— В смысле, в приют?

Марта усмехнулась:

— А, точно. Все забываю, что его еще и так называют.

— Ты разве не сирота? — спросила Элси удивленно.

— Сирота? Ха, ну, по крайней мере, удочерить меня никому не светит.

— Правда? А я думала…

Динамик над дверью внезапно ожил:

— БЗ-З-ЗТ ЧВ-В-ВК КС-С-СТ ТИШИНА В ОБЩЕЙ СПАЛЬНЕ.

Девочки повиновались; в комнате воцарилось молчание. После короткого эха громкоговоритель затрещал снова, но на этот раз новым голосом — голосом Дездемоны.

— Внимание, спальня девочек. У вас сегодня пополненье. Познакомьтеся с Рэйчел и Элси Мельберх, места двадцать три и двадцать четыре.

Последовал громкий щелчок, и динамик замолк.

Все взгляды обратились на Рэйчел и Элси. Первая, мрачно глядя из-под темных прядей, нервным жестом поправила наушники.

Снова щелчок и визгливое эхо.

— Пожалуйста, окажите им радушный прием, як принято в интернате Антэнка.

Щелк. Тишина.

Элси оглядела комнату. Девочки помахали им слабыми, вымученными жестами.

Динамик взвыл опять.

— Поступило распоряжение повысить квартальную выработку. Длительность рабочего дня знову увеличивается.

Это объявление было встречено единодушным стоном.

— А теперь сообщение от вашого директора, мистера Джоффри Антэнка.

Девочки застыли в молчаливом ожидании. Вдруг Марта потянула Элси за рукав.

— Эй, — шепнула она заговорщически, — скажи своей сестре, чтоб не слушала музыку во время объявлений. Попахивает запретом.

Элси посмотрела на нее недоуменно. Динамик громко щелкнул, угрожая разразиться новой речью. Пока никто не начал говорить, Элси выдернула белые гвоздики из ушей Рэйчел.

— Надо слушать, — прошипела она. Рэйчел испепелила ее взглядом, но покорилась.

На этот раз из громкоговорителя послышался определенно мужской голос.

— Привет, мальчики и девочки, — начал он. — Воспитанники интерната. Я понимаю, что вы с нетерпением ждете возможности отдохнуть. И понимаю, как вас расстраивает необходимость работать дополнительное время. И все же я прошу вас подумать обо всех тех славных мужчинах и женщинах — всех потенциальных отцах и матерях, — комфорт которых зависит от приборов и устройств, что вы создаете своими руками. Без вас, дорогие дети, не было бы ни стиральных машин, ни генераторов, ни электронных часов, ни скороварок. Ничего, на чем держится наше общество. Чем больше комфорта мы привнесем в жизни людей, тем больше вероятность, что они задумаются о том, чтобы завести ребенка.

Щелчок. Голос помедлил. Элси пришло в голову, что ему, наверное, не так-то просто выдумывать аргументы в поддержку своей идеи.

— А чем больше людей задумается о детях, тем скорее вы, мальчики и девочки, окажетесь в уютном, теплом доме с любящей семьей, окруженной всеми благами, которые только могут предоставить современные технологии. А теперь, прежде чем отпустить вас умываться и ужинать, я прошу вас вложить в Декламацию как можно больше души. Бездетные мамы и папы Америки надеются на вас.

Все до единой девочки выпрямились, будто безликий голос их заставил, и заговорили, повторяя каждую строчку за серо-зеленым динамиком:

— МАШИНОСТРОЕНИЕ СОЗДАЕТ МЕХАНИЗМЫ.

МЕХАНИЗМЫ СОЗДАЮТ КОМФОРТ.

КОМФОРТ — ЭТО СВОБОДА.

СВОБОДА — ЭТО СЕМЬЯ.

— Отлично, дети, — мягко похвалил голос. — Я вернусь к вам завтра.

Еще один громкий щелчок, с которым, видимо, выключался микрофон, а следом — резкий голос, который Рэйчел и Элси в первый раз слышали еще днем — механический и отрывистый.

— БЗ-З-ЗГ Ж-Ж-ЖТ ПЕРЕОДЕВАЙТЕСЬ И МОЙТЕСЬ. УЖИН В ВОСЕМНАДЦАТЬ НОЛЬ-НОЛЬ.

Комната наполнилась лихорадочным движением: девочки стаскивали замусоленные комбинезоны, оставаясь в красной шерстяной поддевке, и спешили к двери в дальнем конце комнаты — видимо, ведущей в туалет и душевые. Элси и Рэйчел сидели, застыв от изумления. За несколько мгновений спальня опустела, и шум переместился в ванную, отдаваясь эхом от выложенных плиткой стен. Тут в комнату вошел сгорбленный старик в таком же сером комбинезоне. Он двинулся к сестрам Мельберг с двумя упакованными в полиэтилен свертками в руках. Приблизившись, он без единого слова положил свертки в изножья их кроватей, потом резко повернулся и вышел. Рэйчел взяла свой и разорвала полиэтилен. Внутри лежали две аккуратно свернутые вещи: жесткий серый комбинезон и красная поддевка.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Возвращение в Дикий лес

Цапля пролетела над густыми заснеженными кронами и уже опустилась на землю, а Прю все никак не могла оправиться от потрясения. Она едва перемолвилась парой слов с Кертисом, которого крепко держала за пояс на протяжении всего полета. Они летели так высоко, что пробрались за низко висящие облака, и теперь девочка с восторженным изумлением смотрела на темное ночное небо, усыпанное булавочными головками сверкающих звезд. Но сердце ее замерло, нападение заставило замкнуться в себе, и голова кружилась от вопросов, на которые не было ответов. Почему она? Кто такая, в конце концов, мисс Теннис? И, что самое важное, как она объяснит родителям новое исчезновение? Двое всадников слезли с тяжело дышащей цапли; Кертис повернулся к Прю и протянул руку.

— Команда опять в сборе, — сказал он.

Впервые с момента нападения Прю сумела улыбнуться. Они с Кертисом обменялись рукопожатием, а потом, не сговариваясь, крепко обнялись. Наконец, отцепившись от друга, девочка заглянула ему в глаза:

— Кертис, что происходит?

Рядом приземлилась цапля Брендана; они стояли на покрытой снегом поляне в окружении высоких елей. Через бегущие облака кое-как пробивался лунный свет, окрашивая белый снег в опалово-молочный тон. Король разбойников подошел к Прю и положил руку ей на плечо. Его рыжая борода была покрыта инеем.

— Ради твоей безопасности, — сказал он, — придется тебе побыть у нас.

— Кто… что это было? — спросила Прю.

— Перевертыш, — объяснил Кертис. — Все это будет звучать как бред. Ее послали убить тебя, Прю.

— Кто послал?

— Мы не знаем, — ответил Брендан. — Главное — тебя надо спрятать. Эта тварь от нас хорошенько получила, но вряд ли ее это остановит.

— А мисс Теннис? Что стало с ней?

Кертис с Бренданом переглянулись.

— Мне кажется, мисс Теннис не существует, — осторожно начал мальчик. — На самом деле она — кицунэ. Черная лиса, которая может превращаться в человека.