Шариф согласился. Ели друзья в последний раз лишь утром, поэтому решили подкрепиться основательно. Эритрейская кухня, как и эфиопская и сомалийская, отличается остротой. Друзья не стали шиковать и экспериментировать. Они ограничились овощным густым супом, фулом – кашей из бобов, и энбашем – большим круглым белым хлебом, столь редким на африканском столе. Магиб решил удивить своего сомалийского друга и угостил его местной достопримечательностью – плодами кактуса опунции, колючими и зелеными снаружи, сладкими и красными внутри.
Закончили они свой ужин душистым эритрейским кофе, заваренным в глиняном кувшине. Здесь, в провинциальном городке, кофе не мололи, как в кафе больших городов, а толкли вручную в ступе, предварительно обжарив.
Когда начало темнеть, беглецы направились в сторону аэропорта. Новое двухэтажное здание с асфальтированным подъездом к нему и автобусной остановкой они решили обойти стороной. С другой стороны аэропорт был огорожен металлическим забором с большими современными воротами. Попасть на взлетное поле можно было только из зала аэропорта. Вся территория была хорошо освещена.
Магиба со знанием дела потащил Шарифа за руку в сторону от здания. Пройдя в этом направлении, они скоро заметили, что забор закончился. Дальше летное поле ограждалось колючей проволокой. Освещение здесь было гораздо меньше, целые участки периметра оставались в темноте.
– Смотри, – показал рукой Шариф на средних размеров двухмоторный грузовой самолет. – Вот подходящий транспорт.
У самолета был опущен пандус заднего люка. Около него при свете двух переносных прожекторов на металлических треногах, суетились люди, которые с помощью небольшого погрузчика грузили огромные покрышки для сельхозтехники. Подобраться ближе к самолету не составляло труда. Оставалось придумать, как попасть внутрь.
– Надо найти какую-нибудь палку, – предложил Шариф.
– Зачем? – не понял Магиба.
– Чтобы раздвинуть колючую проволоку, иначе мы не пролезем на территорию.
– Э-э, Шариф, ты забыл, с кем имеешь дело. С Магибой не пропадешь, – заявил эфиоп, доставая из кармана все те же плоскогубцы, которые он украл у шофера тюремной машины. – Ты думал, что я инструмент выбросил? Он нам еще пригодится.
Провозившись несколько минут, удалось проделать небольшой лаз. Друзья пробрались на территорию, постаравшись закрепить проволоку, чтобы повреждение не бросилось в глаза охране аэропорта. Низко пригибаясь к земле, беглецы двинулись в сторону выбранного самолета. Грузчиков слепили прожектора, и поэтому они не боялись быть замеченными.
Около самолета были складированы десятка два больших покрышек с крупным протектором. Погрузчик поднимал их с земли и подавал на пандус. Там грузчики принимали покрышки и перевозили на гидравлической тележке внутрь. Установив несколько штук, отделяли их легкой решетчатой перегородкой, которая двигалась в пазах на полу и потолке. Затем конструкцию закрепляли цепями и растяжками. Примерно половина грузового отсека была заполнена. Вскоре рабочие прекратили работу – судя по всему, они ждали подвоза очередной партии со склада. Рабочие куда-то ушли, и возле самолета остался один только водитель погрузчика.
Решение созрело в голове Шарифа неожиданно. Он попросил Магибу, чтобы тот дал ему нож и плоскогубцы. Зажав инструмент в руке, Шариф осторожно пополз к электрическому кабелю, питавшему прожектора. Напрягая зрение, он осторожно вскрыл наружную оболочку. Отделив одну из жил кабеля, чтобы можно было ухватиться плоскогубцами, Шариф еще раз оглядел взлетное поле и махнул рукой Магибе.
– Сейчас я перекушу одну жилу, – зашептал он, – а когда погаснут прожектора, мы с тобой проберемся в грузовой отсек. Там среди покрышек, я думаю, нас не заметят.
