Одно то, что Альберт Викторович мог манипулировать по своему усмотрению работниками местного отделения милиции, говорило само за себя.
И вот случай! Дело об убийстве, связанное с «100 удовольствиями»! Горюнов тотчас начал плести свою сеть. Получив от Валерии подтверждение, что в спортивно-игровом комплексе процветает торговля дурманом, он понял, что находится на верном пути, и решил понаблюдать за Борисом Панковым. Но тут в дело неожиданно вмешались его бывший подчиненный с журналистом. Молодого негодяя пришлось брать. Хорошо еще, было за что. Сегодня утром бывший начальник спросил как бы ненароком, не удалось ли установить судьбу негатива, на котором запечатлен неизвестный, предположительно убивший Максима Лимцова и Валентину Стрижко. По версии, изложенной в кабинете подполковника фотографом, выходило, что пленку вместе с аппаратом забрал неизвестный.
Об этом они договорились с бывшим опером еще в автобусе. Марков-старший предупредил и его подругу, чтобы она помалкивала насчет негатива. Расчет его был простой. Возможно, ему захочется побеседовать с неизвестным, прежде сотрудником ФСБ, тогда фотография – большой козырь.
Так вот, арестовав Бориса, подполковник разрушил свое инкогнито. И сегодняшнее признание молодого человека его вовсе не обрадовало. Он понял, что противник сделал ответный шаг. Крупная рыба стремительно уходила из невода.
Все это Лера услышала частично от старшего брата, частично уловила краем уха во время разговора последнего с подполковником Горюновым, сидя на стуле у него в кабинете.
Наконец фээсбэшник непосредственно обратился к девушке. Попросил еще раз детально описать тот вечер, когда она нашла у себя в квартире труп Гоши.
– Как скоро приехала милиция, после того как ты обнаружила покойного? – внимательно глядя ей в глаза, спросил офицер службы безопасности.
– Да практически сразу, – от воспоминаний той ночи Валерию передернуло вновь. – Ну, минуты две-три я в трансе была. Затем в кухню побежала, там Сашка. Он услышал машину ментовскую – ой, простите, – она с испугом глянула на подполковника.
– Ничего, – механически ответил тот, – продолжай!
– Ну вот, – подвела итог Лера, – минут пять-десять, это уж от силы!
– Ты понимаешь, – глядя веселыми задорными глазами на Маркова-старшего, сказал офицер ФСБ, – я этого самого Шмакова спрашиваю, от кого, мол, вы вызов получили? А он говорит, что рядом патрулировали и на машину передали. Якобы от жильцов дома. Вроде как в квартире у Валерии пьяная драка. Женские крики и чуть ли не стрельба из пистолета. Вызов действительно был. Кто его делал – установить не удалось. Соседи ничего не слышали, никого не вызывали. Шум от выстрелов слышали, но только на улице, что и подтверждает рассказ твоей сестры, – Горюнов подбородком кивнул на затихшую на стуле девушку. – Так вот, сегодня утром в своем признании этот паршивец заявляет, что это он звонил в милицию. Выследил, когда Лера с кавалером вышли из машины, и позвонил. Представляешь?
– Оперативно работают! – хмыкнул удивленно Марков.
– Да уж, чего нельзя сказать о нас.
– А почему вы Штыка не арестуете? – бухнула Лера и зарделась под ироничными взглядами брата и его бывшего начальника.
– А за что? За что его арестовывать? – посмотрев на Валерию, как на несмышленого ребенка, спросил Горюнов.
– По его же приказу Валю убили! – запальчиво ответила та, не желая сдаваться и чувствуя себя немного оскорбленной тоном старшего офицера.
– Ну, во-первых, это еще доказать нужно! Дело об убийстве твоей подруги мы все-таки возбудили. После признания Бориса за всеми ведется наблюдение. Об этом не волнуйся – удрать им не удастся. Тем более что исполнители, если рассказ этого самого Юрия – правда, фактически известны. Но Штык опять может выскользнуть! К тому же не он самый главный злодей, – неожиданно остановившись напротив Валерии, подполковник посмотрел на нее сверху вниз, – есть кто-то покрупней его. Иначе он не чувствовал бы себя так безнаказанно! И вот, пока мы этого неизвестного не вычислим, Альберта Викторовича нельзя спугнуть ни в коем случае! Прижимать мы его, конечно, будем, но только осторожно, очень осторожно! Так, чтобы он делал то, что нужно нам!
– А напавшие на меня в кафе и эта молоденькая стерва Света? – ожидая ответа, Лера не сводила глаз с подполковника.
– А что они? Нападавшие заявили, что перепутали тебя с шаромыжницей, недавно обворовавшей одного из них. Нагаева заявляет, что вообще ничего не поняла. Нападавших, естественно, не знает!
– Но… начала было Лера и замолчала.
– Вот именно, что но… – развел руками подполковник.
Вышла Маркова от подполковника ФСБ в гораздо менее радужном настроении, нежели входила.
– Зачем он взял на себя убийство Игоря? Ведь ему влепят на всю катушку! – в который раз переспросила она брата, усиленно пытаясь понять смысл действий молодого негодяя.
– Ну, во-первых, логика есть даже у него!
Александр сел на водительское место, открыл дверь сестре, подождал, пока она усядется рядом, и продолжил свое объяснение.
– За наркотики и оружие впаяют ему лет десять. Возьмет он на себя убийство, те, которые ему приказали сделать это, помогут получить тот же червонец, если не меньше. Потом у него всегда есть возможность отказаться от своих показаний. Мол, следствие давило. Били там, и все такое, а противник время выиграет за счет этого. А может, Штыку настоящий убийца позарез на свободе нужен. Может быть и такое… – Марков-старший задумчиво почесал голову. – И самое главное! С признанием Бориса все нити, ведущие к «100 удовольствиям», обрываются. Все, рыбка вырвалась из сетей. Я читал сегодня его показания, – Александр завел двигатель, посмотрел по сторонам и вырулил с места парковки на улицу, – так вот, обычная бытовуха. «Пришел в гости. Хозяин квартиры был должен мне. Хотел стребовать с него, но тот отказался платить, возникла ссора», – процитировал показания торговца наркотиками Александр и, поморщившись от отвращения, добавил со злостью: – Лабуда полная! Но кто-то за ночь его очень хорошо обработал!
– Как же им в тюрьму проникнуть удалось! – удивилась было Лера, но тут же сама ответила на вопрос: – Хотя сейчас с помощью денег куда хочешь проникнуть можно!
Некоторое время они ехали молча. Александр включил магнитолу, и из динамика послышалась знакомая мелодия.
«Машина времени», – автоматически определила Валерия. «Каждый костер когда-то догорит», – пел Андрей Макаревич.
«Так и жизнь наша, – почему-то мелькнула у девушки в голове неожиданная мысль, – догорит. И те, кто организовал убийство подруги, и эта шалава молодая останутся безнаказанными! И тот, который стоит за спиной у Штыка, будет грабастать и дальше деньги лопатой, и владелец спортивно-развлекательного комплекса будет безнаказанно убивать людей».
От этой мысли зубы Марковой скрипнули, она сама не заметила, как в ярости что было сил сжала челюсти. В глазах горел гнев. Самое обидное было то, что она бессильна. В детстве, в интернате, если что-то Валерии было не по нраву, она всегда реагировала действием. Никогда не держала обиду в себе. Человеком она слыла отчаянным и не спускала даже мальчишкам, за что снискала их уважение. Эту черту характера она переняла от Александра. В младших классах ей это стоило многочисленных синяков и шишек, затем постепенно все усвоили, что с Маркизой лучше не связываться.