— Вот, пожалуйста, — Добродушевич предъявил ему заранее оформленную бумагу.
— А вот и нет, — выхватил дедуля ордер и разорвал его.
— Думаете, это вам поможет?
— По крайней мере вам придется ехать еще за одним.
— Если бы внимательно рассмотрели уничтоженный экземпляр, то увидели бы, что это лишь ксерокопия. Настоящий лежит сейчас у меня во внутреннем кармане.
— Покажите, — уже менее уверенно предложил Стародубов.
— И не подумаю, — ответил Иннокентий Аркадьевич. — Вы арестованы и обвиняетесь в ограблении магазина и похищении кубка и остальных товаров.
— Но я этого не делал! — заявил дед.
Добродушевич ласково посмотрел на него:
— Я знаю. Но пока вы — единственный подозреваемый. Ну так что, расскажете нам все, что знаете?
Стародубов склонил голову:
— Расскажу.
Дело обстояло так. Евдоким шел по дороге из соседней деревни, когда его обогнала машина Крутова. Однако она не поехала прямо к Копылке, а свернула на небольшую дорогу, ведущую к свалке. Стародубова заинтересовал этот факт, и он внимательно следил за односельчанином. Тот вынимал из машины какие-то предметы, расшвыривая их в разные стороны. Потом это ему, видимо, надоело, и оставшуюся часть предметов он свалил в одну кучу, после чего сел в машину и поехал в деревню.
— Неужели он вас не видел? — подозрительно спросил майор.
— А я… это… в травку залег, — почесал дед в затылке. — Подумал, что если он что-то выкидывает, то ему, наверное, будет неприятно, если я подгляжу. Вот я и скрылся.
— А потом, конечно, подошли поближе.
— Ну да. А там столько всего! Часы, вазы разные, статуи. И еще много всего непонятного. Ну я до чужого добра не больно охоч, одну вазу только выбрал для старухи моей. Ну и все, — Стародубов смущенно смотрел на майора.
— И никому про это не сказали?
— Ну, шепнул Васильичу потихоньку, чтобы он тоже поживился. Я же не жадный, особенно до чужого. Но только про цацки и про Крутова-то ни слова не сказал.
— Понятно. Вы ему, он дальше, а теперь вся деревня наводнилась крадеными товарами. Прискорбно, прискорбно, — Добродушевич покачал головой.
Веня, глядя на него, едва не прослезился. Было видно, как Добродушевич переживает из-за случившегося, как ему хочется, чтобы все стало хорошо. Но, сохраняя голову холодной, он смог оценить все положительные стороны такого метода. Такому несчастному человеку, каким был сейчас Добродушевич, хочется рассказать все-все, только бы он повеселел. И судя по тому, что Стародубов продолжал молчать, он сказал уже все, что знал.
— Ну хорошо. — Видимо, Иннокентий Аркадьевич пришел к тому же выводу. — Не выезжайте из страны, да и из Копылки, пожалуй, тоже. Возможно, потребуются ваши свидетельские показания. Все обвинения я пока с вас снимаю.
— Спасибо, — насупившись, ответил дед.
— Ну что, Вениамин, пойдем арестовывать Крутова?
— Может, сначала зайдем на почту, помощь вызовем? — предложил Кулапудов. — Куда мы потом его денем, арестованного-то?
— И правда. А на почте телефон есть?
Они зашли на почту, Добродушевич связался с отделением и вызвал транспорт. Милиционеры попили чаю, которым их угостила добрая почтальонша. Потом они потихоньку пошли к Крутову.
— Там собака, Иннокентий Аркадьевич, — предупредил его Веня.
— Ничего, с собакой разберемся, — беззаботно ответил тот.
С собакой действительно разобрались быстро. Как оказалось, их уже ждали, поскольку цепь Барсику несколько укоротили. Теперь он хоть и лаял, но до двери не доставал.
— Добрый вечер, — поприветствовал их Крутов. — Так и знал, что вы ко мне заявитесь.
— А откуда вы, позвольте полюбопытствовать, знали?
— Так слухи же по деревне распространяются, и даже мне от них никуда не деться. С той поры, как ваши курсанты добрались до несчастного деда Стародубова, прошло уже больше суток. Я и подготовиться успел.
Александр Ильич показал на стол за своей спиной, где стояла бутылка водки «Nemiroff» и закуска.
— Да нет, спасибо, мы на работе, — ответил Добродушевич. — Так, значит, признаете свою вину?
— Какую вину? — натурально удивился Крутов.
— Ну как, краденое разгружали?
— Разгружал, спорить не буду, — ответил тот. — Только тогда я еще не знал, что вещички ворованные. Хотя, честно скажу, подозревал.
— А как они к вам попали?
— Навязал их мне какой-то мужик. Я в тот день, когда из больницы вышел, то домой не сразу поехал. Сначала мне надо было в магазин, купить кое-чего. Я из машины выхожу, и вдруг ко мне какой-то мужик пристал. Купи, говорит, антиквариат.
— А вы что? — Иннокентий Аркадьевич вопросительно посмотрел на него.
— Говорю, не нужен мне твой антиквариат. А тот пристал как банный лист, купи да купи. Я так и понял сразу, что ему деньги нужны.
— И что, дали денег?
— Дал, — кивнул Крутов. — А как иначе отвязаться? И в магазин пошел. Пока был там, сигнализация сработала. Я бегом обратно. Смотрю, а мужик этот дверцу машины открыл и туда из сумок какие-то вещи перегружает.
— И много перегрузил?
— Полный салон. Я пока спохватился, пока из магазина вышел, он уже сбежал.
— А почему же сразу не выкинули?
Крутов пожал плечами:
— Жадность замучила. Вроде и деньги отдал, надо же посмотреть, что там. А пока ехал, тут уже покумекал маленько.
— И поняли, что вещички краденые?
— Да, и решил их выбросить, — кивнул Крутов.
— История хорошая, — Иннокентий Аркадьевич важно покивал. — Знаете, в чем ваша основная проблема, Александр Ильич?
Его собеседник промолчал.
«Он-то уж наверняка все свои проблемы знает, и основные, и прочие тоже», — подумал Леха, уважительно глядя на Крутова. Хоть и наврал тот все, но сделал это очень уверенно и спокойно. Так, глядишь, и поверить можно.
— Ваша основная проблема в том, что улики все против вас. Понимаете? — Добродушевич немного помолчал. — Мужичка этого вы, конечно, не помните?
— Почему, помню. Могу описать.
— Знаю я эти описания. Полгорода под них подходит. Вот что, Александр Ильич, я вас арестую, вы уж не обижайтесь. А если выяснится, что мы ошиблись, с превеликим удовольствием отпущу.
— Ну что же, арестовывайте, — Крутов даже не стал требовать ордера.
В этот момент за окном засверкали мигалки.
— Почетный эскорт, — мрачно сказал Крутов.
* * *
Пока Добродушевич с Веней мотались по Копылке, прочие курсанты развлекались в гостинице. Они сидели в номере, который достался псевдоиностранцу Ганге, и планировали приколы.