— С тобой еще никогда такого не бывало.
Лежать на покрытой снегом земле было очень холодно. К тому же снег быстро таял, отчего становилось не только холодно, но еще и мокро. Ифигения протянула руки в бессловесной просьбе, и мистики помогли ей подняться на ноги.
— Что случилось? — спросила олениха по имени Мабин.
Старейшина прижала пальцы к вискам. Голова ужасно болела. Юные послушники, игравшие на поляне, заметив столпотворение, замерли и стали наблюдать за мистиками. В груди волной поднялась тревога.
— Я видела, — сказала она. — Видела, что должно свершиться.
Мистики озадаченно переглянулись между собой.
Ифигения тяжело вздохнула:
— Хоть сердце и говорит мне, что задача почти невыполнимая. Мы не готовы к такому. — Она отряхнула грязь и снег со своих одеяний и посмотрела на Древо Совета. Потом ее взгляд перебежал на край леса. Меж деревьями сползалась тьма. — И я, возможно, уже не увижу, чем все это закончится.
— Что нам сделать? — спросил худой серо-белый койот.
Ифигения с новообретенной решительностью повернулась к мистикам.
— Дети. Нужно обеспечить им безопасность. Мабин, Доун, Анатолия, Дамианос: соберите послушников. Позаботьтесь, чтобы они оказались в укромном месте. Никанор. Иероним, Эраст: держите народ подальше от поляны. Что бы ни случилось, не пускайте сюда никого.
Мистики послушно разошлись. Ифигения обернулась к оставшимся троим.
— Бион, — обратилась старейшина к седому лису.
— Евтропия, — посмотрела она следом на женщину с кожей цвета карамели.
— Тимон, — сказала наконец Ифигения антилопе. — Мы втроем должны остановить убийц.
* * *
Все же это был обман зрения. Хоть пятый флаг и висел у нее прямо перед глазами, добраться до него было нелегко. Трещина в утесе, отделявшая лестницу от метки, оказалась в ширину не меньше двадцати футов. Не перепрыгнуть, это уж точно.
Метка виднелась на небольшом выступе на той стороне; Прю глазела на нее не дыша. Конечно, добраться туда можно — ведь как-то же флаг очутился там? Она оглянулась вокруг; нигде не было никаких признаков моста или тарзанки. Такое впечатление, будто кто-то туда просто перелетел, — но этого быть не могло. Помощь авианцев тоже исключалась, потому что сами юные разбойники летать не умеют. Пока она раздумывала, ее нагнали остальные — теперь их было только пятеро: два поганца, перерезавших веревки моста, Кертис, Эшлин и еще одна девочка. Все они задыхались от долгого бега.
— Вон он! — крикнул один из мальчишек.
Кертис изумленно смотрел на Прю.
— Я думал, ты вышла из игры! — сказал он. — Как тебе…
— Талант прирожденной разбойницы, знаешь ли, — ответила Прю.
Эшлин скрестила руки на груди и надула губы, глядя на флаг:
— До него никак не дотянуться. Как они вообще сами туда залезли? Это против правил. Наверное.
— Нет никаких правил, — напомнил Кертис.
— Гуляйте, слабаки! — вдруг проорал один из тех мальчишек; оба бросились бежать куда-то вниз и в сторону.
— Куда это они? — спросила младшая девочка.
— Не знаю, — сказала Эшлин, — но, видно, знают, куда идут. Увидимся на той стороне! — И она поспешила за ними. Девочка переглянулась с Прю и Кертисом, а потом побежала следом.
— Ну? — спросила Прю.
— Ну, — повторил Кертис.
— Есть идеи?
Кертис потер пальцами подбородок.
— Если честно, никаких. Мне кажется, тут дороги нет. Я раньше в этой части лазал, и, по-моему, там дальше только спуск в столовую. — Уперев руки в бока, он окинул взглядом утес. — Нет, они, наверное, вернулись и прошли где-то в другом месте. Зараза! — И он сплюнул на землю, точнее, попытался — ниточка слюны осталась свисать у него с губ.
— Четко, — оценила Прю язвительным тоном.
Мальчик покраснел и вытер подбородок.
— Над этим я еще работаю.
— Ты слышишь? — внезапно спросила она.
Кертис замер.
— Что?
— Там… стонут, — сказала девочка и посмотрела на друга; тот пожал плечами.
— Я ничего не слышу, — признался он.
Прю широко улыбнулась.
— Конечно не слышишь! — воскликнула она, узнав звук, и огляделась в поисках источника. За большим камнем обнаружился узкий ход, который делал резкий поворот и скрывался за выступом утеса. Осторожно пробравшись за валун, она прошла вперед, прижимаясь спиной к каменистому склону, и наконец оказалась перед молодым крупнолистным кленом, который рос из утеса, образуя что-то вроде моста над узкой частью трещины. Дерево горестно стонало.
— Бедный! Кто-то, наверное, опрокинул его, чтобы перейти, — сказала Прю, встав рядом с кленом, и утешительно погладила его по ветке.
Сзади подоспел Кертис.
— Ты что, ты… услышала дерево?
— Да, у меня постоянно такое. С самого сражения при Пьедестале. Я… в общем, я слышу растения.
Мальчик хлопнул себя по лбу:
— Правда, что ли? Прю Маккил? Разговаривает с растениями?
— Я с ними не разговариваю, — поправила Прю. — Я их только слышу. Так непривычно! Еще почти никто не знает.
— Так, ладно! — оборвал ее Кертис. — Следующая остановка — пятый флаг! — Он забрался было на дерево, но вдруг замер и задумался. Потом повернулся к подруге и пригласил ее идти вперед. — Только после вас, — улыбнулся он. — Это же ты нашла дорогу.
— Вы очень любезны, — в тон ответила Прю и осторожно ступила на импровизированный мост, про себя поблагодарив дерево за терпение.
* * *
Полуденное небо зловеще посерело. Ифигения убедилась, что мистики увели всех юных послушников — Первогодков, как их обычно называли, — и теперь наблюдала за темнеющими небесами. Один из учеников, маленький мальчик, уходя, внимательно посмотрел ей в глаза.
— Они близко? — спросил он. Лицо его не выдавало никаких эмоций.
Этот вопрос удивил старейшину мистиков. Она опустила на мальчика озадаченный взгляд.
— Я их слышу, — сказал он и положил ладошку ей на руку. — Держитесь.
Она кивнула и проводила малыша взглядом через всю поляну, пока один из мистиков вел его за руку к жилищу послушников. Несмотря на мрачность момента, Ифигения улыбнулась. Первогодки, по ее мнению, выказывали недюжинные способности, и новое поколение мистиков, несомненно, обещало быть необычайно сильным. Эта мысль грела ей душу. Когда все дети скрылись в лесу, старейшина снова подняла лицо к небу.
Они явились.
Переведя взгляд от упирающихся в небеса макушек пихт к темным проемам между стволами, она увидела, как из тьмы появились три силуэта. Это были люди: двое мужчин и женщина, совсем не похожие на северолесцев; мужчины были в костюмах, а женщина, идущая посреди, — в цветастой тунике.