В это мгновение в проеме ворот возникла фигура Миронова. Он устал от неопределенности и решил посмотреть, все ли в порядке с его другом.
– Лежать, Димка! – закричал ему Полунин, заметив его отчетливый силуэт, освещенный слабым светом заходящей луны.
Оружия у Миронова не было, и поэтому его появление на поле боя было совершенно некстати. Но тут в схватку снова вступил Колян. Он успел вставить в свой пистолет новую обойму и, передернув затвор, открыл стрельбу на поражение. Было уже довольно светло, но на этот раз он ни в кого не попал. Пули вонзились в кладку забора, и только осколки кирпича ударили по лицам братков, которые перебирались через стену. Они поняли, что на этот раз силы неравны и надо уносить ноги. Все же они успели сделать еще несколько ответных выстрелов по батуринцам, которые тоже не достигли цели.
Никто их не преследовал. Полунин с облегчением опустил руку с пистолетом и пошел посмотреть на раненых.
– Седой, – окликнул его Батурин, – тебе лучше отсюда смотаться. Мы как-нибудь сами разберемся.
– Ладно, – кивнул Полунин, – сейчас уходим. Только смотри, не тушуйся. Помни, что на вас напали, а вы только защищались. Я по дороге позвоню Степину, он сразу же приедет. Не думаю, что с этим будут большие проблемы, – все и так ясно.
Тут его взгляд упал на одного из валявшихся на земле братков. Он был еще жив, но из живота уже вытекло порядком крови.
– Вас прислал Меченый? – Полунин толкнул его в плечо носком ботинка.
– Пошел ты, – выдавил из себя браток, зажимая рукой рану на животе.
– Погоди-ка, – склонившись над ним, Полунин заметил в свете фонаря на его руке знакомую татуировку – перстень с камнем.
Он вспомнил, что этот самый перстень был у человека в маске, который охранял его в сарае, после того как его похитили.
– О-опа, – присел на корточки Полунин, – а ведь я тебя знаю, братан.
Братан корчился в судорогах, но, кажется, тоже узнал Полунина. В его глазах мелькнул страх.
Где-то вдалеке послышался вой милицейской сирены.
– Тащим его в машину, быстро, – приказал Полунин. – Вы здесь сами разберетесь.
С помощью Батурина Полунин отволок раненого в машину. Его уложили позади сидений и закрыли заднюю дверь. Владимир сам сел за руль и отъехал за несколько секунд до того, как на площадке перед автосалоном затормозили менты.
– Кто это? – поинтересовался окончательно пришедший в себя Юсупов.
– Это браток Меченого, – обернулся к нему Полунин, – нужно у него выведать, где прячется его шеф.
Князь с опаской поглядывал назад, где стонал раненый.
Через несколько минут, когда они уже были на безопасном расстоянии, Полунин остановил батуринский джип. Место, где они остановились, было довольно тихим. Рядом кудрявились кусты боярышника, за которые он с помощью Миронова затащил своего знакомого.
Князь тоже присоединился к ним.
– Ну что, дружок, будем говорить? – Присев, Полунин взял братка двумя пальцами за подбородок и повернул его голову, чтобы можно было видеть помутневшие глаза парня.
– Я тебя не знаю, козел, – прошептал тот, – и знать не хочу.
– Ты, конечно, врешь, сучонок, но это твое дело, я-то тебя хорошо запомнил, – улыбнулся Полунин, – особенно твой перстенечек наколотый. Морду-то свою ты прятал под маской, а вот про руки не подумал. Так что давай, колись, дорогой, или подохнешь здесь как собака.
– Ничего не знаю, – чуть слышно пробормотал браток.
– Слушай, ты, отморозок хренов, скажи мне, где Меченый, и я отвезу тебя в больницу, обещаю. Тогда ты, может быть, останешься жить. Это ты понимаешь?
Парень, кажется, начал соображать.
– Да, – ответил он, – мне нужно к доктору.
– Сначала ты мне скажешь, где Меченый, – настаивал Полунин.
– Я у него не бываю.
– Где он держит общак, это ты знаешь?
– Меченый только распоряжается общаком, – парень едва выдавливал из себя слова, – деньги по его распоряжению выдает казначей – Мишка Пехота.
– Что за пехота?
– Его фамилия Пешев.
– Как происходит выдача денег?
– Пехота получает от Меченого маляву, в которой тот указывает сумму. Тогда Пехота звонит Меченому и еще раз все уточняет. Тот подтверждает, и только тогда Пехота выдает бабки. Отвези в больницу, братан... – добавил он.
– Где залег Леха Меченый? – Полунин потряс за плечо братка, который уже ничего не видел перед собой.
– Не знаю, – на последнем издыхании произнес он, – в больницу, к доктору...
– Кажется, он действительно не знает, – Юсупов озабоченно посмотрел на Полунина.
– Ладно, – Полунин отвернулся и пошел к джипу, – грузите его обратно в машину.
Миронов с князем склонились над братком, но в это время по его телу прошла судорога и изо рта вытекла тонкая струйка темной крови.
– Кончился, – констатировал князь, прикладывая пальцы к яремной впадине.
– И чего теперь с ним делать? – растерянно остановился Дмитрий, который уже ухватил братка за подмышки.
– Думаю, лучше оставить его здесь, – вздохнул князь и прикрыл глаза умершему. – Не стоит сейчас светиться в больницах. А ему уже все равно ничем не поможешь. Пошли.
Они вернулись к «Тойоте» и забрались в салон.
– Поехали, – князь положил руку на плечо Полунина.
Тот без слов понял его и, ничего не говоря, надавил на педаль акселератора.
Остановив машину, Полунин первым вылез на тротуар. За ним последовали Юсупов и Миронов...
Светлана и не ложилась спать. Да и как она могла уснуть, когда Владимир, переговорив по телефону, отправился куда-то на ночь глядя. Чтобы не пугать жену, Полунин ничего не сказал ей о нападении на автосалон. Поэтому, когда друзья поднимались по плохо освещенным лестничным маршам, он предупредил, что его жена ничего не знает о заварухе, а потому попросил держать язык под контролем и постараться не забыть, что они едут с вечеринки в казино. Конечно, Владимир понимал: Светлана догадывается, что его ночная отлучка вызвана не желанием поиграть в рулетку или увидеться с друзьями в раскованной обстановке. Но Полунин все же считал, что лучше не посвящать Светлану, которой за последнее время и так пришлось пережить много чего, в обстоятельства налета на автосалон, да и вообще в свой план мести Меченому.
– Доброе утро, – улыбнулся князь и склонился над заметно подрагивающей рукой Светланы, встречавшей гостей в прихожей.
– Рада снова видеть тебя, – улыбнулась она, но эта улыбка не могла развеять тревожное выражение, замершее на ее лице.
В первую очередь она нашла глазами лицо мужа и, пристально вглядываясь в него, старалась прочитать, как обстоят дела, страшиться ли ей, волноваться или надеяться на благой исход. Но Полунин, который в данную минуту полностью владел собой, был не более разговорчив, чем статуя. Его черты хранили оцепенелое спокойствие, и Светлана, с досадой убедившись, что прочесть что-либо на лице мужа невозможно, перевела вопрошающий взгляд на Юсупова, потом на Миронова.