От дерущихся его отделяло метров пять – несколько шагов. Щукин с места начал разбегаться и, когда почти уже добежал до них, оглушительно свистнул. Все трое на секунду повернулись к нему, даже Григорий поднял голову. Щукин высоко подпрыгнул, изогнулся в воздухе, приняв почти идеальное горизонтальное положение, и с силой врезался в парней.
Расчет его оправдался, молодые люди такого от девушки не ожидали – все трое были сбиты с ног.
Щукин же приземлился грамотно и правильно – на корточки. Отлично получилось! Помнится, на контрольном зачете в подмосковном лагере, где он проходил спецподготовку по программе обучения бойцов внутренних войск, ему поставили точно за такой же прыжок пятерку.
За спиной – какое-то движение. Щукин резко развернулся, одновременно выбросив локоть – попал по зубам одному из парней, который уже умудрился подняться на ноги. Пожалуй, даже слишком жестоко получилось – челюсть у парнишки хрустнула, он отлетел к стене, сполз на пол и остался лежать там, постанывая и пуская кровавые слюни.
Перед Николаем уже стоял второй парень – здоровый такой, даже толстый, хоть и молодой. Он таращил на него безумные, пьяные глаза. Медленно поднимал руки, видимо, соображая, как удобнее будет его – Щукина – удавить.
«Тоже мне – боец, – мелькнуло в голове у Щукина. – Пьяная рожа. А хорошо, что я немного протрезвел в туалете…»
Коротко размахнувшись, Щукин врезал ему кулаком под дых. Тот сразу задохнулся – толстый же! – и согнулся пополам. Дальше совсем просто – Щукин рубанул его ребром ладони по шее. Парень свалился к его ногам и не шевелился больше.
Григорий уже поднялся, отошел на несколько шагов и с изумлением наблюдал за расправой, вытирая кровь с разбитого лица.
– Ну, ты даешь, девушка, – проговорил он, – вот это я понимаю… Карате, да?
Расправа, впрочем, быстро закончилась – третий экзекутор с пола решил не подниматься, он лежал на спине, раскинув руки, очень удачно притворяясь хладным трупом.
А вот Петровича в баре уже не было.
«Странно, – подумал Щукин, – чего это он сбежал? Почему не попытался ствол достать или еще там чего? Вот они – паханы третьесортные. Как до дела доходит, так они…»
Один из поверженных парней приподнялся на локте. Что-то промычал, тыкая пальцем в Григория.
Григорий вдруг подбежал к нему, наклонился и заглянул в лицо.
– Толян! – выговорил Григорий. – Это ты, что ли? А я тебя не узнал. Чего ты на меня набросился-то? Чуть не запинали насмерть…
– Я тебя тоже не сразу узнал, – произнес парень. – Ты когда откинулся-то?
– Несколько дней назад, – ответил Григорий. – Пока без работы я… Вот сидел, отдыхал. С девушкой познакомился…
Парень посмотрел на Щукина… быстро – с испугом – отвел глаза.
– Ни хрена себе у тебя девушка, – пробормотал он только.
Григорий, прищурившись, вглядывался в парня, который старательно притворялся трупом.
– Санек? – узнал он.
Труп живо поднялся на ноги.
– Здорово, Гриша, – сказал он. – А я, понимаешь, гляжу – лицо что-то знакомое…
«Ну, – подумал Щукин, – вечер встреч. То есть – ночь встреч. Правильно говорят – тесен мир».
Со стоном, держась за стену, встал и третий парень. Челюсть у него здорово распухла. Да, удачно Щукин приложил ему локтем…
– Привет, Гриша, – проговорил парень невнятно, как будто жевал что-то или у него сильно раздуло язык. – Ты уж извини, мы тебя сразу-то не признали… Зачем ты у Петровича перстень хотел скоммуниздить?
