– Здоровье? – спросил Мостовой. – Вроде, и не старый.
– Как сказать, – пожал плечами Трофимов. – Раньше, вроде, не жаловался. А как Светка, первая жена у него погибла, то сразу сдал.
Спасатели еле удержались, чтобы не переглянуться при этих словах о гибели первой жены.
– Навидались мы на своей работе такого горя, – поддакнул Чистяков. – Здорово это подкашивает даже очень сильных людей. Сухинин ведь бизнесменом был?
– Я бы не сказал, что он очень уж сильным был, – Трофимов покачал головой.
Было видно, что смерть друга детства на нем самом отразилась сильно, а может, и другие причины были. По крайней мере, он не уходил от разговора. Наверное, хотелось выговориться, а может, собеседники ему, что называется, показались. Иногда с незнакомыми бывают более откровенны, чем с близкими.
– Он скорее податливым был, увлекающимся, – продолжал говорить кузнец. – Хотя и с характером. Светка – это его первая жена – она ему здорово и в бизнесе помогала, старалась удерживать от необдуманных и скоропалительных решений. То, что у него в бизнесе пошло, ее немая заслуга. Он-то, конечно, организатор хороший, просчитывать умел, но эмоции мешали и доверчивость. А потом, как Светка утонула…
– Утонула? – удивился Мостовой.
– Утонула. По-дурацки как-то получилось. Вечеринка была, купаться приспичило, а многие уже хорошо приняли…
– Много выпила, – понимающе сказал Чистяков.
– Светка практически не пила, особенно крепкое. Не знаю уж, как там все получилось, я тогда рано уехал. Ирке, Светкиной подружке, в воде плохо стало, кому-то еще ногу свело от ледяной воды. Ну, и шум, гам, паника, кого-то стали вытаскивать, кто-то визжит. Это как мне потом рассказывали. И только минут через тридцать спохватились, что Светки нет. Бросились искать, а ее течением уже отнесло за камни. Короче, спасать уже поздно. Петька плакал, что из-за него все получилось, что рядом его не было. Вот тогда Ирка и стала около него крутиться.
– Ирка? – насторожился Мостовой. – Ирина, вторая жена?
– Удивляетесь? – нехорошо улыбнулся Трофимов. – Она – лучшая подруга первой жены. Вот в этом весь Петька. Купился на утешения, а потом мне все рассказывал, что они во многом похожи, что она ему Светку заменила, утешением стала.
– Ясно, – кивнул головой Чистяков. – Вы эту Ирину, мягко говоря, недолюбливаете.
– Стерва она, – вместо ответа сказал Трофимов. – Ни Петьку она не любила, ни Вадика. Ей деньги были нужны и красивая жизнь жены известного ресторатора. Да что я вам все это рассказываю! Извините, расчувствовался. Вы ведь по делу пришли. Так я вас слушаю: что вы хотели заказать в подарок своему шефу?
– Ну, да, – спохватился Чистяков, поняв, что разговор утекает из нужного русла. – Конечно. Только вы не извиняйтесь, мы ведь сами немного в шоке от всего происходящего. Мы сразу вам не сказали, что к Сухининым выезжали два раза. Был ведь и второй вызов, спустя несколько дней.
– Второй? – удивленно спросил Трофимов. – Опять Вадик?
– Точно, – кивнул Чистяков. – В состоянии психического срыва он вылез на карниз под окном шестого этажа. Пришлось снимать, разыграв целый спектакль. Нас почему буквально за душу все это взяло. Вадик ко мне как-то странно привязался, особенно после второго раза. Не хотел отпускать, а потом все просил, чтобы я в клинику к нему приходил. Жалко мальчишку, вот и хожу. Неужели Сухинин был одинок, никаких родственников? Чувствуется, что мачехе он совсем не нужен, он буквально боится ее и домработницу Полину Васильевну.
– Да, ребята, дела! – нахмурился Трофимов и откинулся на спинку своего рабочего кресла. – А ведь Ирка на себя опекунство оформила, отстояла Вадика, когда сестра Петьки хотела его забрать.
– У него сестра есть?
– Есть, Валька Сухинина, в Пятигорске живет. Она в школе на три года старше нас училась. Баба хорошая, только с личным у нее не сложилось. После школы Валька в Пятигорске в университет поступила, а потом ее там преподавать оставили. Вадик ее сильно любит, она в нем души не чает. Своих-то нет. Вот попал мальчонка! – Тут Трофимова снова как будто прорвало: – Петька с Иркой жили все хуже и хуже, он даже выпивать стал! И завещание, наверное, сгоряча написал. Боюсь, что Ирке там ни шиша не светит.
– А от чего умер сам Сухинин? – спросил Мостовой.
– Говорят, сердце. Он в последнее время часто за него хватался. Его на работе в кабинете мертвым нашли. Он часто стал допоздна на работе пропадать, все уже привыкли. Его охрана уже глубокой ночью нашла, мертвого. «Скорую» вызвали, только уже несколько часов прошло, бесполезно. Только я думаю, что не в сердце дело.
– А в чем? – насторожился Мостовой.
– Да во всем! От общей усталости, от нервов. Он внешне сильно сдал, как будто его болезнь изнутри точила из месяца в месяц. Хотя причиной смерти, возможно, и была остановка сердца. Короче, жена его угробила, в могилу свела.
– И теперь она наследница его бизнеса, – как бы невзначай добавил Чистяков.
– Черт ее знает, как там по закону! Может, и так. Но Вадик, тот наверняка наследник. Если она и его еще со света сживет, тогда, конечно, полноправная хозяйка… Хотя, наверное, еще и Валька может на что-то претендовать. Если бы не Светкина смерть, все совсем по-другому у него сложилось бы. Она ведь, как клушка, около него была. Помню, эпопея была, когда приехал из Кисловодска этот делец Реутов. Петька его ко мне на экскурсию приводил, потом один раз меня в ресторан к себе на банкет приглашал по поводу деловой встречи с этим Реутовым. Тот предлагал продать ему Петькин бизнес или в долю войти для расширения. Петька колебался, а Светка его отговаривала – это я хорошо знаю, сам слышал. Она ведь и экономистом не была и не бизнесмен, а так – домохозяйка. Но что значит женская мудрость! Как она его отговаривала, убеждала, что он перестанет быть хозяином, что с этим Реутовым связываться не стоит, что тот нечист на руку. Сразу, мол, видно. И ведь уговорила, спасла бизнес!
Трофимов потер раскрасневшееся лицо руками, пытаясь успокоиться.
– А вот Ирка его, наоборот, заела продажей бизнеса, – продолжил кузнец. – Ей все хотелось в Москву или Питер перебраться. Там, говорит, новое дело откроешь. Заживем, как цивилизованные люди, не то что здесь, на задворках.
– Слушайте, а как же завещание? – вспомнил Чистяков. – Если он оставлял завещание, то нотариус должен его пустить в дело после смерти клиента.
Трофимов некоторое время смотрел на спасателя в некоторой задумчивости. Похоже, что эта мысль ему в голову не приходила.
– Может, и не было завещания? – с сомнением проговорил кузнец. – Может, Петька собирался только его оформить, да не успел? Так на словах и осталось. А нотариус у него был, он часто его услугами пользовался. Они почти дружили, и я как-то даже в подарок делал для него подсвечник. – Трофимов скупо улыбнулся. – У него фамилия еще была, как у Мюллера. В смысле, как у актера, который Мюллера играл, – Броневой. Петька иногда говорил, когда к слову приходилось, что он под броневой защитой. Значит, так и не оформил завещание, жаль…