— Ладно… Бедолага. Ни отдыха тебе со мной, ни срока.
— Зато какие командировочные капают! Ахнешь!
— И то хлеб… Ну что, ребята? Ещё одно приближение?
— Без толку, — произнёс, рассматривая на свет хрустальную точёную штуковинку, один из специалистов. — Есть фон, но тот же, что и в метре отсюда. Словно аномалии уже бог весть сколько сотен лет, и очистку делали, и разности областей сгладились…
— Говорю — приближение ещё одно сделаем?
— Есть смысл, — вмешался старший специалист. — Но не на метр, а побольше. Вы сможете нам в этом помочь?
— Охотно. — Я взял все штукенции затейливой формы и неопределённого назначения в одну руку, поправил тянущиеся за ними кожаные шнуры… Кстати, не за всеми они тянулись. — А нормально, что оно так? Тут ничего не отвалилось? Нормально? Хорошо. Вот так держать будет в самый раз?
— То, что нужно… Нет, давайте-ка это вот сюда поставим. — Парни поднатужились и переволокли один из приборов на пару шагов в сторону. Судя по всему, бандурина увесистая.
— Так что — уже можно идти?
— Да, уже можно. Мы внимательно следим.
— Давай, — подбодрила айн. — Я тоже во все глаза.
Я решительно зашагал в сияние. Первые мгновения оно подрагивало в отдалении, потом вдруг надвинулось в один миг, плеснув в лицо щедро расцвеченной тонкой пылью, словно я незаметно для себя напялил сапоги-скороходы и пустил их в ход. Айн только и успела пискнуть что-то неразборчивое. В тот же миг и я сам осознал — происходит какой-то подозрительный процесс, неплохо бы отшагнуть назад и осмотреться.
Но было уже поздно, пространство, беззвучно, но ощутимо ухнув, просело, а потом развеялось, выпустив меня из своей хватки, оставив лишь бледную пыль вокруг, уже ничем не подсвеченную, ну и серую землю под ногами… Впрочем, землю ли? На скалы похоже.
Я, оказывается, замер в позе «лягушка обыкновенная, болотная». Не разгибаясь и не поднимаясь, развернулся на месте, высматривая, что происходит вокруг. Первым делом меня удивили собственные асфальтово-чёрные коленки и руки примерно того же цвета, покрытые мелкими глянцевыми чешуйками и, кажется, даже с плавниками на локтях. Пыль крутилась вокруг, заткав воздух густо, как насыщенный туман, и, хотя она не спешила рассеиваться, уже через несколько мгновений мне удалось рассмотреть поблизости старшего мага, рядом с ним двух помощников — и ошеломлённого Кербала. Только он остался на ногах, остальные присели, закрывая голову руками… Да, кстати, магов тут было явно больше трёх. Вон фигура пятого проявилась во мгле, а вон и шестой.
Словом, нас тут восемь человек. Уж лучше так, чем попасться одному.
— Да что за чертовщина! — охнул один из магов, распрямляясь.
И уставился на меня с откровенным ужасом в глазах.
— Все целы? — громко окликнул старший специалист. Окликнул — и зашёлся кашлем. Наверное, пыли наглотался.
— Целы, целы, — уверил его подчинённый, усердно ощупывающий землю вокруг себя. Я даже угадал, что он ищет — инстинктивно исследует пространство в поисках своей драгоценной аппаратуры. Последней, кстати, вокруг не наблюдалось. Только люди да подрагивающая в воздухе пыль, тончайшая, даже изысканная. Красивая. Свет, пробивавшийся сквозь неё, получался настолько рассеянным, что казалось, будто светится сам воздух — да, это вам не прежние золотые переливы! Может быть, тут где-то имелось тусклое зимнее светило. Может быть, его не было. Судить об этом пока нельзя.
— Превеликий боже, что ж это такое?
— Руки-ноги на месте? Магия ощущается?
— На вашем месте я не стала бы пользоваться магией, — произнесла, подходя, айн.
Она была такой, какой я увидел её в первый раз. Красота, которую она воплотила в себе, подавляла и пугала. Алебастровая кожа казалась настолько нежной и тонкой, что облик девушки, будто тончайшие стенки старинного алебастрового сосуда, источал собственное сияние и словно бы воспарял в нём. Она казалась неземно-прекрасной, и может быть, именно это помогало удержать себя в рамках здравого смысла. Поскольку тут явно что-то нечисто.
Однако смотреть на такую волшебно-чудесную женщину, конечно, всегда приятно — безотносительно любых других мыслей на её счёт, как эротически-оживлённых, так и опасливо-враждебных.
— Это почему? — спросил один из молодых магов, пожирая айн глазами.
Я не сразу понял, почему его взгляд изумляет меня.
— Подожди… Ты что же — видишь её?
— Я? Да… Да. А почему нет-то?
— Эй, а откуда тут женщина? — Другой маг сделал было шаг к айн, но тут вдруг осознал, что девица совершенна не только внешностью, но и своей безупречной наготой, что в условиях Мониля встречается не слишком часто. Следующий шаг, хоть и без охоты, он сделал уже в обратном направлении — прочь от демоницы.
Всё-таки у этих монильцев инстинкт самосохранения развит не хуже, чем магические искусства.
— Как понимаю, мы все её видим.
— Это она и есть? — Старший маг старательно не смотрел на айн — только на меня. — Это и есть айн Эйвидлоу?
— Ну, собственно… да. А как так получается-то?
Я и сам выпрямился, но мгновением позже сообразил, что мне и самому как-то непривычно в новом обличье. В новом обличье? Да, сейчас я был чёрен, как совесть мошенника, весь в мелкой мягкой чешуе, в положенных наростах, да ещё и с огромными чёрными крыльями, распахнувшимися за спиной, едва я об этом задумался. Таким стал мой облик, когда я в демоническом мире с подачи моей айн обрёл энергетическое воплощение. Но ещё ни разу я не становился в этом состоянии настолько материальным, реальным, как сейчас. Всё-таки энергетическое состояние остаётся энергетическим до конца. А что теперь? А теперь я — типичный высший демон. Мною сейчас не только детей можно пугать. Меня сейчас даже взрослый испугается.
Неудивительно, что ребята смотрят на меня с таким ужасом.
Однако куда большее впечатление странности происходящего произвели на демоницу. Поглощённый собой, я не сразу заметил, каким счастьем осветилось нежное алебастровое лицо, какое пламя вспыхнуло в очах, дивных, словно сама мечта. Увидел лишь, как белизна кожи сменилась всё той же, что у меня, асфальтовой чернотой. Увидел, как демоница обернулась демоницей — тоже в чешуе и тоже с крыльями. Правда, крылья тут же исчезли, и осталось человекоподобное тело, снова совершенное, манящее, гибкое и изысканное, настолько сексуальное, что это способно было привлечь лишь самого безмозглого самца. Потому что слишком хорошо — тоже плохо, такая подчёркнутая вызывающая сексуальность пугает не меньше, чем перебор с привлекательностью.
Демоница, посмотрев на монильцев оценивающе, в конце концов остановила взгляд на Кербале. Загадочно улыбнулась и сделала к нему шаг. Кербал побледнел, да так резко, словно окунулся лицом в парафин. Казалось, айн парализовала его взглядом — не шевелясь, ни звука не произнося, мужчина будто бы с каждым её шагом терял ещё одну искру жизни, хотя, казалось, это просто невозможно, да ещё и в подобных масштабах.