– Да я это, пацаны… – виновато развел руками Григорий, – того… сами знаете, болезнь у меня такая – клепто… клептомафия…
Парень с распухшей челюстью усмехнулся и выразительно посмотрел на Григория. Григорий пожал плечами и достал из кармана перстень Петровича.
«Как это он умудрился его увести? – подумал Щукин. – Ведь, когда я уходил в туалет, Петрович этот перстень катал по столу – из рук, можно сказать, не выпускал».
Григорий положил перстень на стол, где несколько минут назад сидели парни.
– Петрович сейчас крутой пацан, – заметил один из парней, – он на Петю Злого теперь работает. Седой его не очень любил, так Петрович подальше от него держался. А потом, как Седой дуба дал, Петя Злой Петровича и подобрал.
– Седой дуба дал? – удивился Григорий.
– А ты не знал? – в свою очередь, удивился парень. – А, ты же недавно только откинулся. Тут, брат, такие дела…
Григорий тем временем повернулся к Щукину.
– Представляешь! – возбужденно заговорил он. – Эти пацаны… которые меня сейчас утюжили…. Я с ними на одних нарах полгода провалялся… А они – пьяные – не узнали меня… И я тоже хорош – хотел перстень у ихнего Петровича увести. Ну, болезнь у меня такая, ты же знаешь – клепто… кле…
– Клептомания, – вздохнув, подсказал Щукин.
– Ага…
Щукин вдруг почувствовал, что смертельно устал. И почти полностью протрезвел.
– Ну, ничего! – радостно вздохнул Григорий, – теперь разобрались. Ну, подрались пацаны по пьяни – с кем не бывает? Теперь, – он потер руки, – надо это дело отметить. Встреча-то какая!
Побитые пацаны, пошатываясь, подошли к своему столику.
«Все-таки здорово они пьяны, – неожиданно подумал Щукин. – Если бы хоть один из них был трезвый – мне бы несдобровать. Их все-таки трое… И, черт возьми, этот Петрович на Петю работает. Следовало бы мне догадаться – конкурентов бывшей команде Седого в этом городе просто нет. А теперь за Седого – Петя. Нет, надо когти рвать. А все-таки, где я слышал голос этого Петровича?»
Вопрос не успел еще целиком сложиться в сознании Щукина, как вдруг из глубин его памяти всплыл ответ.
«Я же совсем недавно слышал его голос! – вспомнил Щукин. – Это Петрович кричал – поджигай! Значит, это он ищет Студента, Петя ему поручил… Черт, надо бы с этими ребятами остаться, но нельзя. Они сейчас на меня оч-чень подозрительно смотрят. И Петрович этот куда-то исчез. Надо сваливать. Жаль, что приходится упускать такой случай, но – осторожность превыше всего. Я же по ниточке хожу в этом городе».
– Встреча-то какая! – продолжал восторгаться Григорий, под глазом у которого расплывался большой багровый синяк. – Сейчас мы это дело того… спрыснем. Вы ведь не в претензии? – поинтересовался он, обращаясь к своим новообретенным товарищам.
– Не… Нет, – вразнобой ответили они, искоса хмуро посматривая на Щукина.
– Эй! Водки нам! – закричал на весь бар Григорий. – Есть тут кто?
Откуда-то появился бледный бармен.
«Так, – подумал Щукин, – пора сваливать отсюда. Кто знает, что взбредет в голову этим четверым, когда они еще выпьют? Сейчас-то они не в претензии, а вот что будет потом?.. И к тому же – их Петрович куда-то делся. Не за подмогой ли побежал? И потом – из Григория этого про Студента теперь уже не вытянешь ничего. Вполне возможно, что он на третьей минуте пьянки совсем забудет обо мне… Так что, пока на меня никто особенного внимания не обращает, надо сматываться. Все равно о Студенте я вряд ли сегодня что-нибудь услышу, они ведь теперь о своем вспоминать будут – все-таки друзья, давно не виделись…»