– Ну, извини, Иваныч, мы не боги! – развел руками Славка и отвернулся. – Что смогли, то и сделали.

– Спасибо, отдыхайте, – проговорил Полунин и встал из-за стола. – А мне еще многое сделать нужно. Светлана, Антон, заканчивайте с едой. Жду вас в машине!..

Праздничного ужина не получилось. Глядя вслед удаляющемуся Полунину, набиравшему на ходу какой-то номер на сотовом, Светлана попыталась сгладить для Батурина и Болдина впечатление от его реакции на их находку.

Полунин вдруг резко развернулся и бросился назад.

– Светлана, Антон, быстро в машину! – закричал Владимир, хватая сына и няню за руки. – Быстрее!

– Что случилось, Иваныч? – Болдин удивленно поднялся из-за стола.

– Мою квартиру подожгли! – ответил Полунин. – Я позвонил Веселовскому на сотовый, чтобы кое-что узнать, а ему в это время по обычной линии звонили пожарники. Просили срочно отыскать меня...

– Мы с тобой, Иваныч! – закричал Славка уже в спину удаляющегося Полунина и, бросив на стол деньги за несъеденный ужин, бросился за ним вслед, обгоняя замешкавшегося Батурина.

Глава десятая

Пожар в доме Полунина уничтожил почти все. Соседи, бывшие в то время во дворе, рассказывали, что сначала увидели, как из открытых форточек повалил густой дым. Затем внутри что-то взорвалось. Ударной волной вышибло стекла, и из окон вырвались языки пламени.

Кто-то помчался к телефону вызывать пожарных, а кто-то из соседей вспомнил, что обычно в это время дома у Полунина находятся сын с няней, и бросился наверх к дверям. Однако внутрь квартиры добровольным спасателям проникнуть не удалось, хотя двери дома Полунина и были открыты, но изнутри вырывались такие жаркие языки пламени, что даже на других дверях лестничной площадки занялся дерматин.

Участок пожарной охраны находился недалеко, две красно-белые машины примчались к подъезду дома Полунина буквально через пять минут. Вскоре к ним присоединилось еще две, но пожар был настолько силен, что к приезду Владимира четыре бригады пожарников еще не смогли до конца справиться с ним.

Что квартиру Владимира подожгли, сомнений не вызывало, пожалуй, ни у кого. Хотя лейтенант милиции, явившийся вслед за пожарными, и поинтересовался у подъехавшего Полунина, не хранил ли он дома взрывчатых веществ.

– Я не сумасшедший, – ответил Владимир, не глядя на лейтенанта. Взгляд Полунина был прикован к почерневшим окнам квартиры, откуда все еще валил дым. – У меня дома ребенок.

А Полунин думал о том, что было бы с сыном и Светланой, если бы он не решил взять их в ресторан. И ребенок, и его няня могли бы погибнуть. Испугавшись своих мыслей, Полунин обнял сына.

– Па-ап, – посмотрел на него Антон, и в глазах мальчишки стояли слезы. – Там же мои солдатики!

Полунин попытался успокоить сына. Однако уговоры и утешения ни к чему не привели. С Антоном начиналась настоящая истерика, Полунину никак не удавалось успокоить его.

Светлана подошла к нему и забрала у него мальчишку.

– Я займусь Антоном...

Няня увела его в сторону и, присев перед ним на корточки, стало что-то тихо говорить. Полунин видел, что Антон начинает всхлипывать все тише и тише. Затем мальчик и вовсе замолчал и, прижавшись к няне, положил ей голову на плечо.

Глядя на них, Полунин вновь испытал прилив нежности к Светлане. Но в этот раз, в отличие от двух предыдущих, Владимир уже не сравнивал ее со своей погибшей женой. Он теперь видел в ней умную и чуткую женщину, любящую его сына и умеющую с ним ладить. Полунину захотелось ее отблагодарить. Он попытался придумать, как это сделать, но ничего умнее, чем прибавить Светлане жалованье, в голову ему не пришло.

– Иваныч, кто-то конкретный косяк запорол! – неожиданно услышал Полунин голос Батурина. – И этому чмошнику, в натуре, придется ответить!

– Ты о чем? – Владимир удивленно посмотрел на него, словно не понимал, где находится и что вокруг происходит.

– Твою хату, в натуре, сожгли, – с гримасой злости на лице ответил Николай. – Это конкретный наезд, и я собираюсь с этим разобраться! Найдешь, где переночевать?

– Придумаю что-нибудь, – ответил Полунин.

– Тогда я помчался, – жестко усмехнулся Батурин. – Займусь этими поджигателями, мать их...

Он развернулся и помчался к своей машине, а Полунин растерянно посмотрел ему вслед. Владимир задумался, кому бы понадобилось поджечь его квартиру. И тут, словно вспышка молнии, на ум пришли слова Веселовского: «...захватите акции с собой!» И Владимиру вдруг показалось, что он вернулся в прошлое.

Полунин больше не связывал покушение на свою жизнь с делом Либерзона. Стреляли в него совсем по другой причине. И та же причина заставила сегодня неизвестных поджечь его квартиру – акции!

Кому-то до сих пор не дает покоя то, что Полунин остается владельцем сорока процентов акций «Нефтьоргсинтеза». Если учесть, что двадцать пять процентов этих ценных бумаг находятся в руках государства и становятся сегодня недосягаемыми для кого бы то ни было, то фактически на руках Владимира находится контрольный пакет. И это кому-то очень сильно мешает!

Не нужно было слишком сильно напрягаться, чтобы понять, для кого его решающее участие в делах «Нефтьоргсинтеза» словно кость в горле. Два года назад Томашевский вмешался в дела компании. Именно он послужил причиной для развязывания войны за владение «Нефтьоргсинтезом». Он до сих пор входит со своими акциями в совет директоров, и Полунин был уверен, что Томашевский не оставил мыслей избавиться от него и прибрать компанию к рукам.

Томашевский являлся владельцем крупной инвестиционной компании. И хотя офис его фирмы находился в Москве, предприятия, которыми владел Томашевский, располагались на территории всей России и в некоторых странах ближнего зарубежья.

Несмотря на то, что Томашевский был уже сейчас достаточно богат для того, чтобы обеспечить безбедную жизнь и себе, и своим детям, и внукам, он, как истый прожженный делец, всегда был неудовлетворен состоянием своих финансов, стараясь прибрать к рукам все, на что упадет его взгляд. А когда на его пути возникало препятствие, вроде несговорчивого Полунина, Томашевский избавлялся от него, не гнушаясь выбором способа.

Томашевский знал, что Полунин и Самбист оформили владение своими акциями так, что в случае смерти одного второй получает пай друга. Самбист был мертв, а Полунина спасло от смерти только чудо. Если бы тогда, в Тарасове, он промедлил хотя бы секунду, то уже отправился бы в мир иной. А поскольку переписать завещание он не успел, то акции автоматически переходили бы во владение его малолетнего сына.

Других родственников, кроме Антона, у Владимира не было. В случае его внезапной смерти сына бы отдали в детдом или назначили ему государственного попечителя. Зная Томашевского, Полунин понимал, что этот делец смог бы добиться назначения на эту должность нужного ему человека. Антона даже не потребовалось бы устранять. К тому моменту, когда мальчишке исполнилось бы восемнадцать, Томашевский мог успеть выкачать из «Нефтьоргсинтеза» все.