был могущественный маг, он собрал под своей властью десятки мелких кланов. Он написал в Предании, что только Хрустальные когти могут спасти народы леса от вечно голодных птиц, и для того Когтям завещано охранять гробницы и не подпускать к ним чужаков. Только Каменные когти, мудрейшие, избираемые Костром Железных когтей, передают друг другу тайну, как заставить гробницы петь. Всякий раз, когда рождается месяц, Хрустальные гробницы поют и созывают своим пением птиц. Эти птицы - демоны ада, но Когти кормят их мясом врагов или тех из соплеменников, кто освободился от болезней. Птицы улетают сытые и не трогают женщин и детей…
– Погоди, - перебил Коваль. Ему показалось, что наверху раздался шорох… Нет, это ветер посвистывал в дырявой вентиляции. Никто из младших Когтей не отваживался сунуть носа в святыню. - Тут какая-то несуразица. Очевидно, ребенок был сыном одного из ученых, работавших в институте, и проживал тут же, на территории. Если байку про птиц присочинили позже, то какого черта вы ждали меня? Да и вообще, какого черта вы охраняли столько лет эти гробы?
Подобного поворота не ожидал даже маленький пивовар. Он беспомощно захлопал белесыми ресницами, пытаясь вникнуть в логику вопроса.
– Переведи ему, - терпеливо продолжал Артур. - Наш Каменный приятель - достаточно продвинутый парень и наверняка меня поймет.
Налицо смешение двух базисных платформ в одну религиозную концепцию. Основа первая: они воздают хвалу крылатым мутантам, но тогда им ни к чему оберегать гробы и тратить столько сил на оборону этого места. Птиц они могли подкармливать и в лесу, на полянке. Основа вторая: в Предании есть указание на скрытые возможности спящих. Возможно, вместе с ними захоронены инструкции по управлению реактором на ближайшей электростанции или что-то в этом роде. Понимаете?
Артур старался говорить шепотом, чтобы услышать, если кто-то начнет спускаться. Но, кроме потрескивания костров, и протяжного посвиста вытяжки, в подвал не проникало ни единого звука.
Дикарь долго обдумывал слова таинственного Кузнеца, сверля чужаков водянистыми, пронзительными глазками. Борк вытащил из его подреберья один из ножей и замазал рану смолистой жвачкой. Второй нож сидел глубоко и при каждом вздохе доставлял раненому боль. Артур уже пожалел, что затеял этот допрос, но тут Коготь заговорил.
– Хрустальный коготь очень мудр… В первом Предании не было сказано о победе над Железными птицами. Об оружии, которым владеют спящие и которым можно победить всех. Но сказано непонятно, древними словами, их никто не знает… Мой отец приводил сюда из города пленных мудрецов и ведьм… Их потом отдавали птицам… Потому что никто не мог разобраться. В предании скрыта тайна, и Костер Каменных когтей раскрыл лишь часть ее. Если отодвинуть большие синие колеса, гробницы начинают петь…