– Как мы вовремя оттуда убрались! – проговорила Надежда Николаевна. – Представляю восторг этих милиционеров! Они выехали на дорожно-транспортное происшествие, а найдут двух связанных бандитов и полную сумку наркоты!

Анфиса промолчала.

Надежда скосила глаза на свою спутницу.

Та была бледна – как говорят, краше в гроб кладут.

Невдалеке, на углу, виднелась вывеска кофейни с незамысловатым названием «Полная чашка». Надежда взяла курс на эту кофейню – Анфису нужно было срочно взбодрить.

Внутри кофейни было почти пусто. Только за одним столиком, возле самого окна, немолодая супружеская пара о чем-то оживленно переговаривалась вполголоса, время от времени что-то записывая на бумажной салфетке.

Усадив безучастную Анфису под раскидистой пальмой, Надежда подошла к стойке и заказала две чашки капуччино. Взглянув на витрину с пирожными, она вздохнула и ничего не стала там брать: сегодняшнюю норму калорий она уже явно превысила.

Поставив кофе на столик, она уселась напротив Анфисы и сказала:

– Ну-ка, выпей кофе и возьми себя в руки! Да сахару побольше положи, а то вид у тебя – с покойником перепутать можно!

– Расскажите про сестру, – тихо попросила Анфиса.

– А ты снова в обморок не грохнешься? – опасливо спросила Надежда. – Видишь ли, у меня так много дел сегодня, и время поджимает, совершенно некогда тебя в чувство приводить!

– Не беспокойтесь, это от неожиданности, – слабо улыбнулась Анфиса, – этого больше не повторится.

– Ну ладно! – Надежда отхлебнула кофе и быстро, не вдаваясь в подробности, пересказала все свои приключения, начиная с прошлого вечера, когда племянник Димка посадил ее в ночной поезд «Москва – Петербург» под названием «Красная стрела».

Анфиса слушала, не перебивая, потом подняла глаза, в которых плескалось страдание:

– Кто ее убил?

– Вот те раз! – рассердилась Надежда. – Говорю же тебе, что не знаю! Милиция думает, что Виктор, а я не верю, потому что видела убийцу! И знаешь, я все больше склоняюсь к мысли, что не все так, как нам хотят представить, что не могли Алису убить просто как свидетеля, не такой она была человек. Вот ты мне скажи, кто была твоя сестра и кто мог ее убить?

Анфиса вздохнула и снова опустила взгляд в чашку, потом заговорила тихо-тихо, так что Надежда с трудом разбирала слова.

* * *

Она почти не помнила детства, хотя до десяти лет они жили семьей – мама, папа и две дочки-близняшки, Алиса и Анфиса. Впрочем, семьи-то, как она понимает сейчас, у них и не было. Родители не были дружной парой, они вообще не были парой, каждый сам по себе. Она не помнит, чтобы они бурно ссорились, ругались или как-то проявляли свое отношение, родители просто не замечали друг друга. Они с сестрой тоже не дружили. Все удивлялись – близнецы, очень похожи, а разные совсем. Она плохо помнит маму – всегда почему-то в блестящем, сильно пахнущую духами. Сестра Алиса один раз нашла мамины духи и случайно вылила на пол. Наказали обеих, Анфисе и в голову не пришло выдать виновницу преступления. Назойливый запах духов стоял в квартире целый месяц, с тех пор детство прочно связано у нее с этим запахом.

Она помнит, что рядом всегда был папа. Они часто гуляли вместе – папа выбирал не шумные городские улицы и не парк культуры с аттракционами, плачущими детьми и валяющимися тут и там обертками от мороженого. Папа любил тенистые лесные тропинки или осенние пустынные скверы, когда листья облетели и так хорошо шуршать, загребая ногами. Они брели не спеша, и папа тихонько пересказывал своей дочке содержание старых приключенческих фильмов, которые он смотрел в детстве, или рассказывал про свою любимую физику – о ней он мог говорить часами. По его словам выходило, что все самые простые действия, окружающие нас, – не действия, а физические процессы, начиная от воды, спокойно текущей из крана на кухне, и кончая светящейся электрической лампочкой.

Маленькая Анфиса впитывала его рассказы как губка – дети вообще очень восприимчивы, а тут все шло от любимого папы, и в первом классе она едва не довела учительницу до нервного приступа, пересказав наизусть содержание закона Кирхгофа.

В школе у них с сестрой были разные подружки, у Анфисы, впрочем, по-прежнему самой близкой подружкой был папа.

И как-то воскресным утром родители вызвали дочерей из их комнаты и завели странный разговор. Так получилось, что мама должна будет вскоре переехать в Москву. Ей предложили там работу и квартиру. Москва – очень большой и красивый город, квартира у мамы тоже будет большая, так что у девочек будут отдельные комнаты. И школы там очень хорошие, и ребята дружелюбные и приветливые, девочки быстро найдут себе друзей. Там у мамы будет возможность часто покупать дочерям обновки и игрушки. Там уже сейчас ждут их подарки.

Алиска, выслушав все, очень обрадовалась и даже запрыгала на одной ножке – она ужасно любила подарки и новые платья.

Анфиса поглядела маме в глаза и спросила, как же папа.

А папа останется здесь, объяснила мама спокойно, у него здесь любимая работа, и вот, квартира… Папа был тихий, он сутулился и отводил глаза, потом промямлил согласно, что в Москве девочкам, конечно, будет лучше. Анфиса поглядела на его поникшие плечи и поняла недетским чутьем, что они уезжают навсегда. Еще она поняла, что папу она больше никогда не увидит, а значит, никогда не пойдут они больше по безлюдному осеннему скверу, и папа никогда не будет бормотать тихим голосом про приключения детей капитана Гранта, про человека-амфибию и про неуловимых мстителей.

– Не хочу! – закричала она истошно. – Не уеду никуда от папы!

Она устроила самую настоящую истерику, она топала ногами, каталась по полу и рыдала так, что в дверь позвонили соседи. Вызвали «скорую», врач сделал ей укол, и, перед тем как заснуть, она прокричала ему, что ее увозят насильно от папы навсегда, а это несправедливо и неправильно.

Сама того не сознавая, она по наитию выбрала единственно правильное поведение: чтобы обо всем узнали как можно больше людей – соседи, учителя, врачи…

Алиска подслушала разговоры взрослых и ночью шепотом поведала сестре, что мама собралась не просто так и не вдруг, у нее в Москве будет новый муж, а у них соответственно новый папа. Он лысый, старше мамы на восемь лет, работает в министерстве и ездит на служебной черной «Волге».

– Это не у нас, а у тебя будет новый папа, – злым шепотом ответила Анфиса, – можешь кататься со своим лысым на «Волге» сколько угодно, я остаюсь здесь!

– Ну и дура! – фыркнула Алиска.

Из-за Анфисиного скандального поведения их семейная история стала известна множеству людей, поступок матери обсуждали соседи на лестнице, собачники во дворе, медсестры в детской поликлинике и учителя в школе. Маме это было неприятно, поскольку все ее осуждали и жалели ее мужа. Она почти не разговаривала с Анфисой и простилась с ней перед отъездом очень холодно.