Мы сможем ему помочь, Тулеев, потому что… потому что ткань тонка как никогда, людишек слишком мало. Но ткань недостаточно тонка, чтобы я сумел вернуться… Здесь слишком тесно, Тулеев. Ты поможешь мне вернуться, а я сделаю тебя эзэном. Когда Истребитель людей истребит их достаточно много, ткань прорвется, и все в мире станет опять так, как было в золотые времена моего детства, перед лицом мудрого неба…
Шаман был раздавлен величием замыслов господина. Выходит, что прав был дед, когда завещал сыновьям и внукам остерегаться русских царей. Как только людей стало мало, шаманы вошли в почет, и духи стали благосклонны к тем, кто их ублажает. Как только эпидемия унесла миллионы, сразу стало легче предсказывать будущее, смерти, рождения и погоду, успехи в охоте и торговле. Сразу стало легче лечить больных, да и больные в улусах выздоравливали гораздо быстрее. Детки росли крепышами, зверь сам выходил к охотникам, в лютые зимы хватало корма скотине, и никто не учил, как надо жить…
Пока на западе снова не зашевелились те, кто считал себя цивилизацией.
– Но ты не пойдешь камлать на Алаан-хан… – зашептал тысячеглазый владыка. – Ты выполнишь другую службу… Она будет тебе приятна и полезна для всех нас. Я не могу это сделать сам, ткань мира еще слишком крепка, а на западе ее границу пересечь еще сложнее. Ты доставишь подарок жене русского Белого Царя. Я не могу проникнуть к ней сам, ее надежно охраняют русские колдуны. Ты не сумеешь ее убить, но ты подаришь ей бурхан. Ее старший сын – слабак, он не сядет на трон, а вот будущий ребенок нам опасен. Жена царя родит своему мужу змея… охоха-ха-ха…
– Но… но как я доберусь туда, повелитель?
Что-то протянулось из пряной тьмы, еще один тонкий лиловый отросток, блуждающая вена повелителя. Только на конце вены вырос не глаз, а серое волосатое копыто. Копыто ударило Тулеева в грудь, и…
Сильный шаман Тулеев больно ударился боком, затем обжег ногу, взвыл, покатился по твердому и, только уткнувшись носом в дощатый пол, услышав хохот и звон посуды, сообразил, что вернулся не в свой походный чум, а в какое-то изгаженное, вонючее помещение, расположенное в совершенно незнакомом городе. Здесь отвратительно пахло, вокруг колыхался табачный туман, среди столиков носились половые в фартуках, громыхали кружки, а в углу скрюченный безногий человечек играл на странном изогнутом инструменте.
На Тулеева не обратили внимания. Он словно свалился с неба, такой силы был удар. Но небо скрывалось за решетчатыми ставнями, а еще часто распахивалась дверь во двор, принося дождливое дыхание огромного города…
Он каким-то образом догадался, куда попал. Это священный город русских колдунов, город Белого царя. За окнами кабака Тулеев различал золоченые шпили. Он поднялся, ковыляя, подошел к висящему перед стойкой зеркалу, всмотрелся. И почти сразу, еще до того, как увидел свое помятое отражение, ощутил, как прямо сквозь одежду, сквозь пропитые стены этой смердящей норы разворачиваются широкие крылья. Этим невидимым крыльям ничто не могло стать преградой.
Никто за упавшим с неба бурятом не следил. Тулеев нашел воду, сполоснул лицо, боязливо приблизил свечу к глазам. Глаза самые обыкновенные, но это для стороннего наблюдателя. Никто из случайных посетителей кабака, столпившихся перед стойкой, не заметил бы его настоящих глаз.
Лимонно-желтых, с черными зрачками, похожими на лезвия ножей.
Тулеев потрогал себя под халатом. Кости побаливали, но ничего не сломалось. Он вернулся к пьяным мужикам, подобрал со стола нож, ради интереса поранил себе руку. Кровь свернулась за несколько секунд, порез зарос, даже шрама не осталось. Он стал нечувствителен к боли.
– Довольно тебе, чтобы не спрашивать больше? – раздался громовой голос в голове.
– Да, да, повелитель, довольно!
Он вернулся. Вернулся так быстро в зыбкий лиловый мир хозяина, что даже не успел испугаться. Зато успел подумать, что с этого момента пугаться ему больше нечего. Розовые тенета больше не сковывали его щиколотки и запястья, сладкий горячий воздух ласкал легкие, за спиной медленно вздымались и опадали прозрачные крылья.
– Они сбежали… они бегут к Матери озер, к Байкалу, – прошипел владыка нижнего мира. – Ты мог бы их найти, но я не хочу тобой рисковать. Молчи, червяк, не смей разевать пасть, пока говорю я! Ты мог бы догнать нашего врага, но вместе они слишком сильны. Мы нанесем удар с другой стороны, мы опередим гадания глупых монахов. Ты отнесешь жене русского царя бурхан быка, но вначале ты должен его получить. Настоящие бурханы есть только у одного человека, это твой друг Повар Хо…
Тулеев заворчал, как рассерженный пес. Он чувствовал, что слова ему становятся не нужны для общения, во всяком случае – с повелителем.
– Да, кажется, Повар Хо отказался от твоей замечательной дочери, – невинно напомнил Эрлиг-хан. – Он не принял ее молодость, не пожелал сделать ее новой женой и породниться с твоим замечательным семейством.
Тулеев рассмеялся. Теперь оставалось найти ту, для кого он предназначен.
Жену русского царя.
Ночь провели на развилке больших дорог. В машине натопили, Артур изнывал от жары. Ему гораздо проще и приятнее казалось переночевать прямо на земле, под колесами Кенвуда, но Варвара в буквальном смысле встала грудью на его пути. Она заявила, что если Кузнец пойдет дрыхнуть на дорогу, то она-то уж точно не сомкнет глаз и проведет всю ночь в обнимку с иконой и пулеметом. Коваль так и не придумал, как реагировать на Варварину внезапную заботу, он предпочел вернуться в душную спаленку.
После состоявшейся между ними вчера постельной битвы Коваль запутался еще больше. Он совершенно не планировал привязываться к кому бы то ни было, особенно учитывая неясные перспективы возвращения, да и не понятно, куда, собственно, возвращаться. Джинн обещал вывести их к Малахитовым вратам, но обещание касалось только человека по имени Бродяга. Хувайлид не обещал, что перебросит в другую часть света эту самоотверженную влюбленную девицу, которая только что соорудила Артуру колоссальный бутерброд с зеленью, огурцом и тремя сортами вяленого мяса и настойчиво пыталась этим мясным ассорти его накормить. Хувайлид даже не обещал, что вернет Коваля на греческий остров, откуда тот шагнул в замочную скважину ворот, либо в столичный Петербург, либо в сицилийский порт, к оставленной там эскадре…
Компьютерный мозг летучего народа свое главное обещание выполнил – зашвырнул русского президента в тайгу и помог ему отыскать в Чите вечного старца Бродягу. Как использовать трясущегося трехсотлетнего ветерана против армии халифата, обученной, вооруженной зенитками и танками, Артур пока не слишком понимал. Бродяга понимал еще меньше, хотя про него ничего нельзя было утверждать наверняка. У Белого мортуса хитрости хватило бы на десятерых…
– Эй, тпрру, стоять, милые, – Антип натянул вожжи.
Жара. Неожиданный поток горячего воздуха разогрел и высушил капли росы на капоте, ворвался через щели в кабину, взвихрил волосы.