Кузнец осторожно выглянул. Их наполовину затопленное суденышко уперлось в бетонный тупик. Дальше полноводный канал разделялся на несколько рукавов, каждый проток перегораживала частая металлическая сетка. Сюда прибивало груды мусора. Среди залежей органики Артур заметил человеческие останки. Свет с трудом проникал сквозь сетку; казалось, что с той стороны играет бликами целое озеро. Ван постановил лезть через крайнюю справа трубу, там сеть по углам проржавела и оторвалась. Артуру понадобилось время, чтобы расчистить проход. Выглянув, он не сразу сообразил, где же находится.
Док. Рукотворное озеро, правильной прямоугольной формы. Отвесные железные стены, и два раскоряченных крана, зависшие в небе. Над головой с тихим скрипом покачивался рыжий от ржавчины крюк. На крюке, вверх ногами, головой в воде болтался связанный человек. Человек был мертв, его череп обгладывали крабы.
Приятели проплыли до железных ворот дока. Из левой створки торчали скобы лестницы. На верхотуре свистел ветер. Артур вытащил из мешка переводчика, уложил его на просушку, сам приставил ладонь к глазам. Они выбрались из канализации на территории порта. Рядом зияли пасти еще восьми мокрых доков, в некоторых догнивали небольшие суденышки. На стапелях навсегда замерли недостроенные траулеры, в иллюминаторах вили гнезда чайки и ласточки. С крыши дока открывалась прекрасная панорама токийского залива, ее слегка портили затонувшие пароходы, сгоревшие пакгаузы и жалкие останки сотен яхт. На илистом берегу, свободном от асфальта, зеленели квадратики огородов. За огородами неожиданной веселой стеной топорщились джунгли. С другой стороны за портом мертвыми окнами наблюдали небоскребы. Над городом, как над гигантской могилой, висела звенящая тишина.
Кузнеца передернуло. До сего момента он дрался, кушал, бегал, как заведенный автомат. Именно сейчас до него дошел масштаб трагедии. Он вспомнил, как покойный Гавря морщил лоб. Рыбак понятия не имел, где находится Петербург.
– Хо! – Ван вывел из тягостной задумчивости, ткнул пальцем вниз.
За россыпью железнодорожных путей тянулись две знакомые до боли линии – красная и желтая. Беглецы находились во владениях Желтого Токио. Артур придал толмачу сидячее положение, тот дрожал от холода и пускал пузыри.
– Ты знаешь, как выбраться из города на юг?
– Это очень опасно… через порт вам не выйти… через лес идти нельзя, там падальщики… в метро нас убьют дикари.
– Тогда ты нам не нужен. Я убью тебя прямо сейчас. Просто скину вниз.
– Постой, подожди, не надо! – инвалид заслонился спичечными ручками. – Я покажу… обещай мне, что не убьешь меня. Я вам нужен. Без меня вам не пройти по землям императрицы…
– Мне нужна дорога в Йокогаму, к русской фактории.
– Зачем тебе к русским? – от удивления толмач даже перестал дрожать. – Ты умный и сильный! Юкихару тебе не простит побега, но ты можешь добиться высокого положения при дворе любого префекта. Ты можешь поступить на службу к императору… Зачем тебе к глупым варварам?
– Тебя как зовут, красавчик? – перебил Артур.
– Маса…
– Так вот, Маса. Такие уж мы русские глупые, вечно хотим домой.
Вдоль желтой линии на кольях покачивались черепа. Не все принадлежали виду хомо сапиенс. Какой-то юморист постарался, расставил колья так, что ветер непрерывно насвистывал в глазницах. Пока Ван ходил на разведку, Артур с переводчиком спрятались от ветра в кабине брошенного экскаватора.
– Это портовые разбойники, но на суше они смирные, – зашмыгал носом Маса. – Хозяева Желтого Токио ненавидят портовых. Всегда убивают, если те перейдут границу. Портовые тоже убивают всех, кого поймают…
Артур пригляделся к железным кольям вдоль путей. На некоторых болтались диски запрещающих знаков. По стене ангара змеились ряды полустершихся иероглифов.
– Что там написано?
– Знаки вкопали в годы Большой Смерти, – пояснил инвалид. – Там написано, что никто не должен искать в порту продукты и выносить их в город. Иначе он будет застрелен патрулем. Еще написано, что воздух и вода, и продукты – все ядовитое… Мой дед еще кушал консервы с кораблей, – вспомнил вдруг Маса. – Потом от них начали умирать и кушать их перестали. Но воздух там давно хороший, и воду можно пить! Вот у падальщиков в лесу лучше ничего не кушать, дерево может вырасти сквозь кожу.
– А красные на своей земле тоже убивают портовых? – Артур следил за колыханием высокой травы.
Где-то там полз Ван, его передвижения выдавали встревоженные птицы. Ван крался туда, где на пустоши, прямо на нейтральной полосе, паслось стадо коз.
– Нет. Хозяину Юкихару нужны живые рабы, чтобы драться с обезьянами.
– Да уж, он у вас большой гуманист… А чем заняты портовые?
Коз пасли двое мальчишек. Они устроились на рельсах и варили что-то в котелке. Артуру до помутнения рассудка хотелось жрать…
– Портовые ловят рыбу, – объяснил Маса. – Ловят все, что есть в море. Нападают на чужие корабли. Продают то, что находят в порту на больших кораблях. Драться с ними трудно. Они прогрызают любую лодку снизу. Они едят всю рыбу, а мы меняем у них только хорошую. От которой нельзя заболеть.
– Но раз вы умеете различать… отчего же среди красных столько… столько?..
Кузнец так и не засек момент, когда китаец перешел в атаку. Секунда – и оба подростка лежали ничком, а Ван уже направлялся к козам.
– Столько больных? – уловил Маса. – Потому что люди непослушные. Мой дед говорил портовым – не ловите рыбу в пресной воде, не меняйте у крестьян, ловите только рыбу из соленой воды. Людям говорят – не ешьте ничего на севере, не ешьте в метро. Они не слушают! Они слишком хотят кушать.
Ван издалека помахал рукой и принялся свежевать козу. Артур последний раз обернулся, с высоты кабины экскаватора изучая местность, затем подобрал оружие и стал спускаться вниз, по разорванной ржавой гусенице.
Очень не нравилась ему благостная тишина. И пахло нехорошо. Вроде никакого гнилья вокруг, травяные пустоши, стрелки семафоров, тусклые рельсы, но несло затхлостью…
– Значит, твой дед родом из порта?
В сморщенном личике японца что-то дрогнуло.
– Это было давно, никто не помнит. Если Юкихару узнает – он съест мои руки. Давай не будем говорить об этом.
– Погоди-ка! – Кузнец следил, как над башнями города кругами парят орлы. – Стало быть, вы не всегда воевали между собой? Вы раньше жили в мире? Скажи мне – может, все дело в вашем трупоеде Юкихару?! Может, это он мешает жителям города помириться, а?!
– Не только он, – японец снова продемонстрировал удивительную проницательность. – Всем хозяевам районов выгодно, чтобы шла война. Иначе им придется выбирать одного главного. Так рассказывал мой дед. До Большой Смерти якудза умели договориться между собой. Теперь не умеют. Теперь все враги…