– А ты не боишься, что тебя ударит током?
– Не переживай, кое-чему меня в морском училище все-таки научили.
Когда прожектора погасли, удивленный водитель погрузчика соскочил со своей машины. Сообразив, что причину нужно выяснять на подстанции или в том месте, откуда был протянут кабель, он направился в сторону технических помещений аэропорта. Друзья, как тени, скользнули к самолету. Стараясь не греметь по металлическому полу отсека, они пробрались в самый дальний конец. Между двумя рядами покрышек оставался узкий проход. Спрятаться было практически негде, кроме как забраться внутрь покрышек. Друзья полезли, помогая друг другу, и устроились, насколько это можно было вообще сделать. Они скорчились внутри покрышек и замерли.
Лежать пришлось долго. Пока специалисты искали причину, по которой выключились прожекторы, погрузку вели при свете автомобильных фар. Естественно, что никто и предположить не мог, что поврежден электрический кабель. Неполадки искали в самих прожекторах и точках подключения. Чем закончился этот аврал, беглецы так и не узнали. Через полтора часа погрузка закончилась. Со стороны кабины пилотов в грузовой отсек открылась дверь. Один из членов экипажа прошел в конец салона, нажал какую-то кнопку, и пандус стал подниматься. Проверив запоры люка, летчик вернулся в кабину. Вскоре самолет поднялся в воздух.
С кряхтением и стонами Шариф и Магиба выбрались из-за колес в проход. У них все болело от неудобного сидения. Но самое неприятное беглецов ждало впереди. Грузовой отсек во многих отношениях был не предусмотрен для перевозки пассажиров, тем более воздушных «зайцев». С каждым часом вонь от резины в невентилируемом отсеке становилась все более удушливой. Затем упала температура. Самолет шел на не очень большой высоте. Поднимись он, как пассажирский лайнер, до семи или десяти тысяч метров, беглецы бы просто не долетели живыми до точки назначения. Тем не менее температура в отсеке была едва ли намного выше нуля. Шариф с Магибой прыгали, хлопали себя руками по плечам, делали гимнастические упражнения, но теплее от этого не становилось. В конце концов они устали и, усевшись на покрышки, прижались друг к другу, пытаясь сохранить остатки тепла.
Мучения беглецов закончились, когда они почувствовали, что самолет снижается и ложится на круговой курс. Значит, аэродром, значит, самолет готовится идти на посадку. Как выбираться наружу, Шариф и Магиба толком не придумали. Теоретически вариантов было два. Когда откроется задний люк и летчик уйдет, то можно попытаться выскочить перед началом разгрузки. Вряд ли до рабочих сразу дойдет, что двое неизвестных прилетели на самолете, а если даже и дойдет, то их ли это дело – ловить «зайцев»?
Другой вариант предполагал выход через кабину пилотов. Летчики наверняка после приземления уйдут из самолета. При разгрузке их присутствие не нужно. Только не окажется ли запертой дверь из грузового отсека в кабину пилотов? Если беглецы попадут в местную полицию, то их снова ждет тюрьма. Знать бы еще, какая это страна. По Эритрее грузы на самолетах не развозят – слишком маленькие расстояния, дорого. А за несколько часов, что самолет был в воздухе, можно было добраться и до Ливии, и до Гвинейского залива на западном побережье Африки.
Самолет мягко коснулся посадочной полосы и покатился. Огромные покрышки угрожающе закачались, заскрипел крепеж. Беглецы в страхе стали оглядываться по сторонам. Если сейчас где-то что-то оборвется, то их размажет по отсеку как мух, подумал Шариф. Но вот самолет замедлил свой бег и стал плавно разворачиваться на рулежную полосу. Взревели в последний раз моторы и заглохли. Был слышен только затихающий гул и шелест останавливающихся пропеллеров. Переглянувшись, беглецы снова бросились в свое укрытие.