– Ну, говори! – цыкнул он еще раз.
– Один, – слабо ответила она, жадно ловя ртом воздух.
Отпустив женщину, тут же скользнувшую по стенке, он ринулся в указанном ею направлении.
Между тем, доехав до шестого этажа, Юра выскочил в открывшиеся створки, бросив на ходу женщинам:
– Держите лифт!
Лера, уже объяснившая ситуацию женщине-врачу, оказавшейся к тому же заведующей невропатологическим отделением, согласно кивнула головой и нажала кнопку «Стоп». Створки застыли в раскрытом положении.
Юрка, прислонившись к косяку, слушал, как по лестнице приближаются топот и сопение. Запыхавшийся бандит влетел на этаж и тут же покатился по полу, нарвавшись на подсечку бывшего афганца. Пистолет отлетел в угол, под батарею. Парень умел падать: кувыркнувшись через плечо, тут же вскочил на ноги и бросился на десантника.
Племянник Сазана хладнокровно встретил его атаку и, увернувшись от прямого удара в лицо, сам сильно ударил в челюсть противника. В последнюю секунду тому удалось уклониться от удара, но это он вынужден был сделать так резко, что невольно потерял равновесие и пошатнулся. Руки его при этом непроизвольно взлетели вверх. Юрий мгновенно воспользовался создавшимся положением, и его левая нога сильным боковым ударом отбросила противника к стенке. Моментально оказавшись сзади подручного Толяна, племянник Сазана со всей силы рванул противника за плечи назад, одновременно подсекая обе ноги. Тот шваркнулся спиной и затылком о бетонный пол этажа и после этого вырубился окончательно. Юра прислушался: погони не было слышно. Он поискал глазами пистолет и, увидев его около батареи отопления, кинулся к нему. Краем глаза успел заметить несколько любопытных, которых успел собрать поединок, продолжавшийся не более десятка секунд. Трое мужчин и одна женщина в больничных халатах, вытаращив глаза, смотрели на него.
Бывший десантник бросился к лифту, дверцы которого держала Валерия. Заскочив, выдохнул:
– Вниз! Жми на третий!
Врач покосилась на пистолет в его руке, подумала, видно сомневаясь, правильно ли она поступает, но все же спросила:
– Куда вы собирались его везти?
– Подальше отсюда! – тяжело дыша, кратко ответил племянник Сазана. – Разве вы не понимаете, что его убьют здесь.
– Больной нетранспортабелен! – категорично заявила врач. – Чудо, что он у вас живой до сих пор! У него же раны от тряски могут вновь открыться. Давайте наверх, мы его в больнице спрячем. А вы, – она в упор посмотрела на молодого человека, – сражайтесь там, если хотите, но только больного я угробить не дам.
Молодой человек растерялся, пораженный таким искренним напором хрупкой женщины. Между тем, не говоря ни слова, она нажала на кнопку пятого этажа, не объясняя никому свои действия, с независимым видом поглядывая на бывшего десантника и Валерию.
Едва двери начали открываться, Юрий метнулся в образовавшийся проем с пистолетом наготове, чем немало напугал пожилого мужчину в белом халате со стетоскопом на шее.
– Федор Михайлович, Федор Михайлович! – увидев его, затараторила женщина-врач. – Помогите нам, пожалуйста, с больным. За ним бандиты какие-то охотятся вроде этого, – она бесцеремонно кивнула в Юркину сторону, – помогите его спрятать, а то они непременно его убьют.
– Вот времена пошли! – заворчал тот, хватаясь за каретку каталки. С поразительной ловкостью управляя столь неуклюжим транспортным средством, врачи быстро покатили его по переходам и в конечном итоге остановились перед дверьми с надписью «перевязочная». Пожилой мужчина, названный Федором Михайловичем, поднял шпингалет, открыл обе створки дверей и закатил туда кровать-каталку. Юра серьезно посмотрел на Маркову:
– Лера! Оставайся с ними. Телефон есть здесь? – спросил он у Федора Михайловича. Тот утвердительно кивнул.
– Попытайтесь милицию вызвать. Охрану местную хотя бы! – теперь телохранитель Сазонова смотрел на врачей, – люди эти очень серьезные. Если они решили моего шефа убрать, то не остановятся до тех пор, пока не добьются своего или пока их не остановят! Я скоро вернусь! – пообещал он и вышел, прикрыв за собой дверь.
Пожилой врач принялся осматривать раненого, а его коллега бросилась к телефону, вызывать милицию. Затем она позвала мужчину к себе.
Одеяло, прикрывавшее неподвижного Валерия Сазонова, сползло с одной стороны, девушка решила поправить его и потянула за угол. Подгибая его, она неожиданно почувствовала, как рука раненого схватила ее за запястье. От испуга Лера чуть не вскрикнула. Глаза Сазонова были открыты. Губы что-то беззвучно шептали. Лера прочитала по ним: «Наклонись!» Окинув быстрым взглядом врачей, занятых у телефона, прильнула ухом к губам раненого.
– Пленка. Где пленка?
– У твоего племянника! – Лера сбивчиво рассказала про депутата Онищенко, убившего брата Лимона-старшего.
– Кто… на пленке? – спросил еле слышно Сазан. – Кто… на пленке?
Дышал он тяжело, чувствовалось, что разговор с Марковой дается ему с трудом.
– Почему Стриж мне ничего не сказала? – просипел он, прикрыв глаза. Лоб его вспотел. Валерия достала из сумочки платок и вытерла тезке пот.
Немного отдохнув, Сазан вновь открыл глаза и зашевелил губами. Лера опять наклонила голову:
– Штык… «Рен-Тар»… фирма тарасовская… – быстро зашептал он.
– Девушка! Что вы делаете! – услышала Лера позади негодующий голос, он и так еле живой!
– Стриж должна была… – тут силы раненого иссякли, и он снова отключился.
– Прекратите немедленно! – врачиха мягко, но властно отстранила девушку, нагнулась, нащупывая пульс на сонной артерии.
Лера не успела сказать ничего в свое оправдание, как в дверь ударили с такой силой, что легкая защелка, на которую была закрыта дверь, не выдержала. Створки разлетелись в разные стороны, с силой хлопнув о стены. Отлетевший шпингалет со звоном запрыгал по полу перевязочного кабинета.
Увидев, кто стоит на пороге, Лера невольно вскрикнула: держась рукой за плечо, там стоял Толян. Рукав короткой светлой рубашки был пропитан кровью.
Пошатываясь, он оперся раненым плечом на косяк и вскрикнул от боли. Выпрямившись, помощник Штыка хищно улыбнулся и, сунув здоровую правую руку за спину, вытащил «ПМ». Взгляд его был обращен на Валерию.
Девушка почувствовала, как ноги ее подкашиваются. Никогда Лера не была еще так близка к смерти. Она хотела отпрыгнуть в сторону, но ноги стали словно чужие. Между тем рука с пистолетом поднималась, и черный зрачок дула смотрел девушке уже прямо в грудь. Маркова где-то читала, что перед смертью, как кинопленка в ускоренном темпе, перед человеком проносится вся его жизнь. В тот момент ничего подобного бедная девушка не испытала. Только парализующее чувство страха и полное оцепенение. Неожиданно кто-то рухнул сзади на плечи подручному Штыка, и пуля, предназначавшаяся Валерии, нашла ее тезку, войдя в неподвижное тело, лежавшее на каталке.