То-то демы так охотно пустили нас на палубу, почти не мешая. Не хотели обороняться в невыгодных условиях. Тоже не хотят рисковать: ждут подкрепления.
Ждите-ждите… Ваше плетется на веслах, а наше летит под всеми парусами, поймавшими попутный ветер.
Бойцы толкают друг друга щитами, пытаются достать кинжалами. Копья и алебарды бесполезны: слишком тесно сцепились. Нас гораздо больше, но численность здесь не решает.
Руки чешутся пустить в дело Штучку, но таким, как я, в подобную свалку дороги нет. Там латы нужны, шлемы прочные и глухие. Чтобы рваться вперед, дыша врагу в лицо, получать удары, не поморщившись. Никаких фехтовальных изысков — обоюдное давление двух стен. Если не удержался на ногах, то все: затопчут, а на твое место в шеренге ворвутся враги. К тому же колено еще не пришло в себя, а подраненные бойцы в первых рядах не нужны.
Первым подошел «Кошмар-2», что неудивительно. Там командует Арисат, и он, пользуясь служебным положением, вытребовал себе немалую долю умелых моряков. С ходу разобравшись в ситуации, он повел галеру к носу противника. На палубе толпилась абордажная команда: не пройдет и минуты, как демам придется отбиваться с двух сторон, а это надолго не затянется.
Но враг, все прекрасно понимая, не сдавался, на что-то продолжая надеться. И даже действовал.
Под ногами все тише и тише кричали гребцы — судя по всему, их попросту вырезали, наказывая за бунт, спровоцированный криками священника. Мы ничем не могли им помочь, потому что люки были заперты. Крепкие доски, на совесть сколоченные, плохо поддавались топору. Но вдруг один, тот, что на корме, распахнулся сам, и из него на палубу хлынула легкая пехота. Мои старые знакомые — людоловы, первые демы, с которыми столкнулся.
Ох и всласть они меня тогда по лесам погоняли…
Не подумайте, что, любуясь на эту картину, я предавался воспоминаниям. Вовсе нет: пробудившаяся Штучка встретила самого прыткого размашистым ударом по ногам — в задних рядах места для разбега ей хватало. Вторым ударом, на этот раз колющим, я добил дема, лишив местных мастеров-протезистов новоиспеченного клиента. Атаковал второго, но неудачно — тот исхитрился парировать. На его мече осталась глубокая уродливая зарубка — чуть-чуть не хватило силы сломать лезвие. Осознав, что один на один воевать против меня дело неблагодарное, воин попятился назад, подставившись под выпад алебарды.
Вылазка врагов была отчаянным шагом — они оказались в окружении. Пусть здесь не так много наших, но на эту кучку хватило. В считаные секунды окружив противника, мы перебили почти всех. Лишь несколько успели нырнуть в люк, но там их уже встречала орава освободившихся рабов. Уж не знаю, как их усмиряли, но те, выломав скамьи, как были, скованные цепями друг с другом, набросились на хозяев. Невольники разошлись так, что нам пришлось пятиться назад, криками призывая их благоразумию. Те в кровавом угаре не признавали нас за союзников, глупо гибли под ударами мечей и топоров, не жалея себя, давили демов.
Глупо… Напрасные потери…
Пожалуй, впервые участвую в бою, где не принимаю если не главного, то хотя бы решительного участия.
Крики усилились, на носу зазвенело оружие. Демов наконец зажали с двух сторон. А затем над головой прогудел снаряд, ударив в толпу сцепившихся воинов. Вспыхнуло пламя, уши едва не заложило от многоголосого воя. Обернувшись, я увидел разворачивающуюся галеру. Врагу подошла подмога, но, правильно оценив силы, не рискнула ввязываться в бой. Зато нагадила перед уходом, обстреляв из баллисты. На этот раз не дротиками, а зажигательной дрянью.
Сомневаюсь, что артиллеристы целились по своим. Пульнули наудачу — ведь промахнуться по трем сцепившимся кораблям даже на волнах сложно. И не промахнулись. Только вот судьба-злодейка разбила горшок чуть ли не в центре строя южан.
Сопротивление демов и без того уже слабело, а теперь, когда два десятка воинов вспыхнули будто свечи на торте для именинника, и вовсе прекратилось. Пылающие фигурки с воем посыпались за борт, те, которые пострадали меньше, бросали оружие, кашляя и вытирая слезящиеся глаза, падали на колени, моля о пощаде. Их продолжали рубить, хотя кое-где начали вытаскивать из свалки. И лишь я да Саед криками пытались заставить остывающую от боевой горячки толпу заняться тушением пожара.
Если трофей сгорит, то все зря. Мы ведь не просто так в бой вступили, а ради новой площади палуб, продуктов, бочек с водой. Я даже до рукоприкладства дошел, щедро раздавая пинки самым нерадивым. Кое-как собрали все ведра и бочонки, начав заливать пожар забортной водой. К тому моменту огненная жидкость сгорела, так что смыть ее не получилось. От нее занялось дерево палубного настила, причем занялось всерьез. Несмотря на все усилия, пламя прорвалось на гребную палубу, и борьбу за живучесть галеры пришлось вести среди трупов перерезанных гребцов — не меньше полусотни их пало при подавлении бунта и потом, когда часть сумела вырваться.
Людей обливали с ног до головы, затем они ныряли в извергающие дым люки, чтобы вскоре выскочить с пустыми ведрами и, надсадно кашляя, помчаться за новой порцией воды. Я, поняв, что пожар пошел вниз, уже попрощался с трофеем, но Саед не сдавался. Закрыв все люки, кроме одного, он приказал снаружи забивать отверстия для весел смоченной парусиной, не давая огню воздуха.
Это или другое помогло, но спустя пару часов мой флот пополнился очередным «Кошмаром». Выглядело новоприобретение скверно: обгоревшие левый борт и середина верхней палубы, закопченные люки и отверстия для весел, тяжелый запах гари.
Но все это мелочи. Главное, мы смогли перевести с переполненных кораблей четыре сотни воинов и бывших рабов. Больше постеснялись — уж очень дрянные условия на новом «Кошмаре». Ему бы капитальный ремонт, а не плавание… Но корпус цел, воды не пропускает — это главное.
Порадовал груз: пузатые бочки со свежей водой и немудреная походная провизия. Солонину, увы, пришлось выбросить за борт — такое мои люди есть не станут, а вот все остальное уплетут за милую душу. Готовы даже забыть, что это лежало рядом со свининой.
А еще взяли полтора десятка пленников, которых, увы, пришлось отдать на растерзание людям Саеда. У нас слишком мало припасов, чтобы еще и демов кормить. Зато в ходе допроса я узнал много интересного и даже обескураживающего.
Похоже, сильно ошибся в противнике…
В крошечной каюте собралось четверо: я, Саед, Арисат и Зеленый. Последние трое внимательно выслушали мои слова, после чего Арисат расхохотался, хлопая себя по коленям, Зеленый печально вздохнул, заподозрив, что наливать сегодня не будут, а Саед задумчиво произнес:
— Выходит, никакого флота, который нас преследует, нет и это были случайные корабли?
— Похоже, что так. Пленные как один клялись, что все корабли, которые удалось собрать, направили патрулировать прибрежные воды, чтобы перехватывали проходящие суда. Ни одно из них не должно даже приблизиться к нам.
— Разве эти воды можно считать прибрежными?
— Это самый дальний дозор. Сторожит тех, кто сильно от суши удалился. Нас поначалу приняли за таких заблудившихся, вот и направились перехватывать.